В горле у Святогора пересохло, он не мог произнести ни слова, волшебные чары возлюбленной связали его по рукам и ногам, как паук своей сетью опутывает жалкую, беспомощную муху. Он смотрел на нее, не отрываясь и не моргая, а она все говорила и говорила какую-то ничего не значащую ерунду о том, что она скучала без него, но все равно — они же не пара, это видно невооруженным взглядом. Святогор разглядывал каждую черточку ее лица, каждый изгиб ее тела, пальцы с длинными ногтями, волосы и обнаженные плечи. Анжелика закурила, пуская дым прямо на Святогора, но он даже не закашлялся, потому что практически не дышал.

— Вообще-то у меня мало времени, — сказала Анжелика, — так что давай-ка сделаем все по-быстрому и разбежимся в разные стороны. И ты, суслик, уже отомри, а то сидишь, словно тебя пыльным мешком по голове ударили. Где компакт-диск с альбомом Алмаза?

— У меня дома, — пробормотал Святогор, — там еще шампанское, цветы, фрукты. Ты же обещала…

— Ничего я тебе не обещала, — перебила его Анжелика, — я сказала, что подумаю. Во-первых, ни о какой ночи любви не может быть и речи. Я с тобой посижу часик, потом мы сделаем это один раз, и все, адью — гуд бай, мой мальчик, гуд бай, мой миленький! Но прежде чем мы с тобой начнем заниматься этим, я положу себе в сумочку компакт-диск. Такие условия тебя устраивают?

— Да, — выдохнул Святогор.

В этот момент он готов был продать ей не только альбом певца Алмаза, но и все альбомы мира, да, собственно говоря, и весь мир, включая и маму с папой, если бы они были еще живы.

— Тогда пойдем, — сказала Анжелика и поднялась из-за стола.

Святогор поспешил за ней. Татьяна в машине увидела, что Анжелика и звукооператор встали, толкнула локтем в бок афериста-физкультурника, мол, пора вылезать. Татьяна и Гриша вместе выскочили из машины и, пока Святогор с Анжеликой переходили дорогу, бросились в сторону дома, где проживал звукооператор. На Татьяне были белые удобные кроссовки, облегающая фигурку одежда, а ее огненно-рыжие волосы были собраны сзади в хвост. Большие очки закрывали почти все ее лицо, чтобы никто из случайных прохожих не узнал певицу и не нарушил тем самым конспирацию, а легкая одежда была надета специально, ведь, возможно, Татьяне придется сцепиться с Анжеликой. Григорий Иванович сказал, что женщине крутить руки не будет ни при каких обстоятельствах, на Святогора тоже мало надежды, оставалось надеяться только на себя. Драки с Анжеликой она не боялась — отец смог ее кое-чему научить, она боялась ненароком со злости сильно покалечить эту куклу крашеную.

— Пока все идет по плану, — сказал бегущий позади Гриша, — мышка чешет в нашу мышеловку.

Они заскочили в подъезд, забежали в квартиру и спрятались в комнате у Григория Ивановича, ожидая прихода Анжелики и Святогора.

Минут через десять щелкнул замок входной двери квартиры, дверь отворилась, и из коридора послышался голос Анжелики, весело рассказывающей Святогору о том, как она вчера тусовалась в ночном клубе. Гриша, как и было условлено, тут же высунул нос из своей комнаты и, изобразив удивление при виде подружки своего соседа, воскликнул:

— Анжелка, ты, что ли, обратно притащилась? Что, тяжеловато без прописки в Москве, а? Правду я говорю?

— Гриша, засунь свою пьяную задницу обратно в свой клоповник и не высовывайся, — посоветовала ему Анжелика, — пока я тебе всю морду не расцарапала. И запомни — я не Анжелка, а Анжелика!!!

— Говно ты! — не сдержался Григорий Иванович и скорчил мерзкую физиономию с высунутым языком и выпученными глазами, которую подсмотрел у знакомого двоечника в своей школе.

Татьяна сзади хлопнула физкультурника кулаком по спине, чтобы он не отступал от утвержденного плана, схватила за ремень брюк и втянула обратно в комнату. Анжелика Татьяну не заметила. Григорий Иванович хлопнул дверью своей комнаты, закрыв ее на всякий случай на ключ изнутри, повернулся к Татьяне и громко прошептал:

— Все, попалася птичка в силки! Сейчас она в комнату к Егору зайдет, а я тихонько выйду и входную дверь закрою на нижний замок, а ключ из замочной скважины вытащу и в карман. И некуда ей будет деться из квартиры.

