Он стремительно рванул с места, выскочив на соседнюю улицу. Выехав на широкий проспект, он помчался, выжимая все возможное из своего автомобиля. Затем несколько раз свернул в боковые улицы. И на одной из них, резко затормозив, быстро выскочил из машины. И тут же бросился в подъезд. Он хорошо знал, что подъезд был сквозным. Через минуту уже на другой стороне улицы он остановил первую попавшуюся машину и поехал по нужному ему адресу. Еще через двадцать минут он подъехал к дому, где у подъезда стояла темно-синяя «шестерка».

Расплатившись с водителем, он сделал несколько контрольных кругов вокруг машины, внимательно осматриваясь по сторонам. И только затем подошел к автомобилю, быстро юркнул в салон.

– Добрый вечер, – приветливо поздоровался Счастливчик, внимательно оглядывая сидевшего за рулем человека.

– Здравствуй, – сказал тот, с таким же интересом глядя на подсевшего к нему в машину медвежатника.

– Кажется, мы с вами встречались, – сказал Счастливчик. – Вы приезжали к нам в колонию.

– Может быть, – подтвердил хозяин автомобиля.

– И тогда вы были в форме полковника. А наш начальник колонии бегал вокруг вас так, словно вы были его прокурором.

– Почти, – усмехнулся полковник Тарасов, – я приезжал, чтобы навестить тебя.

– Это я уже понял. Видимо, меня вытащили оттуда не без вашего участия.

– Правильно понял.

– Что вам нужно?

– Ты уже знаешь, зачем я тебя оттуда вытащил?

– Догадываюсь. Нужен специалист такого уровня, как я.

– Верно. Ты у нас сообразительный. Я это понял еще в колонии.

– Будем считать, что это комплимент. Так что я должен делать?

– Вскрыть один сейф.

– Какой сейф?

– Нормальный. Ничего страшного. Но только вскрыть так, чтобы никто не понял, что сейф открывали.

– Это понятно. А потом что?

– Ничего. Просто открыть и закрыть сейф.

– И ничего не брать оттуда, – усмехнулся Счастливчик.

– Нет, ничего, – уже нервничая, сказал его собеседник, – просто открыть сейф, и все.

– Но там есть что-нибудь внутри?

– Наверно, есть. Какие-нибудь бумаги, но тебя они не должны интересовать.

– Понятно, – усмехнулся Счастливчик, – политика или бизнес?

– Какая тебе разница? – жестко спросил полковник. – Твоя задача открыть сейф и закрыть его. И больше ничего.

– Понятно. Я буду один?

– Нет.

– Тем более все понятно. Мне нужно открыть сейф, затем, очевидно, подпустить напарника, который будет со мной, к этому сейфу, а потом закрыть сейф.

Тарасов взглянул на него, усмехнулся.

– Ты достаточно сообразителен для обычного уголовника.

– Это недостаток? – улыбнулся Счастливчик.

– Не знаю. Наверно, для тебя это большое достоинство. Только не нужно больше умничать. Тебе нужно открыть сейф и снова его закрыть. И не оставить при этом никаких следов.

– Ясно.

– В сейфе не будет денег. Поэтому на них ты можешь не рассчитывать, – улыбнулся Тарасов.

– Это тоже понятно. А зачем тогда я должен открывать этот сейф? Или вы считаете, что я вам должен за свое освобождение? Так сказать, услуга за услугу?

Полковник чуть удивленно взглянул на него. Потом покачал головой.

– Я не настолько наивен, Счастливчик, чтобы верить в благодарность вора. Я освободил тебя, чтобы ты мне помог. Ты как отмычка, которая нужна мне для операции.

– Грубо, – убежденно сказал Счастливчик, – и некрасиво. Я могу после нашего сегодняшнего разговора решить, что мне не стоит с вами встречаться. Вам не кажется, что такая опасность существует?

– Нет, – засмеялся Тарасов, – не кажется.

Счастливчик чуть помрачнел, как будто догадываясь, что именно скажет ему полковник. А тот, нагло усмехаясь, достал из кармана фотографию, показал ее своему собеседнику.

– Смотри внимательно. Узнаешь?

С фотографии на Счастливчика смотрело знакомое лицо. Он тяжело склонил голову.

– Это ведь твоя баба, Счастливчик, – продолжал Тарасов, явно наслаждаясь ситуацией. – Та самая, с который ты встречался до твоего ареста. Деньги и ценности тогда у тебя не нашли. Но я думаю, она знает, где сейчас находятся эти цацки. Нет, мы ее даже пальцем не тронем. Ты ведь очень осторожный вор. Не побежал сразу к ней, даже не позвонил, выжидая, когда это будет удобно сделать.

