Но вместо обжигающей волны я почувствовала лишь легкий ветерок, окутавший мое тело. А через секунду оглушительный визг.

Открыв глаза, я увидела, что тело сестры объято огнем. Дернулась вперед, но меня кто-то крепко схватил за руку. Я пыталась вырваться, но лишь бессильно дергалась в чужих крепких объятиях.

— Это пламя Дарха, Ева, оно сожжет тебя изнутри, — мне пытались что-то объяснить, — Ева, все будет хорошо…

Хорошо?! Как может быть все хорошо, когда жизнь уже разрушена?..

— Ева, она выживет. Просто…

Я подняла голову — Натан.

Натаниэлю можно верить. Он точно знает.

Или нельзя? Он точно много раз врал.

Запоздало подумала: я слишком близко нахожусь к его паразиту…

И мягко погрузилась во тьму.

Неделю спустя

Они издеваются! Они совершенно точно издеваются! Я шла к лекарской рекреации и полыхала праведным гневом. Слуги, едва завидев меня, опускали головы. Двери распахнула магией, сама того не желая, но через секунду опомнилась — тут и без того много раненых, зачем заставлять их нервничать?

— Бэр, как самочувствие? — проходя мимо койки, поинтересовалась я.

— Жить буду, — мужчина улыбнулся, его и без того обезображенное пламенем лицо еще сильнее исказилось.

— Выздоравливай, — я постаралась улыбнуться. Хотя после сегодняшнего заседания Совета улыбаться не хотелось.

Дойдя до дальней двери, я толкнула ее, перед этим переведя дыхание, — наверное, не стоило идти к нему в таком состоянии.

— Как ты? — с порога поинтересовалась я, проходя внутрь небольшой, но светлой комнаты. В углу разместился котел с булькающей розовой жижей, по трубочкам поступающей через трубки к Натаниэлю.

— Нормально, — сухо ответил парень и отвернулся к стене. Он никак не мог простить меня за то, что я его обманула. Обманула, когда повела в лес якобы на прогулку, но вместо этого подло наложила чары заморозки и вместе с Вороном занялась извлечением паразита. Добровольно избавляться от оного Натаниэль отказывался, считал, что полностью его контролирует, потому у нас не было выбора. С братом он не разговаривает, а когда к нему заглядываю я — недовольно скрипит зубами и отворачивается к стене.

— Натаниэль, ну прости, — в который раз извинилась я, присаживаясь на край постели. — Прости за то, что я тебя обманула. За все остальное извиняться не буду.

— Представь, что тебе отрубили руку, а потом просят прощения за то, что топор был слишком острым, — глухо буркнул парень.

— А что мне надо было делать? — взвилась я. Сказывался последний диалог с Советом.

— Принимать меня таким, какой я есть. Или не принимать. Но я в любом случае не просил ни о помощи, ни об изменениях.

— Дурак, мы ведь… — я проглотила непрошеное слово, вместо него произнесла нейтральное: — Волнуемся за тебя!

— Я не просил за меня волноваться, — Натаниэль пожал плечами.

Я встала с постели и подошла к окну. К горлу уже в который раз за последнее время подступил комок непролитых слез. Неужели с моей стороны слишком эгоистично просить у него поддержки, когда я оказалась в подобной ситуации? Неужели он не может встать на мою сторону именно тогда, когда мне это так необходимо?

После всего, что произошло?

— Прости, я болван, — тихо произнес Натаниэль и подошел ко мне со спины. Трубки обиженно зафыркали, как только парень их сорвал.

— Вы теперь поочередно будете пастись у меня в голове? — сдавленно произнесла я.

— Я не виноват, что ты так громко думаешь, — усмехнулся Натан. — Причем ты очень выборочно громко думаешь. Слышно только те мысли, которые ты была бы не прочь обсудить.

— Надеюсь, Совет сегодня слышал, как я громко поминала Дарха в их честь, — буркнула я, лбом прислоняясь к стеклу.

— Сомневаюсь, что кто-то из Совета способен на этот уровень магии. Ворон — чаротворец, для него новые формулы выводить, как по песку писать. А у меня остаточное после… после извлечения паразита. Скоро это прекратится, и я стану вполне себе заурядным магом.

