— Он набирает ход, — заметил Кассий, даже не оглянувшись на труп Хвигира. — Мы должны двигаться быстрее.
— Какая разница? — пожал плечами Вителлий. — Мы теперь внутри, так что он от нас не уйдет.
— Чем дольше мы возимся, тем больше тварей призовет корабль.
— Тогда чего мы ждем?
Вителлий вскочил — неустрашимый, как всегда, — и вогнал приклад дробовика в диафрагму следующей двери. Клапан разжался, и Вителлий поспешил вперед. Он успел сделать всего один шаг, прежде чем скрытые в клапане зубастые челюсти сомкнулись и клыки пронзили тело скаута от ступней до макушки. Я схватил его за руку, пропихнул в проем ствол винтовки и выстрелил в темноту и затаившихся в ней чудовищ. Дверь-пасть содрогнулась от боли. Клыки нырнули обратно в стены, но для Вителлия было уже слишком поздно. На лице его застыло удивленное выражение. Последняя насмешка так и не прозвучала. Щенок из подулья упал, и я почувствовал, что потерял брата.
В ту секунду мы наконец-то поняли, что дело не просто в гаунтах, — каждый клочок плоти вокруг нас хотел нашей смерти. Растущие на стенах водоросли ярко вспыхивали при нашем приближении, привлекая противника. Фальшивые цветы лопались, осыпая нас спорами, которые пытались проесть броню. Наросты окатывали нас биокислотами, и даже пол ходил ходуном под нашими ногами, мешая прицелиться. Это остановило бы любого человека, но мы — Астартес. Ангелы Смерти. Все усилия отродья «Кракена» не могли помешать нам достичь цели.
— Мы уже близко, — объявил Кассий, изрубив в куски очередного гаунта.
— Как близко? — прокричал я, выпустив еще обойму в преследующих нас тварей.
— Разве ты не слышишь?
Я не слышал ничего, кроме разрывов болтерных снарядов и рева рвущегося на свободу корабля. Он должен был покинуть чрево мертвого родителя с минуты на минуту, но мне было уже плевать. Гриколь заметит детеныша, как только тот выберется наружу, и отправит сообщение флоту. Они обо всем узнают. Обо всем, кроме того, что произошло с нами.
— Я слышу! — воскликнул Пазан, и в следующее мгновение я тоже услышал низкий пульсирующий звук.
— Братья, — изрек Кассий, — я привел вас к сердцу зверя!
Всю комнату заполнял единственный — если, конечно, он был единственным — орган: огромный столб, окруженный раздувшимися красными желудочками. Толстые сосуды отходили от верхушки каждого желудочка и врастали в столб. Казалось, восемь гигантских элефантов с Соты собрались на водопой. Вся эта конструкция непрерывно пульсировала, ежесекундно прокачивая сквозь себя галлоны жидкости. Это было средоточием энергии корабля, и его от вершины до основания облепили тираниды. Мелкие гаунты с биооружием, более крупные с когтями-косами, а у нескольких, устроившихся под самым потолком, даже были крылья.
— Это ловушка, — выдохнул Пазан. — Он позволил нам забраться так далеко…
— Было бы ловушкой, если бы мы не знали, что нас ожидает, — оборвал его Кассий.
И все же это было безумием. Я снова взглянул на Кассия. Лицо его оставалось невозмутимым. Возможно, его все же коснулась скверна. Возможно, все, что он сделал, происходило по велению захватившего его разум тиранида. Возможно, все то время, пока мы находились внутри отродья «Кракена», отродье «Кракена» таилось внутри командора.
— Почему они не нападают? — прошептал Пазан.
— Может… может… — Наррон, пострадавший больше всех нас, пытался сосредоточиться, — может, они не решаются драться здесь, чтобы не повредить сердце?
Но затем грохот, с которым детеныш выбирался из родовых путей, достиг высшей точки и смолк. Тварь была на свободе. Она вырвалась в открытый космос. Мне оставалось только надеяться на Гриколя. Он сделает то, что должно быть сделано. Все, что я мог, — это поступить так же: прервать операцию и спасти тех, кого удастся. Но Кассий уже выступил вперед, сжимая в руке связку зарядов взрывчатки. Я преградил ему дорогу и взял один из зарядов.
— Ты установил их на немедленную детонацию, — констатировал я.
— Конечно, — ответил он, и наши взгляды скрестились в последний раз.
