Я задумалась о том, каково было детство Урсулы до того, как она стала инвалидом, и как она могла мириться с жизнью затворницы. Ей как будто нравилась подобная жизнь, так как она давала возможность почти не видеть мужа. Урсула, должно быть, ненавидела графа, а еще вероятнее – боялась. Что же он сделал, чтобы внушить ей такой страх? Казалось, Ну-Ну что-то знает. Несомненно, Урсула полностью доверяла ей. Граф пренебрегал женой, потому что она его не интересовала; он чувствовал себя обманутым, так как она не сможет родить ему сына; он открыто имел любовниц и даже поселил одну из них неподалеку от замка. Но что заставляло графиню бояться его?

Я многое хотела узнать об Урсуле.

Без нескольких минут восемь я направилась к ней в комнату. Было еще рановато, и я, зная пунктуальность Ну-Ну, помешкала в коридоре, глядя в окно.

Наконец пробило восемь.

Я подошла к слегка приоткрытой двери, толкнула ее и заглянула внутрь. Почувствовав сквозняк из двери, ведущей на террасу, я заметила спину выходящего через нее графа.

Какое счастье, что я не пришла раньше и не застала его в комнате жены! Это было бы весьма неудобно.

На цыпочках я приблизилась к кровати.

– Мадам, – начала я и тут же осеклась. Графиня лежала на подушках, полузакрыв глаза, и явно дремала.

– Вы хотели видеть меня, мадам?

Глаза закрылись полностью. Казалось, она спит.

Меня заинтересовало, почему графиня не отменила нашу встречу, если она настолько устала. На столе у кровати стояла обычная батарея пузырьков и стакан. Я его и понюхала, так как на дне был осадок. Очевидно, графиня приняла снотворное, что всегда делала перед тем как ложиться вечером. Но она должна была знать, как скоро лекарство начинает действовать, и не принимать его перед тем, когда я собиралась придти к ней по ее же просьбе.

Стоя в комнате, я услышала шорох позади. Вошла Ну-Ну и устремила взгляд на стакан в мой руке.

– Я пришла повидать мадам в восемь, – сказала я, возвращая стакан на стол.

Ну-Ну посмотрела на спящую женщину, и выражение ее лица изменилось.

– Бедная овечка, – промолвила она. – Должно быть, она устала. Он побывал здесь и утомил ее, как всегда. Наверное, она заснула внезапно.

– Вы скажете графине, когда она проснется, что я приходила к ней?

Ну-Ну кивнула.

– Возможно, она захочет повидать меня завтра.

– Посмотрим, как она себя будет чувствовать, – сказала Ну-Ну.

Пожелав ей доброй ночи, я вышла из комнаты.

Следующий день надолго запечатлелся в моей памяти.

Я проснулась, как обычно, когда одна из служанок принесла горячую воду и поставила ее в ruelle. Я умылась и выпила кофе с brioche1, уже находившимися в комнате.

Марго явилась с подносом для нашего совместного petit dejeuner2.

Мы говорили о предстоящей поездке в Париж, и я была рада, что она не упоминала Шарло. Меня утешало, что мысли о предстоящем браке успокаивают ее, так как я опасалась противоположного эффекта.

Когда мы болтали, дверь открылась, и вошел граф. Я никогда не видела его расстроенным, но сейчас он находился именно в таком состоянии.

Граф переводил взгляд с Марго на меня и, наконец, сообщил:

– Маргерит, твоя мать умерла.

Я почувствовала, что меня охватывает ужас, и боялась, что заметят, как я дрожу.

– Она, должно быть, скончалась во сне, – продолжал граф. – Ну-Ну только что обнаружила это.

Он избегал моего взгляда, и мой страх усилился.

В замке ощущалось напряжение. Слуги перешептывались по углам. Меня интересовало, о чем они говорят. Отношения между графом и графиней были хорошо известны, и слуги безусловно знали, что граф желал бы освободиться от супруги.

Марго снова пришла ко мне.

