– Я этого не знала.

– Вам, очевидно, еще предстоит много узнать о Франции. Мы с каждым днем становимся все больше похожими на англичан.

– Это очень интересно.

– Вы сами все увидите, когда поедете в Париж. Вы, кажется, собираетесь ехать вместе с Маргерит?

– Да.

– Ей повезло с женихом. Граф сказал мне, что очень доволен помолвкой. Союз между Фонтсн-Делибами и Грасвилями – что может быть лучше!

Чай принес лакей, чья ливрея очень походила на ливреи слуг в замке – только чуть менее яркая и великолепная, а также с серебряными пуговицами вместо золотых. Последнее различие вызвало у меня улыбку.

– Мадемуазель улыбается? Вам нравится чай?

– Он превосходен, мадам.

И действительно, чай, сервированный на блюдцах из севрского фарфора, был очень хорош, хотя и не походил на нашу домашнюю заварку.

К чаю подали несколько необычайно вкусных пирожных с кремом.

– Мне казалось, что нам следует познакомиться поближе,

– продолжала мадам Легран. – Я видела вас на балу, но в таких условиях едва ли возможно побеседовать. Какая отвратительная история с этим камнем, брошенным в окно! Если негодяя поймают, то не хотела бы оказаться на его месте. Граф – суровый человек и не проявит к нему милосердия.

– Вы думаете, его найдут?

Передо мной словно в тумане мелькнуло лицо Леона, и я мысленно велела себе не быть дурой. Ведь это была просто иллюзия. Конечно, Леон тут не при чем. Он не мог появиться в комнате так скоро и в абсолютно чистой обуви. Очевидно, у меня просто разыгралось воображение.

– Сомневаюсь, – ответила мадам Легран. – Разве только его выдаст кто-нибудь из недругов. Такие вещи происходят по всей стране. Не знаю, чем все это кончится. Вы останетесь во Франции, мадемуазель?

– Я побуду некоторое время с Марго, а когда она выйдет замуж, вернусь в Англию.

Мадам Легран не сумела скрыть облегчения.

– Должно быть, было интересно, – быстро сказала она,

– обнаружить ваше родство с семьей графа – пусть даже весьма отдаленное.

Так как я не ответила, мадам продолжала:

– Скажите, кто именно в семье графа женился на англичанке? Я давно знаю Фонтен-Делибов, и никогда ни о чем подобном не слышала.

– Вы должны спросить об этом графа, – ответила я.

– Эти дни я его редко вижу, – вздохнула она. – А было время… Граф сделал большую ошибку, вступив в этот брак. Вы, конечно, знакомы с графиней?

– Да, – холодно отозвалась я, так как считала бестактным ее упоминание о графине в таком аспекте.

– Я спрашиваю, – промолвила мадам Легран, – потому что она ведет уединенную жизнь и редко бывает на людях. Бедная Урсула! Ведь с самого начала было ясно, что у них ничего не получится. Нет смысла скрывать мою связь с графом, потому что о ней знают все. У нас прекрасный сын – наш Этьен. А она смогла родить ему только Маргерит. Скажу вам откровенно, он никогда не переставал жалеть, что не женился на мне.

– Так почему же граф этого не сделал? – все так же холодно осведомилась я.

– Моя семья была вполне приличной, но все же не могла сравниться с его. Я была вдовой. – Она пожала плечами. – Мы оба были тогда очень молоды. Я никогда не забуду те дни! Как мы были влюблены друг в друга! – Мадам рассмеялась. – Вижу, вы немного шокированы. Англичане не говорят столь свободно о таких вещах, как мы. Да, ему пришлось осознать, что он совершил трагическую ошибку.

– Пирожные великолепны, мадам. У вас, должно быть, отличная кухарка.

– Я рада, что они вам понравились. Граф очень их любит. Впрочем, не знаю, придутся ли они ему по вкусу завтра – он весьма непостоянен в своих привязанностях.

– Они такие воздушные, что их хочется есть еще и еще.

– Этьену они тоже нравятся. Мы планируем и для него подходящий брак, но он не спешит.

– Никогда не стоит спешить в важных вопросах.

– Вы, наверное, знаете, что Этьен воспитывался в замке.

– Да, знаю.

– Граф гордится им. Он красивый молодой человек, не так ли?

