Судья встал, поднял папку и перелистнув документ зачитал:

— Темная сущность Роуль приговаривается к заточению в родном закрытом мире на срок до первой смерти. Также у него изымаются все воспоминания связанные с перекрестком миров и деятельности вне мира. В виду рецидивного нарушения основополагающих законов межмирья, также накладывается арест на силу. Приговор привести в исполнение немедленно!

Зал аплодировал с удовольствием ощущая облегчение на пару сотен лет от исчезновения самой взбалмошной и безумной сущности на перекрестке миров.

— Скучные зануды, — сморщился Роуль. — Может что-то получше придумаете? Ну! А? Нет? Ну и хрен с вами!

Упырь сложил руки на груди и заметил пронзительный взгляд Амора, что подошел с другими сущностями, чтобы отправить его в заточение.

— Что? Что ты так смотришь? Подлянку задумал? — с прищуром спросил Роуль. — Ну, давай! Удиви меня!

Роуль припал к клетке прямо перед мордой Амра и произнес с придыханием:

— Ну, дава-а-а-а-ай! Будет весело!

— Будет... — произнес козлоголовый демон, не спуская взгляда с упыря. — Очень весело!

Взгляд заволокло тьмой и Роуль отправился в родной мир.

Сколько он пробыл во тьме, он не понял. Да и это было не важно. Важно было держать оболочку и не давать тьме поглотить себя. У Роуля, после всех приключений в системном мире это получалось без особого труда. Да и ощущения времени отсутствовало как класс. В стихии нет направления. Нет вчера, нет сегодня или потом. Стихия — это другое. Вне миров.

— ВО ИМЯ ЭКЛЕРА!

Раздалось во тьме многоголосье.

— МАРЦИПАНА! — добавили голоса.

Роуль, пребывавший в своем роде в трансе, встрепенулся и метнулся на голоса.

— И ТЕМНОЙ ЗАДНИЦЫ!

Сущность вывернуло, снова собрало, перекрутило и спустя мгновения он почувствовал свое тело.

— ПРИДИ!

Хлоп!

Роуль открыл глаза и уставился на толпу подростков со спущенными штанами и офигевшими глазами, которые пялились на него.

Он прислонил руки к груди и обнаружил на них объемные молочные железы. Упырь раздвинул груди третьего размера и опустил глаза. До него дошло, что привычные гениталии отсутствуют. Он проморгался и тут заметил, что черный дым исчез.

Он находился в кругу какого-то ритуала вокруг студентов и не смотря на его формы эрекции ни у кого не наблюдалось.

— Здра-а-а-а-асть! — протянул Роуль и тут заметил в дверях поседевшего старого друга.

— Хойсо! — воскликнул упырь. — Хойсо, посмотри на меня!

— Роуль? Роуль, это ты?!! — неверяще пробормотал старый друг.

— Хойсо! Ты только посмотри на меня!!! — развеселившийся упырь принялась трясти плечами, отчего ее объемная грудь заметалась из стороны в сторону. — Хойсо! У меня есть сиськи!!!

У перекрестка больших дорог, там где лес резко обрывается и переходит в степь. Именно в том месте, где еще нет той выженной пустыни и земля покрыта зеленой травой, но деревьев уже нет. Место, где луга до горизонта, среди небольших полгих холмов.

Именно в таком месте находился перекресток двух вымощенных камнем дорог, где распологался огромный дуб с черными листьями. Он был настолько огромен, что его ветви простирались на сотни метров в стороны от ствола.

С виду обычный дуб был исполином, который видели путники и направлялись к нему. И только знающие могли понять, что это никакой не дуб, а самый настоящий мерлион. Бессмертное древо, дающее жизнь всему в округе. Именно оно сдерживало степь и превращала окрестности в луга, не давая умереть молодому лесу.

Древо было не просто знаком, местом поклонения темных эльфов, но и пристанищем нескольким людям, десятку гоблинов и небольшой семье троллей. Все вместе они держали заведение «Приют берсеркера», которое располагалось в корнях этого дерева и было настоящей чистой, опрятной, с хорошей кухней таверной с комнатами для ночевки.

Место было прибыльное и не было нескольких дней, чтобы сюда не приходил очередной темный, чтобы поклониться великому и могучему дубу, источающему силу тьмы и жизни.

— Моя говорил! — раздался голос Магаба. — Моя говорил — это эльфа темный!

