Когда «Громовой ястреб» взорвался, земля в кратере начала осыпаться. Шайдан устремился вперед в редеющем облаке пыли. Он врезался в ряды новадесантников, собравшихся вокруг тяжелого орудия в самом центре кратера и пытавшихся отступить обратно, в подземные туннели и шахты спутника. Посох Богомола вспыхнул фосфорической ядовитой зеленью, напоминавшей смертоносную ауру самого Готтентота. Библиарий наносил размашистые удары и уколы прославленным посохом, пронзая бело-голубую броню в приступе праведной, мстительной ярости. Продвигаясь вперед сквозь стену болтерного огня и ревущих цепных мечей, он бормотал древнее машинное проклятие. Сила его мыслей ударила в «Громобой» в тот момент, когда орудие неуклюже накренилось над входом в туннель. Пушка вздрогнула, как будто расслышав оскорбление. Стоявший за ней технодесантник резко оглянулся, словно его ударили. А затем орудие со скрипом остановилось, заблокировав отходной путь новадесантников.
В то время как штурмовые отделения Богомолов полукругом приземлились на дальней стороне кратера, образовав перекрывающийся огневой рубеж на более устойчивой поверхности вала, Шайдан выбрал цель. Его посох как магическое копье пронесся сквозь остатки отряда новадесантников и вонзился в огромный ствол «Громобоя». Последовала вспышка и беззвучный треск немыслимого энергетического заряда — а затем пушка взорвалась, рассыпав во все стороны раскаленные осколки и снаряды, словно гигантский дробовик. Вся сила взрыва досталась уцелевшим новадесантникам, а технодесантник, управлявший оружием, сгорел на месте. Подземный туннель — единственный выход новадесантников из кратера — полностью обрушился.
Пока организованные залпы болтерного огня штурмовиков косили оставшихся новадесантников, Шайдан сконцентрировался на «ускорении». Пятном изумрудного света он пронесся через кратер и уже в следующую секунду вытащил неповрежденный Посох Богомола из обломков орудия. Еще через секунду библиарий вновь оказался на другой стороне кратера, перед последним выжившим новадесантником.
Штурмовые подразделения Богомолов прекратили огонь. Все взгляды обратились на Шайдана, властно вставшего перед побежденным врагом. На броне новадесантника были знаки различия сержанта-ветерана, и пластины доспеха носили следы бесчисленных сражений. Сержант гордо и вызывающе стоял перед библиарием Богомолов, не отводя визор шлема под цепенящим изумрудным взглядом псайкера.
Шайдан внимательно изучил противника. По узлам псайкерского капюшона, закрывавшего затылок библиария, пробегали бледные огоньки. Войны Бадаба, известные праведным как Освободительные Войны, стоили Астартес многих жизней. Он сам убил бесчисленное количество космодесантников и видел гибель множества своих священных братьев. И все же до сих пор библиарий Богомолов не мог поверить, что кто-нибудь из Адептус Астартес способен легко к этому относиться или испытывать радость от подобных побед. Каждая победа означала потерю драгоценного геносемени, и каждая смерть становилась раной на теле самого Императора.
Но природа Астартес была такова, что в их сражениях редко брали пленных. Не потому что космодесантникам несвойственны сочувствие и милосердие — напротив, Воины-Богомолы гордились способностью к сопереживанию, — скорее, они не привыкли сдаваться. Не важно, каковы шансы победить или выжить: сражение являлось сущностью Астартес. Как бы космодесантник смог продемонстрировать свою преданность долгу, если не в бою? А без долга и служения Астартес были ничем, и даже хуже. Милосердие предназначалось другим, но не себе.
Так что Шайдан с интересом оглядывал последнего новадесантника на Бадабе Прим. Библиарий порадовался бы, сложи тот оружие, но также был вполне готов к тому, что сержант будет сражаться до последнего, невзирая на десяток направленных на него болтеров и стоявшего перед ним могущественного псайкера.
