Труба с шипением сервоприводов закрылась вокруг Волькера. Возрожденный наблюдал за людьми, которые суетились под ним, словно под обожаемым богом. На его лице промелькнула благостная улыбка, а затем он запрокинул голову. По поверхности трубы побежали яркие руны. Ясно различимые снаружи, они не отличались от тех, что видели космические десантники на ретинальных дисплеях шлемов. Волькер медленно подался вперед, не отрывая взгляда от потоков текста, пока его сознание медленно сливалось с примитивным сердцем машинного духа «Грозного серебра».

Пару коротких секунд его тело содрогалось в конвульсиях, а затем улыбка стала шире. Все системы на корабле, за исключением главных генераторов, выключились, и корабль погрузился во тьму.

Это смерть. Именно об этом в первую очередь подумал Янус, когда погас свет. Постоянно рециркулируемый спертый воздух стал вдруг горьким, и офицер рассудил, что вместе со всеми люмополосами отключились также и системы жизнеобеспечения. Он видел только стробирующие сполохи болтеров в коридоре и красное свечение глазных линз сражающихся над ними космических десантников. Они продолжали бой, словно для них ровным счетом ничего не изменилось. Янус со своего места на мостике мог различить силуэты двух псайкеров на фоне потрескивающих ореолов их силового оружия. Красные линзы то и дело исчезали из виду, пока воины взбирались все выше и выше.

Вспышка оранжевого зарева из огнемета в коридоре на краткий миг осветила весь мостик, отбросив резкие черные тени обезглавленных сервиторов и изувеченных трупов, грудами лежавших у разбитых модулей когитаторов. Пару секунд они дергались и танцевали в свете пламени, а затем на мостик вновь опустилась непроглядная тьма.

Янус начал задыхаться. Он всегда знал, что умрет на службе у своих повелителей Адептус Астартес, но подобная смерть казалась ему бесславной. Офицер пригнулся, и его рука опустилась на рукоять ножа, который он постоянно носил на бедре. Он не умрет, извиваясь, словно выброшенная на палубу рыбина. Ему уготована смерть в бою.

Конечно, если «Грозное серебро», неуправляемый посреди Гильдарского Разлома, не натолкнется на обломок или не попадет под вражеский залп.

Янус знал, что скоро погибнет, и все же не мог отвести глаз от схватки, бушующей у него над головой. Псайкеры сражались на лестнице, ведущей к стратегиуму, и благодаря армапластовому полу офицер видел их, озаряемых синими сполохами варповских огней. Разговор псайкеров в звуконепроницаемых шлемах Янус слышать не мог.

— Какой прок от мудрости, если она приходит лишь со временем? — Это были первые разборчивые слова Тэмара с тех пор, как он вступил в поединок с прогностикаром Серебряных Черепов. — Посмотри на себя! Ты проигрываешь. Ты изранен и стар. Тебя мучают сомнения. Твоя глупая вера в мертвого бога ничего тебе не даст. Ты проиграешь этот бой, но если будет на то воля моего повелителя, я оставлю тебя в живых. Ты будешь жить и увидишь, как мы с братьями захватим этот корабль.

К сожалению, в насмешках Тэмара была определенная доля правды, но Бранда она едва ли волновала. Он не чувствовал гнева или глубокого стыда, это были просто слова, и Бранд не позволял им отвлечь себя.

Случайным ударом Тэмар попал ему в левое плечевое сочленение. Прогностикар почувствовал, как клинок впился в кабели сервоприводов и шланги, из которых, будто артериальная кровь, хлынула охладительная жидкость. Густое темное вещество быстро забрызгало броню обоих воинов.

После отключения корабельных систем шлем Бранда мгновенно перешел на инфракрасное зрение. Если бы не краткая пауза, пока сенсоры перенастраивались на новый уровень освещения, и незначительное увеличение подачи кислорода из внутренней системы жизнеобеспечения, он бы даже не заметил изменений. Битва с Тэмаром отнимала все его внимание. Бранд не отвечал на риторические вопросы противника, решив вместо этого относиться к предателю с презрением, которого тот заслуживает. Он раскрутил силовой посох, целясь в грудь Тэмару, но в последний миг изменил направление и ударил по бронированному колену Красного Корсара. Разряд варп-энергии подтвердил подозрения Бранда. Тэмар остался беззащитен. Его варп-щит либо истончился, либо в своем высокомерии противник решил опустить его.

