— Андрюха, не переживай, поднимемся мы на эту гору. И не на такие поднимались, — решил приободрить меня Генка, видимо не так истолковав мой кислый вид.

Я неопределенно кивнул.

Мы долго ехали по городу, почему-то петляли, словно хотели оторваться от «хвоста». Потом, когда уже стемнело, прибыли в аэропорт. Но только не простой, расположенный в какой-то военной части.

— Полетите на вертолете, — сказал Дмитрий, показывая на черную машину, стоящую по центру взлетной площадки. — Ми-4, военно-транспортный вертолет. Крейсерская скорость — сто сорок километров час. Максимальная — более двухсот. Зверь, а не машина! В вашем распоряжении два пилота. В Нефтекаменске будет посадка и дозаправка. Потом — прямиком до точки высадки. Как я уже говорил вертолет будет ждать вас там. Тем же путем вас доставят обратно. Тут встречать буду я. Связь держите через рацию, с пилотами. Они будут передавать всю информацию нам. А вот, кстати, и пилоты.

К нам подошли два крепких парня, один уже седой мужчина, лет пятидесяти — старший пилот. Второй загорелый брюнет, чуть старше нас.

— Молотков Иван Петрович, — представился первый.

— Ромка Конюхов, — сказал второй.

Мы познакомились, пожали друг другу руки.

— А теперь давайте отправляться, — поторопил Дмитрий.

— А снаряжение? — спросил я.

— Оно уже в вертолете. Я приказал, чтобы взяли все необходимое.

Мы с Генкой переглянулись.

— Нам нужно все проверить!

— По пути проверите.

— Нет, — категорично заявил Генка. — Сейчас. А вдруг вы чего-то не доложили?

— А я и не клал вам ничего, — улыбнулся Дмитрий. — Готовил амуницию и прочее снаряжение ваш старый друг — Молодов. Правда, раскрыть всех деталей я ему не смог, но объяснил достаточно подробно какую задачу нужно выполнить двум не называемым ребятам.

Это новость согрела, и мы расслабились. Молодов специалист высокого уровня и ему можно доверять.

— Ну все, будем прощаться, — протянул руку Дмитрий.

Мы попрощались и двинули к вертолету. Молотков Иван Петрович, седой пилот, кивнул на наушники.

— Надевайте, будет шумно.

Мы тяжело вздохнули и повиновались.

Перелет был сложным и дался нам не просто. Мы летели долго, сквозь ночь. Сначала просто молча пялились в иллюминаторы. Потом, не в силах просто так сидеть, устроили ревизию вещей, которыми нас снабдил Молодов. Все было подготовлено в лучшем виде, даже с запасом. Новые веревки, карабины, ледорубы, перчатки — кажется, даже когда мы шли на Пик Победы, не было такого изобилия.

Мы принялись формировать рюкзаки. Собрали их, с учетом необходимого для подъема. Потом разобрали и вновь собрали, пытаясь уменьшит габариты и все запаковать максимально плотно.

Через некоторое время вертолет начал снижение, и мы сели на дозаправку. Молотков, сославшись на инструктаж Дмитрия, велел нам оставаться внутри и никуда не выходить. Сильно уставшие и вымотанные от мыслей, заткнули уши ватой, сверху надели наушники, разместились кто где и уснули.

Проснулись, когда в иллюминаторах уже светало. Вертолет заходил на посадку.

Генка заметно нервничал. Я тоже не находил себе покоя. Но едва за стеклом показались горы, как мы успокоились.

Катунский хребет встретил приветливо — ветра нет, видимость тоже хорошая.

Величие гор завораживало. Гранитные пирамиды, казалось, упираются в самое небо. Глядя на это великолепие, в голову невольно полезли разные мысли о мистическом свойстве здешних мест. Белуха… Белоснежная владычица, северная Шамбала, по преданиям и легендам «пуп Земли», о которой в своих записках рассказал Рерих. Художник, писатель, археолог, путешественник, а в душе мистик, Николай Рерих влюбился в нее, едва увидев. И его картины, невероятные, завораживающие, это подтверждают.

И глядя сейчас через иллюминатор, я его прекрасно понимал.

Подножие, куда мы намеревались приземлиться, не было покрыто снегом, но верхи белели сединой. Восхождение будет не простым.

