Возможно, есть и четвертые и пятые варианты ответа на вопрос о курице и яйце. Но все же в связи с тем, что курица и яйцо реально существуют, неплохо было бы определить, что из них первично. Возьмем для примера яйцо — человека — и попробуем, внимательно присмотревшись, определить, зачем это он (человек) решил появиться на свет и как ему удается появляться на Земле вновь и вновь. Современная биология развития уже много десятилетий бьется в попытках ответить на мучительный вопрос: почему на свет рождается человек? По всей видимости, объяснения предложенные Геккелем, кажутся современным биологам не в полной мере убедительными, их не устраивают ссылки на повторение стадий развития гипотетических предков. Однако подвижек в решении этого главного вопроса практически нет. Как развивается человек, мы уже знаем. Эмбриологи постадийно и поминутно расписали преобразования, происходящие с эмбрионом от самых первых мгновений оплодотворения и до появления новорожденного. Есть надежда, что, осмыслив все превращения эмбриона в утробе, мы сможем ответить на массу вопросов. Почему развитие протекает именно так, а не иначе? Почему из одной оплодотворенной клетки возникает все многообразие клеток, которые составят в дальнейшем нервную, мышечную, костную, соединительную и другие ткани? Что направляет ход развития? Почему от человека рождается человек, а не обезьяна?
Глядя на вареное куриное яйцо, мы задаемся вопросом: есть или не есть? Конечно, есть! Зачем же мы тогда варили это яйцо? Но все же нелишне задуматься о том, что, не будь мы так прожорливы и несправедливы к несушкам, превратившимся в производящие яйца машины, то из яйца, лежащего перед нами, вероятно, за 21 день курица высидела бы цыпленка. Много тысяч лет назад люди размышляли над тем, как из однородной массы белка и желтка после насиживания на свет появляется желторотое чудо. Гиппократ, «крестный отец» современной медицины, полагал, что в яйце уже сидит «готовый» цыпленок, просто он столь мал, что, разбив яйцо, человек не в силах его разглядеть. Древнегреческий философ Анаксагор говорил, что в семени человека уже содержится готовый человек, потому от человека родится человек, а не свинья. В то время, как в семени свиньи находится маленькая свинка, оттого и родится от свиньи свинья, а не человек. Разделял эти взгляды и римский ученый Сенека.
В XVII веке теория эта получила второе дыхание по причине развития оптической техники. Изобретатель первого микроскопа А. Левенгук разглядел под его линзами в сперме человека живчики. Он решил, что они очень похожи на маленького человека. Живчиков назвали анималькулями — этакими зверьками, обитающими в семени. Немецкий философ Лейбниц считал, что путем изучения роста этого маленького человечка можно объяснить появление взрослого человека. Средневековые ученые полагали, что зародыши человеческие содержатся не в сперматозоидах, а в яйцеклетках женщины. Ян Сваммердам, препарируя под увеличительной техникой куколки бабочек, обнаружил в них нормальных бабочек со сложенными крыльями и ножками. Ученый Галлер говорил, что яичник прародительницы должен вмещать в себя не только дочь, но и внучку, правнучку, праправнучку и т. д., а в яичниках библейской Евы предсуществовало не менее 200 млрд. зародышей всех будущих людей. Таким образом, окончательно оформилась теория вложенных друг в друга зародышей (преформизм).
На заре научных изысканий в нашей цивилизации была популярна и другая теория, с развитием естествознания нашедшая себе многочисленных сторонников. Еще древнегреческий философ Платон, объясняя парадокс зарождения человека, утверждал, что его развитием из невидимого глазу семени руководит божественная идея Человека, которая направляет этот процесс в нужную сторону. Сама идея Человека пребывает в ином, нематериальном мире идей (эйдосов) вкупе с другими идеями, которые нетленны и живут вечно. Аристотель, ученик Платона, развивая это утверждение, назвал его конечной причиной или целью (энтелехией). Благодаря конечной цели — идее петуха или курицы — из яйца появляется цыпленок.
