Он оказался прав. Дверь открылась легко, не пришлось прилагать ни малейших усилий.

— Ты неподражаем, — ухмыльнулась Мира. Посторонилась, чтобы его пропустить. — Прошу, понимающий.

Ллэр шагнул в комнату, не оборачиваясь, спросил:

— И в чём это выражается в данном случае? — ответа он не ждал, уверенно углубился в тёмную комнату.

Мира направилась следом. Она не ожидала увидеть ничего конкретного, но просторная комната поражала воображение размерами. В ней почти не было мебели, только необходимый минимум: широкая кровать в огромном эркере, несколько низких шкафов, комод, круглый столик, три высоких кресла вокруг, стеллажи с книгами. Никакой техники. По крайней мере видимой. Полный бардак стилей, выдержана только цветовая гамма — коричнево-бежевая.

В правом, дальнем от входа, углу виднелась ещё одна дверь.

— Снова будем ломиться или как?

— Или как, — Ллэр бережно уложил Роми на постель, приподнял и закрепил тесёмкой одну половинку шторы. Присел рядом на корточки, положил руку на лоб Роми, вздохнул чуть слышно.

— Боже, какие нежности, — фыркнула Мира, отворачиваясь. Покрутила головой в поисках, куда бы приткнуться. В итоге уселась прямо на ковёр, скрестив ноги, поближе к двери. Аккуратно собрала свисающие безобразными сосульками волосы в хвост, скрутила их пучком на макушке. Испачканные в грязи пальцы, недолго думая, вытерла о мокрые штаны. — Кем тебе приходится эта чокнутая? Сестра, невеста? Или хуже? — спросила она, не особо надеясь на ответ.

— Хуже — это кто? — Ллэр обернулся.

— Бывшая.

— Эм-м… Всё несколько сложнее, — он поднял остальные занавески, теперь Роми будто купалась в солнце, но светлее от этого в комнате не стало. — Пойдём отсюда, пока…

— Что ты здесь забыл? — послышался недовольный мужской голос.

— …нас не застали, — закончил Ллэр, встал. Посмотрел на Миру, удивлённо вскинул брови, словно только сейчас заметил её вид. Ответил, обращаясь не к ней: — Она могла умереть.

У Миры никак не получалось разглядеть со своего места, с кем он разговаривает. Возможно, собеседник был невысок ростом, а обзор закрывала спинка кресла. Она только заметила, что дверь в углу комнаты открыта и оттуда льётся приглушённый свет.

— Она?.. — Вероятно, это и был Алэй, если слово, которое выкрикивал Ллэр, колотя в дверь, означало имя.

— Рэм. Ей нужно наше солнце. Много солнца. Я не хотел оставлять её одну.

— И поэтому ты явился сюда?

— Поэтому я принёс её сюда, — Ллэр наконец-то повернулся к своему собеседнику.

Раздалось тихое жужжание, и Мира с удивлением поняла, почему не могла никого увидеть: мужчина сидел в инвалидном кресле. Он подъехал к эркеру. Достаточно близко, но свет из окна падал так, что, сидя на полу, Мира не могла толком разглядеть его лицо. Да и он её словно не замечал.

— Что ты с ней сделал?

— Не я, — Ллэр посторонился.

— Значит, твоя затея.

— Нет.

— Врёшь.

Мире показалось, что Ллэр скрипнул зубами.

— Рэм очутилась не в том месте не в то время. Так бывает, Алэй.

— Рядом с тобой — постоянно.

Ллэр сжал кулаки, посмотрел на Миру. Процедил, обращаясь снова не к ней:

— Тебе лучше всех известно, к чему может привести альтруизм Рэм.

Алэй ответил почти шёпотом:

— Это была твоя идея.

Несколько бесконечных секунд они молчали. Потом Ллэр так же тихо заговорил:

— Я знаю, как всё исправить.

— Всё? — в тоне отчетливо слышались недоверие и насмешка. — Уходи. Я позабочусь о Роми. А ты — уходи. Твоей спутнице необходим душ, — Алэй обернулся к Мире. Свет бил ему в спину, по-прежнему пряча лицо. — Прошу прощения за негостепримство.

Понять по голосу, издевается он или говорит серьёзно, у неё не получилось.

— Перебьюсь, — пробормотала она, посмотрела снизу-вверх на Ллэра. — Пойдём?

Тот молча кивнул, протянул руку, помогая встать.

