А почти трёх оставшихся секунд мне почти хватает на то, чтоб скатиться с этой долбаной крыши обратно на террасу и переждать там вспышку достаточно мощного взрыва, который, кроме прочего, чем-то что-то повреждает в дроне Моше. Который тот подвесил невдалеке после того, как я использовал инъектор (видимо, чтобы лично понаблюдать за происходящим).

Почти трёх секунд мне почти хватает. Не хватает лишь считанного метра до края крыши.

На землю с высоты третьего этажа летим вместе — я и летательный аппарат, из-под которого начинаю выбираться почти сразу. Ещё раз спасибо ханьской искре, закалке организма, а также мастеру Донгу, подвигшему на занудные и монотонные упражнения.

Армейский комм, в отличие от израильского летательного аппарата, оказывается более прочным на излом, либо его миновали осколки разлетавшейся техники. Он звонит буквально в тот же момент, чтоб явить голограмму взъерошенного Моше:

— Жив?! Двигаться можешь?!

— Да…

— Бери мою технику в охапку и мотай оттуда срочно! Я второй аппарат минуты три поднимать буду! Чёрт бы его побрал…

— Он же неудобный! — отмечаю вслух на ходу, уже исполняя сказанное и не разрывая связи. — А чего он рухнул-то?!

— Это ж лёгкая модель. Рама от чемодана в морду прилетела. Нарочно не придумаешь. — Злобно ворчит Моше. — Кому рассказать…

— C#ка. И как его теперь обыскивать? — Сокрушённо опускает уголки губ Фельзенштейн, который в данный момент занимается кое-чем иным.

Несмотря на более чем внушительные габариты, сюда он прибежал чуть ли не быстрее, чем на его месте смогла бы Жойс. На мой вопрос, откуда у такого тела такие ресурсы в беге, он только молча отмахнулся.

Вместе с ним по воздуху прибыли и три летающих аппарата, один большой и пара поменьше.

В большой, на внешнюю подвеску, мы прямо под террасой забросали в предусмотрительно подготовленную сетку останки предыдущего дрона, доставившего сюда меня и героически погибшего в момент взрыва.

Я честно пытался самостоятельно эвакуировать следы участия Моше в сегодняшней авантюре, чтоб никого не подставлять, но не сильно в этом преуспел: несколько неудобных в транспортировке фрагментов мало того, что весили в сумме больше меня, так ещё и конфигурации имели никак не для переноски вручную предназначенные. Это если опустить мои личные повреждения, здорово снижающие ми способности прямо сейчас.

Моих сил хватило лишь на то, чтоб убрать их с видного места.

— Здесь не понял. Ты кого обыскивать собрался? — смотрю, как он на четвереньках собирает остатки своей почившей техники, которые можно смести веником в ведро. — Основной груз же уже улетел, нет?

— Труп твой ещё надо осмотреть, — Фельзенштейн наконец поднимается с четверенек. — М-да, искать тут, конечно, будут тщательно, к бабке не ходи. — Он рассеяно вертит головой по сторонам. — Но именно меня уже не выведут. Всё ключевое мы за собой убрали. — Он тактично опускает тот момент, что убирал в основном не я.

— Вроде ж осколки и пластика, и стекла вон валяются? — указываю взглядом на множество мелких крошек, образовавшихся в результате столкновения куска чемодана с его хрупким, как оказалось, вертолётиком.

У меня болит спина из-за ушиба позвонков, плюс есть определённые проблемы с внутренними органами из-за падения с высоты. Оно всё со временем заживёт, конечно, но именно сейчас я даже наклониться пока не могу: перемещаюсь тоже только небыстрым шагом, спину при ходьбе держу прямо, словно лом проглотил.

Это была вторая причина, по которой Моше принёсся сюда. В горячке, на адреналине, мы оба переоценили мои способности к перетаскиванию тяжестей и к сокрытию следов происшествия в одиночку.

— По осколкам корпуса пусть устанавливают, кого хотят и сколько хотят, — пренебрежительно выплёвывает он, присматриваясь к террасе. — Это вообще не след. А уникальности мы все прибрали, да… — Он наклоняется за ещё одним обломком то ли жёсткой пластмассы, то ли мягкой керамики, после чего уверенно указывает взглядом вверх. — Что, теперь полезли труп твой изучать?

