— Звучит неплохо, — одновременно с ним сказал Бэр.

— А как ты планируешь пробраться в академию? — поинтересовался Ворон.

— Ну ты же как-то пробирался, — я пожала плечами. — Более того, Бастиан, мне нужен щит. Очень крепкий щит. Было бы неплохо, если бы я выбралась из Лакреса живой.

— Хорошо, — кивнул Ворон. — Я понял твой план. Не сказать, чтобы он мне нравился, но это уже хоть что-то. Ты уверена, что тебе удастся убедить Совет тебя поддержать?

— Сейчас я напишу письмо одному из членов Совета. Он всегда придерживался оппозиционной отцу политики. Его задачей будет сделать так, чтобы Совет был готов собраться к нашему прибытию. Являясь одним из членов королевской семьи, я имею право созывать Совет.

— А твои родители имеют право тебя до него не допустить, — заметил Натаниэль.

— Имеют, — я кивнула. — Но эту проблему будем решать по мере возникновения.

— Бэр, отправь Сина и Шелда во дворец, — наконец произнес Ворон. — Принцесса, нам нужен примерный план расположения паунитов, сможешь нам его предоставить?

— Да.

— А в академию мы отправимся втроем, — чуть погодя произнес Ворон.

— Сумасшествие, — едва слышно пробормотал Натаниэль.

Я шумно выдохнула.

— Ева, все будет хорошо, — Ворон ободряюще сжал мое плечо. Я вздрогнула и отстранилась. Сейчас мне требовались тишина и покой, надо найти Сердце.

В этот раз потоки чар сорвались в тот самый миг, как я их призвала. Я закрыла глаза и посмотрела на изнанку мироздания. Бестелесный мир, на котором строится все живущее. Миллионы радужных потоков тонкими венами магии сплетались в единое полотно — картину всего. Я погрузилась в них в попытке нащупать тот самый узел, ту самую мышцу, на которой держится академия Лакрес.

Сердце отозвалось не сразу, мне пришлось поблуждать по его «коридорам». Но едва я почувствовала мощный импульс отклика, полностью открыла свое сознание перед Ним. В один миг раскрыла свой план и то, чего хочу добиться. Сердце откликнулось с неохотой. В один момент мне даже показалось, что сомневается. А потом пришли тишина и темнота. Они были настолько всепоглощающими, что я успела попрощаться с миром, посчитав, что Сердце сочло меня слишком наглой.

Когда я открыла глаза, поняла, что мы с Вороном находимся в огромном зале, залитом приглушенным голубым светом. Стоим на небольшом возвышении в абсолютно пустой, но огромной комнате. Первым появился ректор. Он просто возник перед нами, смотрел с удивлением. Следом за ним, буквально через секунду, начали появляться преподаватели. Каждый был явно удивлен своим появлением тут… да еще и по воле Сердца.

Ученики, оставшиеся на каникулы, возникли в зале в самый последний момент. И я поняла, что позабыла все слова, которые так хотела озвучить.

— Евалия, объяснитесь, пожалуйста, — мягко, но требовательно произнес мой дядя, лорд Сандрайн.

— Здравствуйте, — я еле слышно прокашлялась, чтобы голос казался более уверенным. Повторила: — Всем доброго вечера!

По залу прошлась волна вопросов — глухой сонм голосов.

— Вас всех наверняка интересует несколько вопросов, — почувствовала, как постепенно возвращается уверенность. — Первый из них, как вы тут оказались. Второй — зачем. Сперва я отвечу на первый. Как вы могли догадаться, тут вы очутились, потому что вас перенесло Сердце. И именно поэтому я попрошу дать мне несколько минут.

Новая волна вопросов.