Он слушал, чувствуя, как немеет рука, держащая фотографию. А полковник продолжал:

– Мне твои цацки не нужны, можешь оставить их себе. И свою бабу забрать. Но только с одним условием. Сначала выполнишь работу, а потом можешь катиться на все четыре стороны.

Счастливчик сидел с темным лицом. Он молчал долго. Минуту. Целую минуту. Потом наконец сказал:

– Хорошо. Но я должен увидеться с Катей.

– Когда хочешь. Хоть сегодня. Или завтра. Только отвезут тебя туда наши люди. И без глупостей, Счастливчик. Ты ведь у нас догадливый. И уже понял, что с тобой не в бирюльки играют. Раз мы тебя оттуда вытащили, значит, дело действительно очень важное.

– Зачем вы это делаете, полковник? – вдруг спросил Счастливчик. – Вы же наверняка изучали мое личное дело. Я ведь вам не дешевка. И меня нельзя так обижать.

– Это ты расскажешь своей девочке, – улыбнулся Тарасов. – И не нужно мне угрожать. Я вполне могу найти другого медвежатника. И другую девочку.

Счастливчик почувствовал, как у него мелко дрожит левая щека. Он приложил палец к щеке, потом медленно повернулся к полковнику.

– Хорошо. Когда нужно брать ваш сейф?

– Через три недели.

– Что?

– Через три недели, – уверенно повторил Тарасов, – не раньше и не позже.

– Понятно, – задумчиво сказал Счастливчик и, подумав, спросил: – Когда я могу увидеть Катю?

– Завтра в это же время тебя здесь будет ждать машина.

– Лучше не здесь, – покачал головой Счастливчик, – пусть она стоит на соседней улице. Там есть переулок, рядом с театром.

– Знаю. Хорошо. Только учти, если ты задумал что-нибудь выкинуть, выброси это из головы. Тебе девочку все равно не вытащить без моего разрешения.

– Не бойся. Можешь завязать мне глаза, когда мы поедем на встречу, – он перешел на «ты», словно давая понять своему собеседнику, что они уже компаньоны.

– Зачем? – вдруг улыбнулся полковник. – Не нужно. Тебе ее оттуда все равно не достать. Она сидит в тюрьме.

– Где? – у него предательски дрогнул голос.

– Ты не ослышался. За хранение наркотиков ее посадили на тридцать суток. Пока все не выяснится. Она сидит в тюрьме. И мы можем устроить тебе встречу с ней. Надеюсь, ты понимаешь, что вытащить ее оттуда раньше срока без моей помощи ты не сможешь?

Он взглянул на полковника. Молча протянул ему фотографию. Потом тихо спросил:

– Зачем вы ее посадили?

– У нее дома нашли наркотики. Был обыск. Ты ведь сам знаешь, что мы работаем и по агентурным данным. Кстати, благодаря тебе одного нашего стукача в колонии придушили. Это ведь твоя работа была, – убежденно сказал Тарасов, – поэтому я сразу подумал, что ты очень опасный человек. С тобой шутить нельзя. И твоя баба сидит в тюрьме. Она выйдет оттуда на следующий день после операции. Теперь ты все понял?

– Вы хотите держать меня на поводке, – сквозь зубы процедил Счастливчик.

– Нет, – возразил Тарасов, – мы предлагаем тебе альтернативу. Или работать с нами, или сбежать без денег и без любимой женщины. Расклад ясен?

– Все понятно, – кивнул Счастливчик, – я только одного не знаю до сих пор…

– Чего?

– Откуда берутся такие стервецы, как ты, полковник. До свидания. До завтра. И смотри, чтобы твоя машина приехала вовремя. Иначе я сам за тобой приеду.

И, не дожидаясь ответа ошеломленного Тарасова, он вышел из автомобиля, сильно хлопнув дверцей.

Мы решили, что особенно откладывать не стоит. Ведь почему я все время молчал? Этот Решко, которого я вычислил, сразу после смерти Александра Никитича, примерно недели через две, ушел в отпуск. И вышел как раз за несколько дней до нашего разговора с Сережей Хониновым, когда он мне так врезал. Я ему потом все объяснил, но он даже извиняться не стал. Наверно, считал, что правильно сделал, врезав мне по морде. Собственно, я тоже так считал и поэтому не стал больше говорить на эту тему.