— Ты не станешь заурядным магом, — я пожала плечами, — у тебя уже есть огромный опыт в практике и толстый пласт в теории.

— Что сказал Совет? — спросил Натан, переводя тему.

— Они… — к щекам прилила краска. Нет, не смущения, скорее злости. — Они готовы принять мою кандидатуру в роли королевы только после того, как я выйду замуж. Я сообщила, что если я выйду замуж, то третью голосов буду обладать я, третью — мой супруг и третью — сам Совет. Представляешь, они отказались от двух третей и незамужней королевы, предпочли короля у власти. Я… я не понимаю!

В комнате повисла тишина.

— Видимо, они готовы ломать устоявшиеся традиции, но не до конца. В целом их требование логично. Королева может показаться слишком слабой, что спровоцирует некоторые королевства пойти на нас войной, — глухо ответил Натаниэль.

— Глупость. Ведь, по сути, вместе с королевой у власти будет стоять не один мужчина, а сразу двенадцать представителей высшего сословия.

— Каждый из которых будет бороться за то, чтобы подмять под себя Совет, — продолжил Натаниэль. — Ева, все так сильно устали от вечной холодной войны внутри государства и жаркой — на границах, что всем хочется мира и передышки. Поверь, что с мужем, что без — тебе еще предстоит столкнуться с противостоянием Совета. И не раз. Но сейчас всем нужно просто укрепить позиции.

— И что мне делать? — беспомощно спросила я.

Еще никогда до этого момента я не чувствовала себя настолько одинокой. А еще эти дурацкие сны. Сны о том дне, когда все изменилось. Яркие картинки того, как тело сестры окутано пламенем, как Натаниэль мешает мне приблизиться к ней, помочь, как где-то неподалеку смеется отец. Нет, не смеется — хохочет! Ворону удалось его обезвредить до прихода лекарей, а те сообщили, что король нездоров умом. Это и поставило точку в его правлении. Следом… Следом новость о том, что мать приняла яд в тот самый момент, когда мы подошли к воротам дворца. Она настолько сильно доверилась Сохель, что даже не сомневалась, что я добьюсь своего.

И эта предсмертная записка… Ровные буковки с завитушками: «Ева, Софина, простите. Я была ужасной матерью». Такие извинения приносятся, только когда хотят поселить в сердце человека больше тяжести, но не для того, чтобы облегчить свою жизнь. Неужели так сложно было просто со мной поговорить?! Хоть раз…

— Что тебе делать? — переспросил Натаниэль, положив руку мне на плечо. — Прости, но вот тут я бессилен. И через несколько секунд в шутку добавил: — Быть может, если бы у меня был приятель-паразит, он бы мне подсказал.

Я засмеялась неудачной шутке. Истерично и нервно, чувствуя, как по щекам стекают горячие слезы. Я впервые плакала за очень долгое время.

Натаниэль развернул меня к себе лицом и позволил уткнуться себе в плечо, крепко прижимая и поглаживая по спине.

— Тшш, Ева, все будет хорошо, — как-то по-родному пробормотал он.

В последний раз, когда он так говорил, тело сестры окутало пламя. Но он обещал, что она выживет. И Натаниэль был прав — сестра осталась жива. Абсолютно истощенная, ослабшая и без магии, даже без возможности восстановления — все потоки оказались выжжены. Зато жива. Лежала в соседней комнате, иногда приходила в сознание, но почти ничего не говорила, только безучастно смотрела перед собой. Лекари говорили, что со временем она начнет приходить в себя.

— Спасибо, — сильнее прижимаюсь к Натану. От него пахло теплом и лекарскими зельями.

— Ты всегда можешь на меня рассчитывать, — тихо произнес он.

— Натан, а можно задать тебе один вопрос? — я чуть отстранилась, заглянула в его глаза. Как преподавателю биологии магических существ.

Парень кивнул.

— Правда, что паразит может впадать в зависимость от мага с подходящей энергетикой, на фоне чего у носителя могут возникнуть якобы чувства? Паразит подъедает объект и заставляет носителя чувствовать привязанность к самому человеку, чтобы тот постоянно мог утолять голод, — я почти наизусть пересказала строки одного из свитков.