Татьяна молча кивнула, ведь именно так они и задумывали сделать. Тем временем Святогор и Анжелика прошли в комнату звукооператора, Святогор схватил дрожащими руками со столика возле дивана приготовленное заранее шампанское и попытался открыть его. Но руки дрожали от волнения. Анжелика же скептически поглядела на приготовленный к ее приходу стол — яблоки, абрикосы и виноград в вазе, шоколадные конфеты и салатики прямо из магазина. Все это ее не интересовало.

— Не надо шампанского, давай-ка сначала лучше поставь мне диск Алмаза послушать, — сказала она, ткнув длинным пальцем в стоящий на окошке музыкальный центр, — определиться надо, нужен он мне или нет, а уж потом будем пить шампанское.

Но дело-то было в том, что никакого альбома Алмаза дома у Святогора не было. Шампанское, цветы, фрукты были, а вот свой диск, после пропажи альбома Татьяны, Алмаз берег как зеницу ока, поэтому взять его даже на время Святогор не мог. Поэтому, как бы не слыша Анжелику, он продолжал бороться с пробкой.

— Где диск? — спросила Анжелика.

— Там, — невпопад ответил Святогор.

Анжелика поняла этот ответ так, что диск Алмаза находится в музыкальном центре, шагнула к нему и нажала на воспроизведение. Из колонок полилась мультяшная песенка: «Дружба крепкая не сломается, не расклеится от дождей и вьюг» и так далее. Святогор притащил этот диск с работы, ему предстояло по заказу одного продюсера, специализирующегося на детях, сделать танцевальные версии на старые детские песенки. Он его слушал, и этот диск в музыкальном центре и остался.

— И ты мне хочешь сказать, что это поет Алмаз? — спросила, усмехнувшись, Анжелика. — Его что, продюсеры кастрировали, чтобы он лучше продавался?

Сказав это, она повернулась к Святогору и увидела, что возле него уже стоит Татьяна, исподлобья глядящая на Анжелику, и Григорий Иванович, который зачем-то натянул на руки боксерские перчатки. Только легкая тень испуга и неожиданности проскользнула по лицу Анжелики, но тут же на ее губах проявилась усмешка.

— А-а, я так и знала, рыжая, что это ты все придумала, — сказала Анжелика, — вернее, догадывалась, что дело нечисто, что-то вы задумали. А ты, суслик, ты меня предал, значит? Предал свою любимую женщину? Вот ты какой, значит, северный олень, а еще говорил, что любишь больше жизни!

— Ты… сама… меня предала… — пролепетал Святогор и от нахлынувшего на него волнения вдруг выронил бутылку с шампанским на пол.

Бутылка грохнулась, пробка вылетела с сухим хлопком, ударилась в потолок и просвистела в полуметре от лысины Григория Ивановича. Пена полилась из бутылки, заливая ковер и крутя бутылку на месте. Опешивший физкультурник рухнул на пол и закрыл затылок боксерскими перчатками. Анжелика даже не вздрогнула от хлопка бутылочной пробки, а, воспользовавшись замешательством, быстро бросилась к двери. Но Татьяна прыгнула ей наперерез и в прыжке ударом ноги в плечо отбросила Анжелику назад. Та рухнула со своих высоких каблуков прямо на кровать Святогора, на которой и растянулась.

— Суслик, я же любила тебя больше жизни!!! — закричала она, эротично изгибаясь. — И ты позволяешь бить свою любимую женщину какой-то рыжей стерве?

«Нужным быть кому-то в трудную минуту, вот что значит настоящий верный друг», — пел магнитофон, и звукооператор не выдержал такого напряжения нервов и чувств — бросился на помощь к своей красавице.

— Стой! — приказала ему Татьяна, схватив его за рукав рубашки. — Или я тебе шею сломаю!!!

— Да уж, Егор, как-то не по-мужски это, — прибавил лежащий на полу Григорий Иванович, выглянув из-под перчаток, — мы же договорились…

Он уже оценил ситуацию, понял, что опасность ему не угрожает, и стал подниматься с пола. Святогор испугался, сник, отступил, рухнул на стул и отвернулся, чтобы ничего не видеть. Это решение далось ему нелегко. Анжелика тем временем с манящей улыбкой соблазнительницы села на диване, вытянула длинные ноги вперед и в стороны, оголив свои белые трусики под бордовой юбкой, и скрестила руки на груди, приподняв и стиснув и без того не маленький бюст.