— Красотища какая! — не смог сдержаться Генка.

Я был с ним согласен.

Вертолет приземлился. Пилот пожелал нам удачи, сообщил, что будет ждать на этом же месте. Так же договорились о позывных и рабочей частоте. Вышли наружу.

Сразу же обратили внимание на воздух. Здесь он был другим, пьянящим, от него довольно скоро начала кружиться голова.

Мы накинули рюкзаки на плечи, подстроили под нужный размер. И не теряя времени выдвинулись в путь.

Шли первое время молча, вертя головами. Потом принялись обсуждать.

— Смотри! Пик какой!

— А вон там, речушка бежит!

— А тут бы палатку поставить, место какое!

— Невероятно!

Минут через сорок вертолет скрылся за небольшим перевалом. Мы вышли на конную тропу, идущую вдоль неглубокой, но бурной речки. Еще минут через десять оказались на развилке. Вязли северней. Тропинка постепенно исчезла, а угол наклона увеличился. Подниматься стало заметно тяжелей.

— Андрюха! Стой! — выдохнул Генка, схватив меня за плечо.

— Ты чего?

Парень кивнул в кусты.

Не сразу я заметил там змею.

— Щитомордник! — одними губами прошептал Генка. — Ядовитая.

— Но не смертельная, — заметил я.

— Однако приятного тоже мало. Давай обойдем.

Я сделал медленный шаг назад. Змея пригрелась на солнышке и, казалось, нас не замечала. Но это не отменяло того, что с ней нужно быть предельно внимательной.

— Недобрый знак, — задумчиво произнес Генка.

Я хотел сказать, что это все суеверия, но почему-то не смог. Мистики мне уже довелось повидать — на том же Эльбрусе. Так мне ли говорить о том, что чудес не бывает? Тем более мы сейчас в таком месте.

Как оказалось, Генка был прав. Змея и в самом деле предвещала недобрые вести.

Мы обошли камень стороной, вышли на небольшую каменистую поляну.

— Смотри, там что-то есть, — вдруг произнес Генка, останавливаясь и кивая в сторону.

— Где? Опять змея?

Я присмотрелся. Отсутствие тренировок, да и командировка за рубеж, где было много излишеств в еде, сказывались. Дыхание сбилось, а по лицу тек пот, не смотря на достаточно холодную температуру воздуха.

— Вон, за тем валуном, — показал мой спутник.

Это была не змея.

Мы чуть отклонились от маршрута, прошли по хрустящей камешками насыпи к округлому предмете.

— Да это просто булыжник, — произнес я, сразу же потеряв к вещи интерес.

— Нет, — покачал головой Генка. — Не булыжник. И не скала. Каря гладкие. Похоже на…

Он подошел еще ближе.

Уверенность парня стала меня раздражать. Я хотел сказать ему, что мы теряем время и силы, что нужно идти и до ночи пройти еще порядком. Но не сказал. Потому что присмотрелся и сам понял, что это не камень.

— Вот те на! — усмехнулся парень.

Генка подошел к предмету, осторожно поднял его за лямку.

— Это же рюкзак! Обычный рюкзак. Но не походный, точно не альпинистом оставленный. Какой-то заграничный, модный. С таким не по горам ходить нужно, а по выставкам.

— Рюкзак… — прошептал я, глядя на находку.

И вдруг отчетливо понял кому он принадлежит — ширина лямок, картинка в виде писчего пера и блокнота, да и сам стиль указывали на одного человека.

Этот рюкзак принадлежал Кингу.

— Он тебе знаком? — спросил Генка, глядя на меня.

— Знаком, — кивнул я.

И взял находку. Осторожно расстегнул замок, заглянул внутрь. Пусто. И не удивительно — на дне виднелась огромная рваная дырка. Интересно, когда она образовалась — в воздухе, когда самолет еще летел, или уже здесь звери дикие разорвали? Я пристально осмотрел края дыры, даже понюхал. Зверьем не пахло.

Как он тут оказался? Я прикинул. До места возможной аварии еще очень далеко. Что же это получается? Самолет терпел аварию продолжительное время и начиная уже с этого места произошла разгерметизация, в результате которой рюкзак и выпал.

— Постой… — Генка пристально глянул на находку, почесывая подбородок, принялся ее разглядывать. — Где-то я его уже видел.