— Тогда мы остаемся здесь. Они заслужили право на жизнь, Кассий. Дай им шанс выжить.
Командор пожал плечами. Ему было все равно. Он создавал легенду о героической смерти, и судьба остальных его не интересовала. Я оглянулся на двух своих уцелевших подопечных. Наррон быстро кивнул, соглашаясь, и секунду спустя Пазан медленно повторил его жест.
— Прикройте командора, — велел я.
Кассий воздел силовой меч и прокричал:
— За Соту! За Императора! Смерть! Смерть! Смерть!
Мы со скаутами открыли огонь. Тяжелый болтер, болтер и пистолет выстрелили одновременно, пробивая бреши в скопище тиранид. Тираниды не медлили с ответом. На бегущего Кассия обрушился ливень зарядов: жуки-телоточцы, биокислоты и отравленные шипы. Кассий замер, как будто врезавшись в стену, и судорожно вцепился в свой плащ. Его огромное тело содрогнулось и рухнуло на пол.
— Нет! — выкрикнул Пазан и кинулся к нему, бешено стреляя на бегу.
Хормогаунты уже спрыгнули со своего насеста и устремились к упавшему командору. Я не стал звать Пазана назад — он все равно не вернулся бы. Я давно уже его потерял. Вместо этого, я открыл по тиранидам огонь из тяжелого болтера, расчищая ему дорогу.
Мой выстрел превратил первого из хормогаунтов в кровавое месиво. Второй споткнулся и полетел под ноги напиравшим сзади тварям. Третий прыгнул вперед, но выпущенный мной снаряд оторвал ему лапу, и хищник кувырком покатился к стене. Четвертый поравнялся с телом Кассия и попал под огонь Пазана.
Следующая волна тиранидов сорвалась со столба-сердца. Они взлетели высоко в прыжке, чтобы перемахнуть через тела собратьев. Двое угодили под мои снаряды, третьего сбил Наррон, но оставшиеся три накинулись на сына Соты. Первый разрезал его дробовик, а с ним и руку, второй разворотил колено и нанес глубокую рану в бок, а третий рассек пополам голову Пазана. Сын Соты пал, и я почувствовал, что потерял часть себя.
А затем воздух разрубила потрескивающая световая арка — и три гаунта разлетелись на куски. Кассий поднимался на ноги. Его плащ разъела кислота, доспех потрескался, краска вздулась пузырями. Кровь хлестала из пробоины в латном воротнике командора. Воин развернулся лицом к наступающей орде и бросился в самое пекло.
Мы уже ничем не могли ему помочь. У меня остались лишь краткие секунды, чтобы выполнить клятву и спасти того, кого еще можно спасти. Я повернулся к Наррону, последнему из моих подопечных, и сказал ему:
— Никогда не думал, что это будешь ты. Но так даже к лучшему.
Он удивленно взглянул на меня. Мотнув головой, я указал путь к отступлению. Спасу хотя бы его, подумал я, самого умного из моих воспитанников. Может, этого будет достаточно. Но судьба не позволила мне даже такой малости. Над нашими головами раздался знакомый яростный визг: один, нет, уже два зверя. Не размышляя, я направил тяжелый болтер вверх, прямо в морду равенера.
Гигантский коготь рассек оружие в тот момент, когда я надавил на спуск. Снаряд, несущийся по стволу, наткнулся на кость и взорвался. Ствол разнесло в клочки, и в меня полетели осколки. Я отшатнулся, выронил бесполезное оружие и прижал ладони к лицу. Стянув разбитый шлем, я заморгал, пытаясь уловить следующее движение равенера. Тварь валялась на земле. Ее клешню вырвало с корнем, а морда превратилась в мешанину из крови и обломков кости. Второй равенер развернулся ко мне, и я увидел тело Наррона, нанизанное на коготь зверя. Поднимая копис, я подумал, что это конец.
Второй равенер прыгнул на меня, высоко занеся когти-серпы. Пригнувшись, я кинулся вперед. Серпы обрушились вниз, однако я был слишком близко. Убийственные лезвия лишь скользнули по наплечникам, а мой копис уже вонзился в грудину зверя. Средние конечности равенера пробили мою броню. Провернув клинок, я высвободил его из тела равенера, но в мое собственное тело уже потек яд. Шатаясь, я отступил на шаг, чтобы не оказаться со вспоротым животом. Я был все еще жив. Так же как и равенер.
