ФЬЮТЬ!

Без грома, крика и молитв он превращается в смазанную золотую фигуру, что с сумасшедшей скоростью устремилась к противнику. Верша, прекрасно зная, на что способны настоящие паладины, моментально делает размашистый прямой удар ногой снизу, а сам заваливается назад. В этот же миг у самого его лица проносится клинок, а в ногу что-то врезается.

— УГХМ...

Нога оказывается там, где и рассчитывал берсерк. Паладин не хватается за свое достоинство, но боль настолько сильная и неожиданная, что он кубарем катится за спину Верши. Берсерк этот шанс не стал упускать и, перекатившись через спину, кинулся на противника.

Молча, без мата и воплей, он раз за разом наносит удары по шее паладина. Других легкодоступных мест у него не было, и он был прекрасно осведомлён о живучести паладинов. Именно поэтому он первым делом решил отрубить ему голову.

Шмяк!

Отделив голову всё еще вращающую глазами, он завалился на бок и, тяжело дыша, уставился в небо. Сглотнув, он облизнул пересохшие губы. Ярость начала отступать, и в боку появилось сначала жжение, а затем тупая боль.

— Твою мать... чтобы я ещё раз на паладина за так полез... — выдохнул он и, кряхтя, как старый дед, встал сначала на колени. Упираясь одной рукой о землю, а второй придерживая бок, он с шипением и неразборчивым матом поднялся на ноги и взглянул на остальной отряд инквизиции. После золотой формы паладинау него не осталось вопросов, кто это был.

У телег огромный чёрный тролль со слегка погнутым двуручным дрыном северян, чудом затесавшимся среди остального хлама форта, добивал раненных. Причем оружием он не пользовался, а просто подходил к каждому и ударом огромной ноги превращал головы ещё живых солдат в лепёшки.

Монах, до этого читающий молитвы и усиливающий воинов, лежал у края дороги. Причём с этой стороны лежала только половина. Вторую половину берсерк обнаружил у одного из троллей, что таскался с ней между телегами.

Бэк сидел у колеса и занимался исцелением ран у одного из гигантов его отряда. Ему в грудь попало три удара копья, которые чудом не пробили доспех. Один из ударов соскользнул с нагрудной пластины и пропорол толстую шкуру исполина, оставив глубокую и достаточно большую рану.

— Блять... — сморщился Верша и поплёлся к сыну, держась за бок. — А кошёлки-то наши где?

Он с трудом добрался до Бэка. Когда тот заметил его, то тут же вскочил и спросил:

— Куда?

— В бок, — опёрся рукой на телегу берсерк. — Дышать тяжело... сучий паладин... достал-таки...

Бэк тут же усадил отца под тихий мат и проклятия на голову всей инквизиции, развязал завязки и сбросил доспех на землю. Разорвав рубаху, он осмотрел рану и проговорить:

— Надо лечить.

— Ну-ка нахер твое лечение, — послал воин и сжал зубы. — Я лучше сдохну, чем у тебя лечиться.

— Надо, — сказал мальчишка и оглянулся. К ним уже спешили с одной стороны Шара с Марой, а с другой Гара.

— Нехер... пару деньков отлежусь — само заживёт, — простонал Верша и закашлялся. Во рту появился привкус крови. Сплюнув и обнаружив кровь, он взглянул на сына.

— Пап, рана пузырится на кашле... — встревоженно произнёс он.

— Верша, — подбежала к ним Гара. — Ранен?

— Лечиться не хочет, — буркнул Бэк.

— Я в гробу видал такое лечение! Нахер с ним идите! — попытался возмутиться берсерк, но тут же снова закашлялся.

— Верша, просто приляж, — произнесла Гара и завалила его на бок. Усевшись в изголовье, она взглянула на побледневшего берсеркера и произнесла: — Девочки, мне ваша помощь нужна!

Верша, глядящий на небо и склонившуюся над ним девушку, начал зажмуриваться и тут же широко открывать глаза.

— Чёт в глазах темнеет, — произнёс он осторожно.

— Верша, посмотри, что у меня для тебя есть, — с улыбкой склонилась над ним Мара и принялась расстегивать куртку. — Я учла предыдущие ошибки и не стала одевать белье.

Берсерк нахмурился и уставился на девушку, которая скинула куртку и рубаху, представ перед ним с голой грудью.

— Блять, ты ебанутая? — попытался возмутиться берсерк, но тут над ним появилась Шара так же с обнаженной грудью. — Блять, ты ведь нормальная была? У меня бочину разворотило, а вы...

