Он просто боялся ошибиться, оттого чуть нервничал.

Моше снисходительно вывел на экран несколько иконок:

— Что видишь?

— Программа распознавания лиц? — расшифровал парень одну из программ. — Остальное даже не представляю.

— Вторая программа — производное от первой. Культура и конфигурация движений при ходьбе, в принципе, тоже позволяет идентифицировать личность процентов на семьдесят. — Просветил товарища израильтянин. — Если в толпе рожу не видать, а потерять типанельзя, автоматически запускается это, — Моше ткнул пальцем во вторую иконку. — Если же всё-таки контакт был утерян, запускается поиск. По сумме признаков, третья программа начинает лихорадочно сеять всех, кто в кадре, через своё сито. Для этого, уже сама программа поиска подтягивает свободные дроны к нужному месту, чтоб обеспечить забор видео информации с площади в максимальных объёмах. — Он снисходительно поглядел на товарища и чуть помолчал, размышляя, стоит ли говорить дальнейшее. Затем всё же решился. — Из личной практики. Вёл одного красавца дома раз… Вот точно так же. Предельная дистанция, все предосторожности… Так там совпадение было: во-первых, он пошёл через какой-то мирный марш в своём районе, где все в их национальную одежду были одеты. Я ещё подумал, так вот чего он вырядился — чтоб затеряться и хвосты сбрить… Во-вторых, при поиске в толпе, единая одежда забивала почти весь входящий сигнал.

— Твоя техника его потеряла в толпе?! — сообразил Алекс, отчего-то оживляясь.

— Да. Причём, в толпе одетых единообразно. — Напомнил Фельзенштейн. — В воздухе на момент было три дрона. Поиск и возврат идентификации заняли три и шесть десятых секунды.

— Это много или мало?

— Это максимальное время утери контакта на моей практике. Антирекорд, так сказать. За это время чемпион мира не пробегает и тридцати метров, — не удержался от сарказма израильтянин. — А этот твой полисмен вообще из кадра не выпадал. Так что — да. Всё точно. Ошибки быть не может. Тем более, наблюдаю его не первый день. Маршрут регулярный, с твоими данными совпадает. Ну, и в окна дома и его работы я к нему тоже заглядывал, — покаялся капитан. — Как раз сквозь занавески, режимы зрения тестировал, так что он нас точно не видел.

На самом деле, заглядывал, разумеется, дрон. Но переспрашивать ни Алекс, ни Жойс не стали. Вместо этого, они засобирались в известном им всем направлении.

— Ты уверена, что справишься? — специально отворачиваюсь от Хаас, чтоб не следить за малейшими оттенками эмоций на её лице.

Потому что, если буду смотреть на неё, то машинально буду это всё фиксировать.

Тема достаточно неприятная, но поговорить наедине и откровенно мы должны. Хотя бы затем, чтоб и дальше оставаться близкими друзьями.

— Это ты обо мне так позаботиться решил?! — искренне и легкомысленно (как по мне) удивляется она, подъезжая на полюбившемся ей барном стуле к микроволновке. — О-о-о, у тебя жратва есть… Я съем, ладно?! — изображает вежливость она.

И, не дожидаясь моего ответа, запускает руку в остатки фасоли с курицей. Которые приготовила Жойс перед тем, как отвалить с утра по делам службы.

— М-м-м-м-м… Анна, там же вилка есть! И ложка! — всё же приходится повернуться к ней, чтоб указать взглядом на подаренный Карвальо набор столовых приборов. — А Бак говорил ещё что-то о моих манерах. — Удивлённо и скептически обозреваю сцену поедания блюда руками. В исполнении записной аристократки и вообще представительницы самой что ни на есть элиты.

Хаас не обращает на меня внимания. Поэтому сминаю кусочек бумаги в шарик и запускаю в неё.

— Что?! — она, наконец, отвлекается от увлекательного процесса.

— ТАМ ЛОЖКА! — указываю направление повторно.

— Да ну, так вкуснее, — мечтательно жмурится она. — К тому же, теперь это всё моё… Раз я влезла руками, значит ты больше этого есть не будешь.

— Да могла бы и так всё съесть, — удивляюсь по инерции неожиданной перемене в её манерах. — Что это на тебя накатило?! С утра пораньше?

— Со столовкой вкус не сравнить! Каждый раз, когда у тебя ночует твоя Жойс, у тебя шикарный завтрак! — Весело сообщает Анна, продолжая выгребать фасоль из глубокой тарелки прямо горстью.

