— Елена, беги!

Среди деревьев показался Арман, в глазах мужчины впервые увидела ужас и беспомощность. Он бежит изо всех сил, но не успевает. Волк срывается с места и с рыком бросается на меня.

Сон оборвался и теперь вместо жёлтых глаз, на меня смотрят голубые. Не менее опасные глаза другого волка.

— Ты проснулась, любовь моя?

Я выхватываю из-под подушки нож, но он выбивает его из рук, обхватывая запястья и заводя их за голову. Извиваясь, пытаюсь ударить коленом, но он удерживает меня, даже не напрягаясь, возвышаясь надо мной, подавляя расслабленной улыбкой. Только глаза разгораются ярче. Он вставляет колено между ног, разводя их в стороны, перехватывает запястья левой рукой, а правой проводя по обнажившемуся животу, задирая майку ещё выше. Мои крики подстёгивают мужчину, он наклоняется к лицу, стремясь поцеловать, а когда попыталась отвернуться — ухватился за подбородок, «зафиксировал», впиваясь ненасытно в губы.

— Не сопротивляйся!

Кажется, Арман здесь в комнате, стоит возле постели, наблюдая за разворачивающейся драмой.

— Его это заводит, разве не видишь? Немедленно расслабься! Помнишь, о чём мы говорили?

В памяти тотчас всплыл ответ.

— Что ты сделаешь, если вновь попадёшь к Каю?

Солнце ранней весны оживляет оранжерею, лучами проходя сквозь разноцветные потолочные стёкла, добавляя тепла в зелёную гамму комнаты. За плетёными креслами у стеклянного столика только мы вдвоём. А ещё кофе и печенья, апельсины и орехи.

Я уже интересна Арману, ему хочется разговаривать со мной, но настоящая игра ещё не началась. Мы в преддверии её, только пробуем смотреть и слушать друг друга открыто. Он вертит между пальцев сорванную азалию, то подводя к губам, то вновь отрывая лепестки.

— Я убегу, — отвечаю просто, возвращая чашку с кофе обратно на тарелку. — К чему этот вопрос?

— Ты уже раньше думала о такой вероятности, не так ли? Думала, что он с тобой сделает, если вновь окажешься в его руках? — в словах Армана сквозит лукавство, но глаза серьёзные, холодные.

Конечно, раньше думала об этом. И прекрасно знала, что со мной сделает разозлённый неповиновением волк. Убьёт.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала?

— Ты понимаешь, что стала добычей. Ценным призом. Ты убежала от него. Это вызов. По глазам вижу — думаешь, он убьёт тебя. Но, Елена, это слишком легко, — с сожалением протянул Арман, сжимая в кулаке цветок. — Он захочет сломать тебя. Причинить боль, сильную боль. И только когда ты сломаешься — он, может быть, убьёт тебя.

— Тогда мне нельзя ломаться? — осторожно спросила его.

— Нет, наоборот. Ты не должна сопротивляться. Дай то, что он хочет. Покорись, целиком и полностью. Научись играть покорность. Сначала немного сопротивления, чтобы был азарт, постепенно замещая отвращение — влечением. Он должен гордиться собой. В конце концов, все девушки, которые его окружают — неонезированны. Внутренне он хочет завладеть той, которая ему не подвластна. Это природа хищника — вызов и власть.

«Не возвращайся, пока не станешь нормальной!» — эхом отозвались слова Кая в воспоминаниях.

— А когда решит, что ты его — тогда бей. Бей изо всех сил, а потом беги, — жёстко закончил Арман.

— Но ты же этого не допустишь, не так ли? Ты не отдашь меня ему? — тихо спрашиваю, отводя взгляд в сторону.

— Не строй свою жизнь, ориентируясь на других. Не делай себя зависимой, Елена, иначе это сыграет с тобой злую шутку, — медленно и чётко выговорил он. — Не будь слабой, принцесса, — слабые не выживают.

И я расслабилась.

Твой голос держит меня над водой.

Я не умру, ведь ты же со мной?

Закрою глаза — и ты во плоти.

Криком зову: Приди и спаси!

Но вместо ответа лишь тишина.

На самом деле здесь я одна.