У него совершенно не было желания вступать в разговор с колдуном Красных Корсаров. В этом не было необходимости, его действия говорили красноречивее всяческих слов.

Они перемещались по всему стратегиуму, оружие вспыхивало в непроглядной тьме и озаряло силуэты танцующих фигур. Несмотря на постоянные насмешки и бесконечные разговоры, Тэмар был отличным воином. То, что задумал Бранд — в собственном высокомерии, пришлось ему признать, — займет куда больше времени, чем он предвидел.

— Ты можешь перейти на нашу сторону, — прошипел Красный Корсар через решетку шлема. — У нас много общего, у твоего ордена и Красных Корсаров. Нас равно малое количество… мы преданы Империумом…

Наконец Бранд получил возможность ответить на нелепицы колдуна.

— Серебряные Черепа всегда были верны Терре. Так будет всегда. У нас нет ничего общего с псами вроде тебя и твоего уродливого повелителя. Империум не предавал нас, изменник.

— Империум предал всех Адептус Астартес, глупец! — яростно прорычал Тэмар, и Бранд представил себе, как лицо предателя исказилось от гнева за личиной шлема. — Ты не должен ему ничего! Если только ты поклянешься в верности Гурону Черное Сердце…

— Этому не бывать.

Они вновь скрестили оружие, и теперь пришла очередь Бранда податься вперед настолько, что их шлемы соприкоснулись.

— Я могу умереть здесь, Тэмар из Палачей, но это будет достойная смерть. — Называть этого грязного предателя по имени и бывшей принадлежности к ордену шло вразрез со всем, во что верил Бранд, но он знал, что тем самым нанесет колдуну самый жестокий удар.

Он воздел силовой посох и стал направлять в него все силы, все свое естество. Бранд покачал головой, едва ли не с грустью.

— Как же ты мог пасть так низко, Тэмар? — Он использовал имя врага, которое тот прошептал ему в разум по прибытии на борт. Прогностикар ощутил смятение Красного Корсара, но тот быстро скрыл его. Бранд продолжил: — Что с тобой случилось, что ты отвернул лик и сердце от взора Императора? Когда ты поддался этому безумию?

В отличие от неуклюжих попыток Тэмара разозлить Бранда, прогностикар пронзил сердце колдуна, словно раскаленный нож незащищенную плоть. Тэмар сгорбился, разъярившись от слов Бранда, и отвел голову подальше от Серебряного Черепа. Даже шлем не мог скрыть того, что слова попали точно в цель.

— Я сам выбрал свой путь, Серебряный Череп. Решение принял я. — Противники разъединили оружие с треском варп-энергии. — Другие могут пасть в момент слабости и с сожалением вспоминать об утраченном смысле жизни. Красные Корсары не проигрывают. Мы выше других. Наша звезда лишь восходит.

— Уже нет, Тэмар. Для тебя все окончено. Прямо сейчас.

Сделав ударение на последнем слове, Бранд изо всех сил опустил силовой посох на палубу. Считаные секунды спустя во все стороны разлетелись искры, твердый армаплас, доселе выдерживавший сержантов и тяжелый бесценный стол, пошел трещинами, словно лед на замерзшем пруду. Его поверхность покрылась тонкой паутиной, подернутой синей энергией варпа. Трещины расширялись и углублялись. Поняв, что последует дальше, Тэмар издал дикий вой и прыгнул на прогностикара. Но было уже поздно. Слишком поздно.

Бранд вновь ударил посохом, и пол раскололся на тысячу блестящих осколков. Ладони Тэмара сжали руку противника, и оба космических десантника вместе с тяжелым столом полетели на палубу далеко вниз.

Тэмар отчаянно извивался, пытаясь принять положение, которое позволит свести урон к минимуму. После падения с такой высоты его доспехи развалятся на части, а сам он получит переломы, синяки и внутреннее кровотечение. На сетчатке вспыхнули красные предупредительные сигналы, и он громко выругался. Колдун потянулся к болт-пистолету в магнитной кобуре на бедре. Он достал его и тут же выстрелил, снаряд расколол шлем прогностикара, но нанес лишь пару осколочных ранений. Красный Корсар выстрелил еще два раза. Оба снаряда попали в цель, оставив вмятины на доспехах противника. Это мало чем помогло.