— Так надо, — произнесла Гара и кивнула девушкам.

Те взяли руки воина и ладонями прислонили к груди.

— Кошёлки недотраханые... — прохрипел Верша, но возможности упускать не стал, слегка сжав руки.

В этот же момент девушки, словно по команде, завернули кисти, а потом заломали руки берсеркера. Гара тут же вытащила из-за пояса небольшую очищенную от коры ветку и вставила в зубы берсеркера.

— Кафого фуя?!!

— Бэк — давай!!! — крикнула убийца.

Мальчишка тут же подскочил к отцу и положил руки на рану. Вершу сначала выгнуло, он захрипел, и затрещала палка у него в зубах. Через несколько секунд, пока под кожей его бока, живота и спины тянулись ростки, он резко вдохнул и со всей мочи заорал:

— ФУ-У-У-У-УКИ-И-И-И!!!

— Ну, вот что получается, — вздохнув, произнесла Гара. — Я взяла пятнадцатый уровень и довела «Полог тени» до десятого. Описание немного изменилось. Теперь я могу оставаться в затенённом месте невидимой почти минуту, если не выхожу из тени. Та-а-а-ак... а с характеристиками... Скрытность почти семьдесят.

Девушка подняла довольную физиономию и взглянула на Вершу.

— Что скажешь?

Берсерк молча вытянул толстую иглу с крепкой ниткой из своего доспеха, а затем опустил взгляд на свое снаряжение, в котором он уже проделал шилом отверстия, чтобы зашить разрубленный бок.

— Так, а у меня... Девятнадцатый уровень... — тут она покосилась на убийца и пояснила: — С луком проще было. Я часто стреляла, а тебе в последнем сражении вообще только двое досталось, которые решили через лес смыться.

— Сколько у тебя основная? — спросила Гара.

— Сто двадцать, — призналась Мара.

— Это нечестно, — вздохнула убийца.

— Ну, если тебя утешит — у меня мудрости и интеллекта по девяносто. Ледышки слабые. Зачастую раненных оставляла, которых тролли добивали.

Гара тяжело вздохнула, а Мара решила перевести тему:

— Верша, у меня скоро двадцатый уровень будет. Новый навык брать или мощный выстрел дальше развивать?

Берсерк молча кинул взгляд на девушку и продолжил заниматься своим доспехом.

— Верша, хватит дуться, — произнесла Гара и подсела поближе. — Ты должен признать, что это было необходимым. В конце концов, он не первый раз тебя лечит.

— И каждый раз я говорю — лучше сдохнуть! Ладно, в прошлый раз я в отключке был. Но сейчас-то на живую... — тут же вспыхнул Верша. — Вы, блять, представляете, каково это, когда у тебя под кожей растет эта хрень? Это хуже раскаленной кочерги в зад!

— Откуда знаешь? Пробовал? — тут же с прищуром спросила Мара.

— Я сейчас тебя шилом продырявлю раз двадцать, а потом тебя Бэк тебя лечить будет! Расскажешь, каково это, твою мать! — схватился за инструмент берсерк.

— Чего сразу продырявлю, — надулась лучница. — Я просто пошутила. Да и мы хотели как лучше.

— Серьёзно, — вздохнула Шара. — Мы реально за тебя перепугались. Ты бледный был, как крест того монаха, и на глазах тухнуть начал.

— Ничего я не тух.

— Тух, — кивнула Гара. — Ты, конечно, говорил, что у тебя регенерация там, и всё такое, но я что-то не хочу проверять: выживешь ты или нет. И вообще мы хотим загладить свою вину.

— Трахать вас не буду, — тут же отрезал берсерк, бросил на землю шило, и вернулся к своему доспеху.

— Я тебе зайца поймала, — отвернувшись, произнесла убийца.

— А я перепёлку подбила, — глядя в костер, добавила Мара.

Верша сглотнул, шмыгнул носом и из-под бровей взглянул на лучницу, а затем на убийцу.

— Освежевали уже?

— Я освежевала, — кивнула Шара. — С перепелкой помучалась, но уже готово.

Верша отложил свой кожаный доспех и хмуро оглядел девушек.

— Ну, и какого хера вы тогда ждёте? Чтобы я вас тупыми кошёлками обозвал? Где котелок с водой? Костёр уже вовсю горит, вон даже угли есть! А вы сиськи мнёте!