Убедившись, что отделение поняло задачу, Кергис повернулся лицом к тьме. В туннелях мрак стоял еще более плотный, чем наверху.
На шлеме у каждого бойца крепился компактный люминатор, и Кергис дал сигнал включить их. Тусклый свет прорисовывал пространство прямо перед ними, чуть дальше туннель растворялся в темноте.
У отделения была схема коридоров, копия давнишнего исследования из архивов планеты — одного из тысяч документов, которые планетарный губернатор захватил с собой во время эвакуации. Кергис подумал, что лучше бы губернатор потратил больше времени на защиту планеты, чем на спасение заплесневевших пергаментов, он подозревал, что решающую роль в этом сыграла трусость. Оставалось надеяться, что за тысячи лет, прошедших со времени этого исследования, схема туннелей изменилась несущественно.
— Пошли, — сказал он отделению.
Они начали марш вперед, в темноту.
Час спустя они уже значительно продвинулись вглубь. Схема оказалась точной, и отделение двигалось быстрее, чем рассчитывал Кергис. Люминаторы светили неярко, но это не было проблемой: через несколько минут глаза Белых Шрамов стали привыкать к мраку, и вскоре они видели в туннелях так же хорошо, как в безлунную ночь на подходе к Игнису Монсу.
По прикидкам Кергиса, им оставалось идти еще три четверти часа.
— Быстрее, — сказал он своим людям. — Напасть легче, если атака придется на середину смены рабочих, когда они будут уставшими и медлительными. Удваиваем скорость.
Не жалуясь, десантники последовали его примеру и побежали трусцой.
Им требовалось попасть в аппаратную, самую важную часть комплекса, из которой видна была работа лавовых туннелей. Белые Шрамы несли с собой взрывчатку — Кергис надеялся, что ее более чем достаточно, чтобы уничтожить системы контроля, управляющие движением лавы. Еще на ударном крейсере технодесантник Годжу, приставленный к их группе, подробно проинструктировал отделение, рассказав, как выглядит каждый элемент контрольной аппаратуры и где следует устанавливать заряды для наибольшего эффекта. В случае успеха операции геотермальный комплекс будет разрушен.
Это станет горькой пилюлей для обитателей Тефры VII. Если вторжение пройдет успешно, недавно освобожденное население западных регионов останется без электроэнергии. Но необходимость победы перевешивала прочие соображения. Сначала Тефру VII нужно вырвать из когтей Хаоса.
По сравнению с этой благородной целью все остальное казалось неважным.
Белые Шрамы прошли еще полкилометра, прежде чем поняли, что в туннелях есть охранники. Охотники по природе, эти охранники не были такими небрежными, как патрули, защищавшие склоны Монса. Они не выдавали своего присутствия громкими шагами или болтовней. Они и людьми-то не были.
Кергис с отделением достиг места, где туннель внезапно переходил в широкий открытый резервуар минимум сто метров в длину и столько же в ширину. Высокий потолок большей частью терялся во мраке, но Кергис видел, что он слегка закруглен. Пол помещения был неровным, покрытым застывшей лавой.
Осторожно войдя под полукруглый свод, Кергис обратил внимание, что в стенах зияют входы в десятки других туннелей, некоторые из них находились высоко над полом.
— Как вы думаете, что это такое? — спросил Гурбан, вслед за Кергисом выходя в зал.
Соблюдая тактику ордена, остальные бойцы отделения держались сзади, у выхода из туннеля, готовые прикрыть их в случае засады.
— Может, что-то вроде сливной камеры? — пожал плечами Кергис. — Если Годжу здесь был, можем его потом спросить.
Он вывел схему на дисплей шлема, но этой камеры не обнаружил.
— Что бы это ни было, его построили после того исследования. Но тоже давно. Работа по камню явно старинная. Что там с показаниями ауспика?
— Все чисто, — сообщил Гурбан, проверив показания наладонника. — Впрочем, данные могут быть ненадежны. Стены туннеля теплые, а кое-где и горячие. Думаю, некоторые из этих неиспользуемых туннелей идут параллельно потокам лавы. Перепады температуры искажают показания ауспика.