— А что ты рассчитываешь на нём найти? — искренне удивляюсь. — Зачем оно надо? Я, откровенно говоря, его разглядывать не собирался. Кстати, дай и мне заценить вид сверху…

Он протягивает свой навороченный планшет, на котором я уже сам увеличиваю картинку от двух дронов-наблюдателей, поднятых им на всякий случай с разносом в сто метров. Эти юркие, малошумные и малозаметные аппаратики, зависнув в грамотно выбранной тени от зданий, контролируют практически все пути, ведущие сюда. Исключением является только задний выход с полигона, но сильно сомневаюсь, что кто-то будет карабкаться через несколько заборов, когда рядом есть открытые проходы.

— Ты чего? — на мгновение зависает над моим вопросом израильтянин. — Ну и зря не собирался! Да мало ли, что там может быть! Полезли! Вот ты тормоз!

— Оно всё такое неаппетитное, — скептически разглядываю на экране его планшета смятые до неузнаваемости останки. — Ещё и перепачкаемся, — я действительно сомневаюсь, а стоит ли туда карабкаться по второму кругу.

Ну что там можно найти? Ещё и после взрыва.

— По правилам, полагается всё осмотреть, — не соглашается и настаивает Фельзенштейн. — Хотя, твоё дело. Отчаянный ты мой… Брезгливый? — заходит он с неожиданной стороны.

— Нет. По крайней мере, не в вопросах физиологии человека.

— Ну тогда погнали! Живым не взяли, хоть в фарше поковыряемся! — бесшабашно взмахивает рукой мой совсем немаленький товарищ и достаточно легко вскидывает своё тело вначале на первую террасу, затем на вторую, и уже оттуда задумчиво смотрит на меня. — А ты сильно поломался? — наконец доходит до него, видимо, в результате наблюдения за тем, как неестественно я переставляю ноги.

Поднять наверх меня у него получается со второго раза, сцепив наши ремни вместе. Хорошо, что Моше очень большой. Грубой физической силой его бог не обидел.

_________

Сотрудник службы безопасности сейчас великолепно чувствовал, что значит расхожее выражение «сидеть на шпагате между двумя стульями».

Неизвестно откуда взявшийся на крыше одного из зданий труп уже начал ощутимо пахнуть. Судя по увиденному, имел место подрыв неустановленного лица при работе с какой-то техникой.

Обнаружилось сие происшествие, считай, случайно. На территории в этом квартале находился представитель одной из почти что союзных армий, который был специалистом по разной летающей технике. Во время сегодняшних плановых занятий с соответствующей кафедрой, они сверху и зафиксировали непонятные останки на крыше одного из вспомогательных технических зданий, о чём, никуда не торопясь, сообщили своему собственному руководителю занятий.

Тот чесал разные места ещё как бы не два часа. В итоге, когда новость дошла до самой безопасности, труп уже вовсю обклевали птицы, а фрагменты взорвавшейся техники были местами укрыты птичьими же экскрементами. Какие-то так и вовсе отсутствовали, спасибо кучам пернатых, обосновавшихся в посадках вокруг полигона.

Офицер, прикинув кое-какие сохранившиеся и отчасти опознаваемые нюансы оборудования, покрылся холодным потом и моментально отбил депешу в столицу, минуя непосредственное начальство.

То есть, начальство он тоже поставил в копию, но о чрезвычайном происшествии доложил по оговорённому специально для таких случаев каналу связи в первую очередь. Уже догадываясь, чем чревато следующее действие, он добросовестно приложил весьма неплохо сохранившуюся кисть правой руки трупа к своему сканеру, для идентификации. Когда умная машина, пожужжав секунд пять для приличия, проинформировала его о совпадении параметров, он уже подумал, что пронесло.

Но увы. Через следующие пять секунд сканнер, имеющий прямой выход в сеть, дослал пакеты: в доступе отказано. Труп был засекреченным в том плане, что этот человек идентификации в рамках законных процедур Федерации не подлежал.