В XVIII веке это научное направление возродилось. К. Ф. Вольф, академик Санкт-Петербургской академии наук, задавшись вопросом, чем объяснить природу развития, ответил на него так. Движет индивидуальным развитием организма, создавая порядок из беспорядка, существенная сила, от слова «сущность» (эссенция). Причем эта сила направляет развитие только живых организмов, так как никакая другая материя, в том числе и созданная человеком искусственным путем, не растет, не питается, не размножается. Выдающийся последователь Вольфа эмбриолог К. М. Бэр в середине XIX века конкретизирует это положение, заключая, что не материя, но сущность (иначе — идея) возникающей животной или человеческой формы управляет развитием плода. В конце XIX века крупный естествоиспытатель Г. Дриш, вернувшись к термину, предложенному Аристотелем, утверждал, что энтелехия нематериальна, искать ее на уровне материальных носителей клетки — бесполезное занятие (чем занимается генетика), в то же время она не является энергией, она стоит над клетками и над организмом в целом, дирижируя всем ходом его развития из мира идеального. В наше время физик У. Эльзассер, разделяя взгляды представителей этой научной школы, утверждает, что существуют единые биотонические законы существования жизни как целостного явления. Они управляют развитием организма, и их невозможно вывести дедуктивным путем из законов физики, как это пытаются сегодня повсеместно делать учёные.
Таким образом, существовала целая научная школа, на протяжении столетий и даже тысячелетий отстаивающая свои взгляды на то, что движет развитием особи. Это направление в науке получило название эпигенез.
Век XX характеризовался всеобщим увлечением механикой, техникой и созданием «умных» машин. Не обошло это влияние и биологию. На человеческое тело, как и на всякое живое существо, стали смотреть как на биологическую машину, спонтанно возникшую и улучшающую свои параметры благодаря воздействию извне. Мыслящий робот, случайно возникший на сборочном конвейере вселенского завода, пытается разгадать тайну своего появления. Живой организм, по мысли ученых-атеистов, был наделен не только способностью к самозарождению, но и к самосовершенствованию. Отговорки, что самозарождение первого живого существа происходило очень давно, а самосовершенствование длилось несколько сотен миллионов лет, не умаляют парадоксальности утверждения о спонтанном появлении на Земле и существовании по сей день живого организма, кем бы он ни был — микробом или человеком. Пустота, дырка от бублика, мало того что организовалась в живое, но и, постоянно улучшаясь, стала человеком!
Вся генетическая теория развития пытается представить дело так, что мы с вами вкупе со всеми существами планеты, есть живые машины. И достаточно в нас ввести новый код, о неоспоримых преимуществах которого нам постоянно и недвусмысленно намекает окружающая нас среда, и изменятся наше поведение, тело, желания, мысли. Но это все равно что ставить телегу впереди лошади. Совершенно упускается из виду основной вопрос: захочет ли носитель сознания — человек вносить в себя новый код? А если захочет, то позволит ли ему это сделать Бог? Место Бога занято генами, состоящими из простых нуклеиновых кислот. Вот это главный источник информации — утверждают материалисты. В мире животных и людей все, как в мире машин, только в биологических системах, в отличие от машинных программ, носителем наследственной программы является ДНК (дезоксирибонуклеиновая кислота). Она необходима для построения генотипа — наследственного кода, а он, в свою очередь, под воздействием внешних условий определяет, каким быть организму (фенотипу). И гены, и развивающийся организм есть физические константы. Иного не дано, заявляют эти ученые, все остальное — от лукавого. Не веря в Бога, эти ученые почему-то верят в существование лукавого…
Один из крупных математиков XX века Дж. фон Нейман, создатель новой науки кибернетики, сумел «перевести» генетическую теорию развития на язык техники. Задавшись вопросом о том, как построить машину, способную создать собственную копию, он пришел к выводу, что для этого необходима машина, не только строящая свою копию, но и обладающая определенной программой строительства, по которой она это делает и которую она способна передать новому поколению машин. Эта программа может быть записана на дискете или перфоленте — неважно, главное, чтобы она была в наличии у «новорожденной» машины, без нее потомство будет бесплодно. Устройство, на котором закодирована последовательность построения новой машины, должно само себя воспроизвести. Если внести в это воспроизводящее устройство параметры на постоянное улучшение, то, по мысли Неймана, можно ожидать появления целой плеяды улучшающихся и эволюционирующих машин.
