Бросая священные руны и переворачивая поблёкшие карты своей вековой колоды Императорского таро, он тянулся сознанием сквозь имматериум в поисках наставлений, как ребёнок тянется к родителю. Предметы были только способом направить и сфокусировать эти указания. Кроме того, этим ещё привносился некий элемент таинства, который внушал должное уважение всем, кому доводилось наблюдать за процессом прогностикации.
Когда метафизическая связь крепла, когда каждый из псайкеров ордена соединялся со всевышним отцом, тогда завеса над будущим Серебряных Черепов приподнималась — и путь ордена мостился твёрдыми решениями. Психически одарённые чада Императора лишь воспринимали Его волю и толковали её значение.
Временами из-за смутности видений было трудно вычленить их истинный смысл. Когда такое случалось, на плечи прорицателя ложилось тяжкое бремя, ибо зачастую ему приходилось бросать клич к оружию, после которого отделения, а то и целые роты полным составом гибли на поле боя.
Однако неважно, насколько решение прогностикатора могло быть противоречивым или не устраивающим кого-то — его никто и никогда не ставил под сомнение, кроме разве что другого, более старшего, члена прогностикатума. Их слова никогда не обсуждались. Их приказам повиновались без промедления. Их почитали больше всех прочих боевых братьев. Их было мало, но их могущество — и на поле боя, и в политике — было трудно себе вообразить.
Однажды бывший лорд-командор Аргенций отказался от высадки десанта, когда его психический советник выразил сомнение. И, оказалось, что это был удачный ход, после того, как предположительно спящий вулкан на планете внезапно вернулся к жизни. Когда страшное извержение испепелило всё вокруг, стало ясно, что пирокластический поток просто смёл бы космодесант. Прогностикация была великим даром, который, несмотря на риск, помогал спасти немало жизней.
Но при всех этих дарах, при всех этих проблесках того, что таило в себе будущее, псайкеры ордена Серебряных Черепов отчаянно надеялись избегнуть одного.
За время службы, на каждого психически одарённого брата хоть единожды, но опускалась Глубокая Тьма. Тревожное время, когда Император отвращал свой лик от возлюбленного чада. Каждый прогностикатор видел это по-своему, но большинство пришло к единому мнению, что так Император подаёт знак о своём великом недовольстве. Для псайкера это жуткий, духовно опустошающий опыт: где-то между всеподавляющим разочарованием от того, что тебе отказали в наставлении, и себялюбивым, отчаянным желанием добиться одобрения своего повелителя.
А ещё время от времени случались видения, похожие на то, что сейчас видел Ваширо. На то, которое повторялось снова и снова. Простое для понимания, но гораздо более трудное для правильного истолкования как следует поступить.
Расколотый серебряный череп.
Неисчислимыми веками Серебряные Черепа набирали почти всех своих воинов с пары десятков миров, которые затем проходили подготовку здесь — на далёком мире Варсавия. Много веков назад высокий гость с Терры заверил, что устройство монастыря Серебряных Черепов впечатлило даже самого примарха Рогала Дорна. Крепость была очень удобна для обороны и почитай что неприступна для внешнего мира.
Дом для ордена вырубили в скалах Аргент-Монс — высочайшего пика обширного горного хребта на дальнем севере планеты. Нетронутые жилы серебра, что пронизывали камень, дали имя не только самой горе, но и ордену, назвавшему её домом.
Не считая жилища для слуг, над землёй находились только часовня да причальные палубы. Часовней служила просторная, похожая на пещеру зала, достаточно большая, чтобы вместить несколько рот за раз, и то ещё осталось бы место. Лучи блёклого солнца сочились сквозь прекрасно сработанные витражи и в нужное время дня усеивали каменный пол мириадами восхитительных цветовых пятен, когда солнце проходило сквозь стилизованное изображение первого лорда Аргенция. Часовня служила местом для задумчивого покоя и размышлений, в противоположность вечно суетливым посадочным площадкам и причальным палубам. Весь остальной монастырь был спрятан глубоко в недрах горного хребта.