— Понятно, — сказал Кергис. Он обратился к отделению по воксу: — Данные ауспика сомнительны. Мы с Гурбаном остаемся в центре. Осол, ты идешь последним и прикрываешь всех с тыла. Остальные — рассредоточьтесь. Двигаемся осторожно.
С ножами наготове, Белые Шрамы рассыпались по всей камере. Став во главе вместе с Гурбаном, Кергис вспомнил те уроки, которые усвоил в бытность скаутом, а потом и боевым братом на попечении у Балата. Поскольку в камеру вело множество туннелей, мест для засады тоже было достаточно. Вместо того чтобы обратить внимание на какую-то конкретную точку, Кергис расширил восприятие и попытался воспринимать окружающее целиком, полагаясь на авточувства своей пехотной брони, которые постоянно сообщали ему новые сведения. В первую очередь он приготовился реагировать на любые признаки движения, визуальные и звуковые, из различных туннельных входов вокруг него. В то же время он прислушивался, не прозвучит ли предупредительный сигнал от других Белых Шрамов, ведь каждый из них был дополнительной парой глаз и ушей для своих братьев.
В конце концов о присутствии врага ему сообщило обоняние: он почувствовал еле уловимую вонь. Запах животного, знакомый, но почти не ощутимый.
— Контакт! — крикнул Гурбан, предупреждая остальных, как только ауспик у него в руке внезапно издал серию звуков, показывая близость врага. — Их не меньше десятка. Они нас окружили…
Далее уже никто не слушал — первые существа появились из засады и ринулись в атаку.
Кергис сперва заметил краем глаза метнувшиеся к нему слюнявые челюсти, затем только разглядел их обладателя. Он встретил нападающего взмахом меча. Клинок свистнул в воздухе. Удар настиг существо на середине прыжка, лезвие вонзилось ему в бок. Раздался крик, брызнула горячая кровь.
Ее запах смешался со звериной вонью, которую Кергис почувствовал еще до появления противников, но теперь она была сильнее. Кергис вспомнил этот запах, знакомый ему по множеству стычек на десятке планет, — так пахли злоба и разложение.
Из ближайшего туннеля появилось еще одно существо и прыгнуло к нему. На этот раз у Кергиса было больше времени, и он смог полностью рассмотреть нападающего, прежде чем они столкнулись. Для любого, кто не Астартес, эта тварь стала бы воплощением чистого ужаса, порождением ночного кошмара.
Росту в ней было около двух метров в длину. На поджаром хищном теле выступали сильные мышцы, а голова по сравнению с телом казалась большой. Лапы заканчивались острыми когтями, оставлявшими глубокие царапины на лавовой поверхности во время бега. Длинный выступ на морде был усеян рядом огромных, тесно расположенных клыков. Если первого зверя покрывала тусклая шерсть, то безволосость второго вызывала отвращение. Серая кожа его имела нездоровый пепельный оттенок.
Когда существо ринулось на него, Кергис увидел, как из отверстий в его плечах выдвинулась пара костистых крючьев, готовых к удару вместе с челюстями. Кергис взмахнул мечом в последний момент, когда зверь уже почти достал его.
Удар оказался смертельным — он раскроил пополам череп.
Уже мертвое, тело продолжало двигаться по инерции. Увернувшись, Кергис услышал, как оно врезалось в землю за его спиной.
После смерти второго нападающего Кергис получил короткую передышку и быстро окинул взглядом своих воинов. Все отделение было втянуто в битву, кто-то дрался ножом, кто-то свистел в воздухе цепным мечом. Бойцы защищались от зубов и когтей созданий, похожих на тех, что только что убил Кергис.
Сержант развернулся, чтобы помочь боевым братьям, — и тут же упал, получив удар сбоку.
Он слишком поздно понял, что твари нападают по трое.
Прокатившись по земле, Кергис встретился взглядом с парой красных злобных глаз. Третий зверь оказался крупнее предыдущих. Он навалился Кергису на грудь всем своим весом, а руку с зажатым в ней мечом стиснул в челюстях. Кергис пытался освободиться, но хватка зверя была крепкой.