– Я должна поговорить с тобой, Минель, – сказала она. – Это ужасно. Она ведь была моей матерью, а я едва знала ее. Она как будто не хотела, чтобы я была рядом с ней. Когда я была маленькой, то считала, что являюсь причиной ее болезни. Ну-Ну, казалось, думает так же. Бедная Ну-Ну! Она сидит около ее кровати, раскачивается взад-вперед и вытирает слезы передником. Я слышала, как она бормочет: "Урсула, малышка".

– Марго, – спросила я, – как это произошло?

– Мама ведь давно болела, правда? – ответила Марго, словно защищаясь, и я спросила себя, о чем она думает.

– Очевидно, – продолжала Марго, – она была больна более серьезно, чем мы считали. Нам ведь все время казалось, что она только воображает свои болезни.

[162]

[163]

Вскоре прибыли врачи. Они долго оставались с графом в комнате покойной.

Граф позвал меня в библиотеку, и я пошла туда, полная дурных предчувствий.

– Пожалуйста, садитесь, Минель, – сказал он. – Это неожиданный удар.

Его слова принесли мне огромное облегчение.

– Я всегда считал, что болезнь графини – плод ее воображения, – продолжал граф. – Но я оказался несправедлив к жене. Она действительно была серьезно больна.

– А какая у нее была болезнь? Он покачал головой.

– Доктора сбиты с толку. Им не вполне ясно, что явилось причиной ее смерти. Ну-Ну слишком расстроена, чтобы говорить. Она ведь была с графиней, начиная с ее рождения, и очень к ней привязалась. Боюсь, что этот удар окажется для нее слишком тяжелым.

Я ждала продолжения, но граф, казалось, не находит слов.

– Будет вскрытие, – медленно произнес он наконец.

Я с изумлением уставилась на него.

– Таков порядок, – объяснил он, – когда причина смерти не установлена. У врачей, однако, сложилось мнение, что она что-то приняла.

– Не может быть! – воскликнула я.

– Ее лицо спокойно и мирно, – промолвил граф. – Мы можем быть уверенными только в одном – моя жена умерла без мучений. Она просто скончалась во сне.

– И, по-вашему, причиной ее сна явилось какое-то лекарство?

– Возможно. Завтра Ну-Ну придет в себя и, наверное, сможет нам помочь. По-моему, у Урсулы была привычка принимать на ночь снотворное. – Граф не сводил блестящих глаз с моего лица, но я избегала его взгляда. Меня терзал страх.

– Конечно, Ну-Ну должна знать, принимала ли графиня снотворное, – кивнула я.

– Ну-Ну всегда готовила для нее лекарства. Уверен, что, когда она сможет говорить, мы поймем, как это произошло.

– Вы думаете, что графиня…

– Что она сделала это намеренно? Нет, конечно. По-моему, произошла какая-то ужасная ошибка. Но догадки нам не помогут. Все это крайне неприятно, и я предпочел бы, чтобы вас и Маргерит здесь не было. Так что готовьтесь к отъезду в Париж. Думаю, вам следует ехать сразу же после вскрытия. – Он сделал паузу и затем продолжал: – Очевидно, вам не стоит подолгу находиться в моем обществе. – Граф криво усмехнулся, и я поняла его мысли. Графиня умерла внезапно, а его интерес ко мне был очевидным, так что мы оба могли попасть под подозрение. – Пошлите ко мне Маргерит, – добавил он. – Предупрежу ее, чтобы она готовилась к скорому отъезду в Париж.

Это была кошмарная неделя. Подозрения витали в воздухе, сосредотачиваясь на мне. Я спрашивала себя, что будет, если графа или меня обвинят в убийстве. Мне уже чудились строгие голоса, расспрашивающие меня о моих отношениях с графом. Я его кузина, не так ли? Ну, тогда не буду ли я любезна объяснить…

Граф был менее обеспокоен. Он не сомневался, что все должно выясниться. Весьма неприятная сцена произошла однажды вечером с Ну-Ну, которая зашла ко мне в комнату, когда я уже собиралась ложиться спать.