До Аргент-Монс было трудно добраться, чему способствовали как прихоть географии, так и сам замысел сооружения. Основную часть новициатов привозили в монастырь прибывающие корабли, которые заходили с западной стороны хребта прямо в космопорт. Но некоторые юнцы, более упёртые и настырные, чем остальные, штурмовали горный хребет самостоятельно в своём юношеском устремлении следовать за мечтой. Такое случалось редко, конечно, ибо подобное путешествие было полно смертельных опасностей. Но даже сейчас в ордене служили боевые братья, избравшие этот самый путь.
Ваширо знал, что сегодня будет обсуждение одного из таких — и это не давало ему покоя сразу по нескольким причинам.
Как и в случае с Аргенцием, «Ваширо» было наследственным именем и со староварсавийского переводилось буквально как «тот, кто видит». С самого основания ордена оно переходило от главного прогностикатора каждому следующему преемнику. Теперешний обладатель откликался на это имя почитай уже пятьсот лет.
Ваширо взглянул на магистра ордена, склонившего голову над тяжёлым гроссбухом. Главный прогностикатор был уверен в нём, имея на то полное основание. Именно его осторожное манипулирование разнообразными личностями в ордене, словно фигурами в большой игре, привело к тому, что бывший первый капитан получил это повышение почти без борьбы.
В искусстве стратегии и планирования Аргенций не знал себе равных. Как лидер, он умел вдохновить, был умён, честен и даже обаятелен. Как магистр ордена, он внушал непоколебимую верность тем, кто служил под его началом. Он был ангелом Императора до самой глубины души, столь же неистовый, сколь и доблестный.
Но, с другой стороны, все Серебряные Черепа были верной породы. Свирепые и отважные воины, приверженцы яростного ближнего боя. Орден никогда не отступал. Со времён Второго основания Серебряные Черепа активно воевали по Галактике. Однако в последние годы их звезда стала меркнуть.
Растущие потери от рук врагов Империума привели к тому, что численность ордена неуклонно падала. В последнее время произошёл нежданный всплеск новых воинов, и, казалось, дела начали приходить наконец в хоть какое-то подобие равновесия. Ваширо дерзнул снова поверить, что ещё не всё потеряно.
Но всё же…
Память о видении с мрачным упорством продолжала цепляться за мысли. Расколотый серебряный череп. Яснее толковать уже некуда.
— Десятина подготовлена к отправке?
Вырванный из дум, Ваширо поднял глаза и мрачно кивнул. Аргенций сидел напротив, с золотым кубком тонкого варсавийского вина в руке. Даже так, без боевых доспехов, одетый в простую белую рясу, он походил на молодого златовласого бога. Нисходящие завитки спиралей почётных татуировок обегали черты его лица, подчёркивая свирепую линию подбородка и опасный блеск глубоко посаженных карих глаз. Яркий образец астартес, Аргенций мог бы сойти в их крепость-монастырь прямо из легенд старины.
— Да, милорд. Десятина геносемени подсчитана и сейчас готовится к путешествию на Терру. Вдобавок мы отправляем четверых многообещающих технодесантников на Марс.
Это само по себе было доброй вестью: боевые братья, кто выказывал родство с духами машин, были почти так же редки, как прогностикаторы.
— Всё так плохо, как мы ожидали?
Ваширо отозвался после самой краткой заминки:
— Объём десятины, как мы и предсказывали, значительно уменьшился.
Магистр ордена поджал губы, потом, сверившись с огромным гроссбухом, продолжил:
— Власти на Терре, будем надеяться, останутся довольны, что наш орден расцветает. И, если Бог-Император сжалится над нами, так и будет.
Он поболтал вино в кубке, задумчиво вглядываясь в бордовые глубины.
— Мы Серебряные Черепа, — произнёс Ваширо, наблюдая за явным ужасом магистра ордена. — Мы преодолеем всё.