— Там был человек, — упрямо возражал бас Гроха.

— Ты сказал — тама человека. А я сказал тама эльфа темный!

— Но человек был!

— Человека один! Эльфа — пять!

— Но человек же был!

Голоса вывели из задумчивости Вершу, что протирал кружку тряпкой, поглядывая в окно.

— Верша! Верша! — заскочил в таверну гоблин. — Суди нас! Кто прав? Я сказать, что со степи идет эльфа темный! Грох сказать, что идет человека. А там пять эльфа и один человека! Кто ставит пиво?

Верша оглядел гоблина и тролля и вздохнул.

— Я вам ставлю. Обоим.

Он подошел к бочке и повернув краник налил пенного напитка, после чего поставил на стойку и принялся снимать фартук.

— Пива — хорошо! — расплылся в улыбке гоблин, но тут же встрепенулся. — Верша, а кто прав тогда?

— Оба правы. Эльфы идут? Идут. Человек среди них есть? Есть.

Тролль расплылся в довольной улыбке и припал к кружке, а Верша вышел из заведения и остановился у входа. К нему подошла группа в потасканой и пыльной одежде. Человек скинул капюшон и взглянул на берсеркера.

— Ну? — спросил Верша с нажимом. — Принесли, или мне за кашей идти.

— Я твое фирменное блюдо больше заказывать не буду, — буркнул в ответ человек и достал из под плаща клык с зеленым отливом. — Ты хоть представляешь, что нам пришлось пережить, чтобы грохнуть этого дракона?

— Вообще похер, — отрезал Верша и выхватил клык. — Зеленый был? Точно?

— Точно, — ответил темный эльф. — Проверили. С силой жизни.

— Заходите, — махнул он рукой и вошел в таверну, не спуская взгляда с клыка.

Пройдя к стойке, он громко крикнул:

— Мара, Шара! У нас гости! Это мои друзья! Их не считать!

Не останавливаясь он направился к лестнице, ведущей на второй этаж выдолбленного в древесине заведения.

— Хоть бы спасибо сказал, — буркнул ему вслед человек.

— В рожу не плюнул — уже хорошо, — хмыкнул темный эльф. — Пусть идет. Заказ уже оплачен.

Верша же поднялся на второй этаж, затем открыл потайную дверь и поднялся еще три пролета. Там он оказался внутри глухого помещения, в котором не было окон. Тьму в нем разгонял плод, слабо светящийся легким розовым свечением.

Сквозь тонкую полупрозрачную оболочку виднелось тело ребенка лет шести на вид.

— Так, — вздохнул Верша.

Он открыл меню и заглянул в свои проклятья.

Помимо проклятья от церкви и лично от инквизиции, от которых ему было ни холодно, ни жарко, в нем также было посмертное проклятье от ведьмы на счастье сына. Это проклятие имело серый вид, что свидетельствовало о его снятии.

— Так, — вздохнул Верша и примирившись, поднес клык к оболочке висящего с потолка огромного плода. — Если и эта херня не возьмет... Буду пробовать артефакты.

Он прислонил кончик к тонкой кожуре, после чего надавил на нее. Та вопреки ожиданиям берсеркера не поддалась.

— Да ладно, блять! Зеленый дракон жизни, твою мать, сдох просто так?!! — возмутился Верша и влепил клыком наотмашь.

Плод тут же лопнул, во все стороны полетела мутная жидкость, а на пол упал мальчишка, вылитая копия Бэка. Верша замер с ошарашенными глазами.

— Получилось... — прошептал он. — Получилось...

Выронив клык, он метнулся к ребенку. Подхватив его на руки, он провел рукой по лицу и зашептал:

— Ну, очнись... очнись, богами и тьмой тебя заклинаю... Ну же!

Мальчик слегка дернулся, а затем открыл глаза. Взглянув на берсеркера, он слегка нахмурился.

— Ты... ты помнишь как тебя зовут? — осторожно спросил берсерк и провел ладонью по его улицу. — Помнишь?

Мальчик отрицательно мотнул головой.

— А я кто?

Ребенок молчал и несколько секунд вглядывался в глаза сурового мужчины, готового уже расплакаться от счастья.

— Ты помнишь кто я?

— Папа, — тихо отозвался ребенок.

— П-п-правильно, — дрожащим голосом ответил берсерк. — Я папа... А ты Бэк... Тебя зовут Бэк...