– Разумеется. Он очень красив.

– Кто может сказать, как сложится его будущее…

– Будущее никто из нас не в состоянии предугадать.

Мне доставляло довольно злобную радость переводить беседу на общие темы, хотя я видела, что мадам Легран все время пытается сделать ее личной. Я хорошо понимала ее мотивы. Как и графиня, она предупреждала меня, но делала это по иной причине. Я верила, что графиня хоть немного беспокоилась обо мне, в то время, как Габриель думала только о себе.

– Но мы можем попытаться, – возразила она. – Если знаешь кого-то очень давно, то можно предвидеть, как он поведет себя в определенных обстоятельствах. Вы согласны?

Я ответила, что, конечно, каждый может строить догадки, но так как большинство людей непредсказуемы, ни в чем нельзя быть уверенным.

Мадам Легран кивнула.

– У нас была странная жизнь. Я встретилась с графом, будучи молодой вдовой. Я пришла к нему просить за отца, которого заточил в тюрьму его отец. Но граф не сумел мне помочь. Мой отец умер в тюрьме, обвиненный неизвестно в чем.

– Да, – сказала я. – Я слышала об этих ужасных lettres de cachet.

– По-моему, одна из причин сожалений графа о том, что он не женился на мне, заключается в том, что это в какой-то мере могло бы искупить зло, причиненное его отцом моему. Граф как-то сказал, что если бы ему вновь представилась такая возможность…

Я кивнула.

– С вашим отцом поступили чудовищно несправедливо.

– Шарль-Огюст – странный человек. У него бывают приступы угрызений совести. Посмотрите на Леона. Он определенно выиграл от вреда, причиненного его семье. Пожалуй, лучше оставить все, как есть. Этьен, конечно, будет узаконен – Шарль-Огюст обещал сделать это, если только снова не женится и не заимеет законного сына. Но ведь он не может поступить так, будучи женатым, верно?

– Это весьма сложное дело, – заметила я. – Кто знает, как оно кончится.

– Ну, вы скоро покинете нас и забудете о наших проблемах. – Ее блестящие глаза как будто сверлили меня насквозь. Она словно внушала мне мысль об отъезде.

Затем мадам Легран настояла на том, чтобы показать мне свои сокровища, основными из которых были золотые часы и замок из слоновой кости. Вещички были красивые и искусно сделанные.

– Подарки от графа после рождения Этьена, – объяснила мне она, показав затем другие подношения.

– Шарль-Огюст очень щедр к тем, к кому он привязан. Конечно, у него были и другие женщины, но их царствование было недолгим. Они быстро исчезали, и о них не вспоминали.

– Весьма печально, – сухо промолвила я, – если только они сами не были рады удалиться.

Мадам удивленно на меня посмотрела, явно не поняв моих слов.

Я ощутила облегчение, когда пришел Этьен, чтобы сопровождать меня в замок.

– Я поведу вас по дороге, которую вы, безусловно, еще не знаете, – сказал он. – Она ведет от дома к замку. Граф приказал сделать ее восемнадцать лет назад.

Тропинка шла из сада через лес, и я удивилась, как быстро мы добрались до замка.

– Почему эту дорогу так мало используют? – спросила я.

– Граф дал понять, что она предназначена только для него и моей матери. Поэтому люди держались от нее подальше, что стало правилом.

Мы подъехали к стене замка, и через дверь проникли во двор. Я и впрямь никогда еще не пользовалась этим путем.

Ближе к вечеру Ну-Ну резко постучала в дверь и, не дожидаясь разрешения, вошла ко мне в комнату.

– Графиня желает вас видеть, – заявила она, бросая на меня презрительный взгляд с явным намерением смутить меня, что ей удалось.

Я поднялась.

– Не сейчас. В восемь вечера. Она хочет вам что-то сказать.

Я ответила, что приду в назначенное время.

– Не опаздывайте. Мне хотелось бы приготовить ее ко сну до девяти.

Кивнув, Ну-Ну вышла из комнаты.

Странная женщина, подумала я. Немного сумасшедшая, как все люди с навязчивыми идеями. Впрочем, ее идеи были абсолютно бескорыстны. Бедная Ну-Ну, потеряв мужа и ребенка, обратилась к Урсуле за утешением и до известной степени обрела его.