— Блин, девушка, изысканность ваших манер может сравниться только с вашей внешней красотой, — перефразирую старый тезис Бака, который он регулярно выдавал до последнего времени в мой адрес.

— А я потом руки помою, — ещё раз отмахивается Хаас. — Уф-ф. Всё. Теперь на завтрак можно не идти.

— Ещё бараньи котлеты есть. — Сообщаю, вставая с кровати и направляясь к холодильнику. — Это капитан Карвальо зачем-то среди ночи кухней занялась. Пока они жизнь обсуждали, а меня на балкон спать отправили… Будешь?

— Не-а, — Анна, не слезая со стула, моет руки под краном и довольно гладит себя по животу. — Я наелась. К тому же, баранина обычно пахнет, фи.

— Ну, не знаю, что оно там тебе пахнет. Нормальные котлеты. — На всякий случай, принюхиваюсь к содержимому металлического медицинского контейнера (Камила зачем-то приволокла таких ровно десяток и сгрузила все в холодильник, для продуктов). — И ничем оно не пахнет, чего придумываешь…

— Да не люблю я просто баранину, — счастливо улыбается Хаас и перемещается на освободившееся место на кровати, меняясь со мной местами. — Ты не переживай. — Без перехода, серьёзно, говорит она. — Я, во-первых, справлюсь. Во-вторых, ты неправильно ставишь сейчас вопрос.

— Это в каком месте? — успеваю удивиться, переложить котлеты на тарелку, загрузить всё это в микроволновку и включить подогрев.

— Правильный вопрос звучит так: а справишься ли ты без меня? — Уверенно заявляет Анна, изображая морскую звезду в горизонтальном положении. — Я прямо с утра спросила про этого твоего Филлипса, который детектив номер двадцать семь в участке.

— И когда только успела… Кажется, я повторяюсь.

— Проснулась утром. От тебя запрос с ночи висит в непринятых. Переслала его тут же двоюродному брату, чтоб он спросил у дяди. Пока чистила зубы, пока то да сё, от него уже и ответ пришёл, — пожимает она плечами. — В общем, этот Филлипс имеет весьма определённую репутацию. На самом деле, кстати, никакой он не Филлипс! А вовсе даже О’Брайен. Филлипсом он стал после второго брака, когда перешёл на фамилию жены, уже у нас в Федерации. В своё время, до переезда к нам, он чем-то серьёзно отметился в их национальной полиции. Настолько, что его даже не пускали в ряд графств Соединённого Королевства.

— Я не очень знаю правила на Островах. В чём тут тонкость? Как можно ирландца не пустить в графства Королевства?

— Да ни в чём не тонкость! Просто он — головорез, который не идёт на компромиссы. А Конституции у них единственных нет на материке, если что. Так, прецеденты… Кстати, у нас ему, вроде бы, поручают именно такие дела, в итоге которых можно огрести кучу неприятностей! Или — денег, но тут как свезёт. — Хаас задумчиво наматывает локон на палец. — Понимаешь, я не знаю, как тебе рассказать, чтоб убедительно было… Вот брат мне объяснял — я вроде как чувствовала всё. А тебе сейчас доказать не могу. В общем, не будет он с тобой ни о чём разговаривать!

— Да ну-у-у, — неприкрыто сомневаюсь вслух, извлекая разогретое из микроволновки и разворачиваясь вместе со стулом к ней. — Возьму с собой Жойс, и ещё как разговорится. В принципе, я б и сам справился… Но с ней у него точно без вариантов. Против опыта не попрёшь, — цитирую свою половину применительно именно к такой ситуации.

— На родине у него был случай. Какие-то два наркомана изобразили взятие заложников. — Серьёзно сообщает Анна. — На самом деле, ни о каких заложниках речь там не шла. Это они типа с жёнами договорились, чтоб те сыграли, ну и понеслась… Но снаружи-то не понятно — шутят? Или всерьёз это всё? Переговорщик и психолог там что-то возились-возились, никакого толку. Подайте, дескать, миллион и карету до аэропорта… О’Брайен плюнул на всё, пошёл к ним в квартиру лично. Говорят, вытащил чеку из гранаты прямо на месте, оказавшись в комнате. И объявил: кто за четыре секунды из квартиры не выскочит, тому не повезло.