Библиарий смотрел прямо в глаза космодесантнику, с легкостью пронзая взглядом непрозрачный визор шлема. В этих глазах Шайдан не увидел ни страха, ни отчаяния, ни лихорадочных усилий отыскать путь к спасению. Взгляд сержанта был спокойным и ровным, полным глубокой искренности. Но было и кое-что еще: новадесантник его ненавидел. Воины-Богомолы вызывали у него отвращение, словно олицетворяли нечто искаженное и омерзительное. На какую-то долю секунды сила этой ненависти заставила Шайдана попятиться. Библиария потрясло то, что он увидел подобное чувство в глазах Астартес. Собравшись, Шайдан углубился чуть дальше. Пройдя сквозь нуль-зону разума сержанта, он обнаружил бесконечные истории кошмарных извращений и злодеяний, совершенных Астральными Когтями и их союзниками на этой войне. Сержант верил, что Император на его стороне.
Шайдан кивнул сержанту. Он понял, что двигало новадесантником: заблуждения, порожденные лживыми сведениями о ходе войны. Библиарий развернулся спиной к побежденному противнику. В ту же секунду тот выхватил болтерный пистолет из кобуры и выстрелил в спину Шайдану.
Однако Шайдан исчез прежде, чем снаряд ударил в цель. С молниеносной быстротой «ускорения» библиарий растворился в воздухе. Сержант понял, куда делся Шайдан, лишь когда двойное лезвие Посоха Богомола опалило его своим холодом, с легкостью разрубив затылок. Новадесантник инстинктивно попробовал развернуться, чтобы грудью встретить врага. Даже когда двойные лезвия рассекли его позвоночник, он ухитрился вывернуть болтерный пистолет и выстрелить в последний раз. Голова сержанта упала на землю, а снаряд пробил его собственный доспех и живот и врезался в нагрудник Шайдана. Там болт застрял, не в силах преодолеть еще один слой брони.
В тот момент, когда жизнь сержанта красным потоком выплеснулась в серую лунную пыль, Шайдан ощутил его удивление и благодарность. Новадесантник не рассчитывал на подобную честь, и его смерть была омрачена внезапным, но глубоким сомнением. Но и сам Шайдан был удручен тем, что Астартес ожидал столь малого от Воинов-Богомолов. Как же до этого дошло?
Бусинка вокса в ухе библиария внезапно ожила и прошипела:
— Воин-Богомол. Мы ждали тебя.
Шайдан поглядел вверх, на кромку кратера, и увидел выстраивающийся отряд космодесантников. Их силуэты резко выделялись на фоне звездного неба. Библиарий перевел взгляд на сержанта Треомара, который стоял на склоне. Тот кивнул и подтвердил, что это были те самые Астральные Когти, с которыми им предстояло встретиться. Однако в подтверждении чувствовалось колебание, словно сержант не был до конца уверен, кто перед ним.
— Как хорошо, что вы соизволили присоединиться к нам, Астральные Когти, — ядовито ответил Шайдан, взбираясь по откосу навстречу гостям.
Библиарий недоумевал, почему Когти не послали предупреждения или не помогли им в стычке. Однако не в обычаях Воинов-Богомолов было жаловаться или упрекать и уж тем более признавать, что им не помешала бы помощь в сражении, которое они и без того выиграли.
— Вы подоспели как раз вовремя, друг, — саркастически заметил Шайдан.
— Нам многое надо обсудить, библиарий, — отозвался голос. — А времени мало.
Когда Шайдан выбрался из кратера, он впервые смог рассмотреть космодесантников из ордена Астральных Когтей. И невольно вытаращил глаза. Воины выстроились перед ним во всем великолепии древних доспехов Адептус Астартес, которые поблескивали в звездном свете, словно разноцветные драгоценные камни. Но цветов было слишком много. Великолепные золото и чернь Дома Гурона, о котором Маэтр так много рассказал библиарию после визита в Терновый Дворец, были скрыты и лишь робко выглядывали из-под аляповатых пятен краски, размывов черного и уродливых кроваво-красных разводов. Космодесантники выглядели как ублюдочное потомство Астартес и арлекинов эльдар, хотя сама мысль о подобном попахивала ересью. И хуже того: Шайдан заметил, что имперские аквилы были отбиты с доспехов у одних космодесантников и покрыты краской или осквернены у других.
Библиарий стоял на самой кромке осыпающегося кратера, переводя взгляд с отряда загадочных Астральных Когтей на погибших славной смертью новадесантников, чьи тела усеяли дно воронки. Он отметил, как неловко переминаются бойцы из штурмовых отделений и сержант Треомар. Воины-Богомолы словно не были уверены в том, что делать дальше. В их позах чувствовалось напряжение и готовность к любому повороту событий.