— Наверняка до вас дошли слухи о том, что меня якобы выкрали шолонианцы… — я взяла недолгую паузу. — И наверняка вы поняли, что это неправда. Я пребываю в здравом рассудке, иначе Сердце не дало бы мне слова. Я хочу начать с того, что… я была слепа. Раньше я даже внимания не обращала на то, как живут другие люди. Не замечала проблем, которые, как сорняки на грядке, зреют в королевстве. И именно академия Лакрес заставила меня услышать и увидеть все то несовершенство, которое царит вокруг, — я взглядом нашла Шиака, стоящего в первых рядах. Он напряженно, но одобрительно кивнул, поддерживая. Ведь он стал первым, кто попытался открыть мне глаза. — И многие из вас до сих пор имеют полное право считать, что я капризная принцесса, что все мои слова — блажь. И еще каких-то несколько месяцев назад это было бы правдой. Но… академия Лакрес показала мне иной путь, путь к изменениям, — прошлась взглядом по преподавателям. Теперь я могла понять, почему они так относились ко мне в самом начале. — И вот теперь я стою перед вами, совершенно незащищенная, — за спиной едва слышно хмыкнул Ворон, — и хочу просить вас об одолжении. Но прежде, чем его озвучить, я хочу рассказать вам одну историю.

«Историю про глупую принцессу, ее сестру, родителей и… как на фоне семейной драмы разваливалось королевство», — это я произнесла уже мысленно. Вслух же проговорила все то, к чему пришла за последние дни. Про политику отца, про геноцид ни в чем не повинных жителей. Я старалась сгладить углы, но в то же время мне казалось важным, чтобы они знали правду. И пошли не за мной, не за Вороном, а за истиной.

— И я вижу лишь одно решение в сложившейся ситуации, — я перевела дыхание после долгого монолога. — Ведь в наших руках изменение сложившегося порядка вещей. И те, кто хочет быть услышан, должен быть услышан…

— Ты заговариваешься, — шепнул Ворон.

— Ева, вы хотите свергнуть отца? — лорд Сандрайн посмотрел на меня испытующим взглядом.

— Нет, — резко, но твердо ответила я. — Я считаю, что сложившийся порядок надо менять более кардинально.

Ворон шумно выдохнул за моей спиной. Упс, об этой части плана я его не предупредила. Ну что, Ворон, нравится, когда тебя используют? Или ты искренне полагал, что я стану знаменем в твоей революции? Нет, я предпочту идти своим путем.

— Как, я думаю, все присутствующие знают, законодательной инициативой может обладать лишь его величество. Новые налоги, армия, территории, назначение на посты и жалование титулов — все это лежит исключительно на моем отце. Он по ряду причин может даже не слышать простых жителей, ведь у них есть возможность достучаться только до своих господ. А те далеко не всегда отважатся прийти к королю с той или иной просьбой. Они точно так же держатся за свои титулы и земли, как обычные крестьяне — за кров и еду. Каждому в этой игре есть что терять. Потому я предлагаю часть законодательной инициативы переложить на Совет. Оставить его величеству лишь одну треть голосов и назначение на места в Совете, но по жесткому территориальному признаку.

Негодование Ворона я чувствовала затылком. Он был очень зол. Настолько, что мне показалось, будто воздух вокруг нас стал горячим. Я рисковала. Последние несколько минут я рисковала всем. Не только властью своего рода, но и жизнью. Все произошедшее казалось мне каким-то дурным сном. У меня в голове никак не желало укладываться то, что я стою сейчас перед несколькими сотнями людей, рассказываю ужасные вещи про правление моей семьи, пытаюсь донести свою позицию. Что, если именно это станет толчком к исполнению пророчества Сохель?

Эта мысль ударила будто молния.

И пусть.

Если только так я смогу преломить текущий ход вещей, значит, так тому и быть.

— И я призываю вас открыть глаза и заглянуть в свое сердце. Так же, как Сердце академии заглянуло в мое. Ответьте. Не мне, а себе. Хотите ли вы войны? Хотите ли, чтобы то, что происходит в настоящее время, только усугублялось? Хотите ли вы быть услышанными, понимая, что этот рискованный шаг неизбежен? И сделать его должны если не мы, так наши потомки.

Я никак не ожидала, что моя несвязная речь вообще сможет привлечь хоть кого-то. Но за мной пошли. Разумеется, не все. Более того — меньшинство. Мне было сложно осуждать тех, кто отказался от затеи, и отчасти я их даже понимала.

Идти за второй принцессой для того, чтобы полностью изменить форму правления? Пожалуй, Натаниэль был прав — это самое настоящее сумасшествие. И чем ближе мы подбирались к дворцу, тем отчетливее я это понимала.