У двери Мира всё-таки не удержалась, обернулась. Удивлённо моргнула.

Пусть волосы у Алэя были светло-русые. И длинные, стянутые в растрёпанный хвост. Пусть глаза, наоборот, темнее, чем у Ллэра, но такие же серые. И такие же ямочки на щеках. Они угадывались, хотя едва ли можно было сказать, что Алэй улыбался сейчас.

Эти двое не были близнецами, но сходство потрясало, и одно Мира поняла точно — мгновением раньше Алэй над ней не издевался. Только желания просить прощения за хамство всё равно не прибавилось. Их проблемы, они одна семья, наверное, братья, раз так похожи. Вот и пусть разбираются сами. Да и было бы из-за кого — Роми достойной причиной конфликта не выглядела.

Мира выдернула руку, отступила назад и отвернулась. Ллэр тут же схватил её за локоть. Она подумала, что сейчас они снова переместятся, но он лишь бесцеремонно подтолкнул к двери. Уже распахнув, остановился на пороге:

— Как очнётся, дашь таблетку. У неё будет болеть голова.

Алэй промолчал.

— А у меня будет болеть рука, — прошипела Мира, выходя первой в огромный коридор. Обернулась, останавливаясь и вынуждая замереть Ллэра. — Ну что? Будем страшно зыркать глазищами и хватать за горло или сначала сходим куда-нибудь, где тебя не выставят? Переодеться мне бы тоже не помешало, кстати. И вымыться.

— Вымыться и переодеться мы и идём, — буркнул он, отпуская локоть. — Я что, зыркаю на тебя глазищами?

— Ты на всех зыркаешь. Добрый очень, наверное. Вот она тебя и бросила.

— Я не добрый, — Ллэр одарил многозначительной улыбкой. — Но если будет болеть — вылечу, — он махнул рукой в коридор. — Продолжим?

— После тебя, — Мира с издёвкой склонилась в поклоне, пропуская его вперёд. — С вашими расстояниями обидно ошибиться на пару километров, а потом возвращаться.

— Сама ты не догадаешься и не найдёшь. Замок… как бы так сказать… многомерный. Перенестись внутри не получится. Он стабильный только снаружи и по части планировки комнат. А что касается коридоров… Здесь самый короткий путь из точки А в точку Б — не прямая, а совокупность коротких отрезков, находящихся под разными, постоянно меняющимися друг к другу углами.

Мира не представляла, что он имеет в виду, но уточнять не собиралась. Ей тут не жить, какая разница, какими отрезками ходить?

Минут через пятнадцать выяснилось, что разница есть и огромная. Мозг совсем разморило от усталости, когда они упёрлись в широкие каменные ступени. От неожиданности Мира замерла.

Вправо и влево убегали зеркально одинаковые коридоры, только стены в них выглядели светло-синими, ковёр — почти чёрным, шторы, кажется, голубыми. Бесконечный зелёный проход за спиной никуда не исчез, а перед глазами уходил вверх длинный, широкий пролёт. Он заканчивался не очень большой площадкой с гигантским окном, оттуда два узких ряда ступенек поднимались впритык к стенам, и два точно таких же вели вниз до следующей площадки, после которой лестница вновь соединялась.

Ллэр повёл её вниз.

Широкие ступени застилал всё тот же мягкий ковёр, что и в коридоре. Постепенно он становился темнее, пока на другом этаже не превратился из серого в чёрный.

Спускаться довелось всего на один этаж. И снова коридоры.

Вскоре Мира просто потеряла счёт анфиладам, аркам, переходам, дверям, винтовым лестницам. Возникло ощущение, что стены движутся одновременно с ними, только в противоположную сторону.

В какой-то момент Ллэр выругался, буркнул, будто бы извиняясь:

— Это я и имел в виду. Сегодня до моей комнаты может быть двадцать метров — завтра километр.

И свернул за очередной поворот.

Мира покорно пошла следом. Она уже несколько раз собиралась высказать всё, что думает об уютном, просторном, даже красивом, но слишком непрактичном и громадном замке. И о пеших прогулках на расстояния, которые нормальные люди покрывают на таксилётах, но строил явно не Ллэр. Быстрее они не дойдут, а на спор ни о чём не оставалось сил.

— Когда придём, с тебя массаж. Или будешь таскать меня на руках, — не выдержала Мира, распрощавшись с очередной иллюзией, что этот поворот — последний.