Кай сразу заметил перемену. Ещё минуту руки жадно касались тела, но затем мужчина остановился, внимательно посмотрел в глаза и отпустил. Слез с кровати, поправил сбившуюся рубашку и развернулся ко мне, демонстрируя непроницаемое выражение лица. Холодный и острый, как кромка льда.

— Рад, что не пыталась снова сбежать, — сухо высказался он, скрещивая руки на груди.

Нервно кашлянув, медленно подтянула одеяло, закрывая тело. Пальцы такие слабые, безвольные, непослушные — никак не удавалось полностью прикрыться, казалось, что ткань прозрачная и я обнажена до костей.

— Зачем бежать, ты всё равно поймаешь, — отвечаю тихо, пряча глаза, сильнее сминая руками простынь.

— Помни это, Елена, — удовлетворённо кивнул он.

— Сегодня ночью слышала сигнализацию.

Не задаю вопрос, ведь он их не любит. И успеваю заметить недовольную гримасу на лице прежде, чем оно вновь стало незыблемым. Ему сложнее, чем мне. По сути, перед ним незнакомка, он не знает, чего ожидать.

— Твой побег показал уязвимости в системе безопасности. Теперь она реагирует на любое движение. Даже белка не проскочит незамеченной.

— Так будет каждую ночь…

Вновь хожу по краю, но иначе не могу. Может Кай что-то недоговаривает? В моей ситуации важна любая мелочь. Сейчас он остановился, но что будет завтра? Рано или поздно волк возьмёт своё, а я не уверена, что смогу выдержать это снова. Не хочу больше быть бессловесной жертвой.

— Да, — подтвердил он, а затем резко переключился:

— Умойся. Сейчас вернётся горничная, она поможет одеться. Завтрак через час.

Кай направился к выходу из комнаты, когда окликнула:

— Что ты хочешь, Кай? Почему не убил?

Он замер на месте, развернулся и уставился с огромным искренним изумлением на лице. Даже рот приоткрыл, будто вопрос «из ряда вон выходящих».

— Почему решила, что хочу убить тебя?!

— Ты уже пытался сделать это, — я покраснела, тушуясь под его пронзительным взглядом. — Отравленная аконитом стрела — красноречивей любых слов. Но она попала в другого… человека.

— Запомни, Елена, если бы хотел убить — ты бы уже была мертва! — зло воскликнул он. — Я никогда не желал тебе смерти! Даже когда ты пыталась убить меня! — под конец Кай уже кричал.

Его глаза расширились, наружу выплеснулись все подавляемые эмоции, однако волку удалось сдержаться и голубой блеск вновь утих.

— Я хочу вернуть то, что было между нами. Чтобы всё стало, как раньше, — гораздо более спокойным тоном заявил он.

— Но ведь это была не я, — очень осторожно пытаюсь оспорить его слова. — Я была под воздействием твоего нарк… лекарства, — замолчала, оговорившись. — Ты ведь знаешь, как оно действует…

— Вот именно. Знаю, — ничуть не разозлившись, подтвердил он. — И знаю лучше, чем ты, Елена. Возможно сейчас тебе кажется, что наше прошлое — фальшивка и это была не ты, но я докажу, любимая, какая ты на самом деле. И как только поймёшь — всё вернётся.

Воодушевления в голосе мужчины хватило бы и на речь с трибуны перед армией солдат. Он искренне верит в свои слова и верит в меня. Кай не видит действительности и живёт своей фантазией. Боже, помоги мне! Зная вспыльчивость волка, его надолго не хватит.

— Играй, Елена, играй! Помни, на кон поставлена твоя жизнь! — далёким эхом доносятся слова Армана.

Девочке пора повзрослеть.

***

Сомнений хватило бы на океан вопросов и дождь подозрений. Но играю по его правилам и призрак Армана, чудившийся повсюду, не давал сорваться — я послушна и тиха. За завтраком, обедом и ужином — сама кротость, а между ними мы порознь. Кай уходит через мост в лабораторию, я остаюсь под наблюдением молчаливой прислуги.

Из неожиданно приятных мелочей — рука перестала ныть. Некоторая слабость осталась, но я вновь здорова, как будто бы и не было майских купаний в горной речке. Это и радовало, и пугало. Я видела, как Кай посматривает на мою шею. Метка Лико — как язва на прекрасном женском теле. Взгляд магнитом тянется к нему. Что он в этот момент думает — неизвестно.