И тут они наконец остановились.

— Пришли.

Комната была почти отражением комнаты Алэя. Тоже огромная, с одним окном-эркером, камином, дверью в правом углу. Кровать стояла там же, как и письменный стол. Зато был диван и шкафов с книгами — намного больше, как и беспорядка. Чуть ли не на каждом свободном сантиметре что-нибудь да лежало. В основном, бумаги. Не диски, не кристаллы с записями, а распечатки, ксерокопии, схемы, чертежи, карандашные рисунки, журналы, вырезки. Просто скомканные листы или разодранные на одинаковые тонкие полоски. Раскрытые бумажные книги были разбросаны везде: на креслах, на стульях, на кровати и даже на полу. Где не было книг, там валялись чашки или какие-то фигурки, куколки, пирамидки. Мира заметила даже одинокий, несчастный кактус на каминной полке и череп, похожий на человеческий, из глазниц которого торчали карандаши.

— Постарайся ничего не трогать.

— Ой, можно подумать ты заметишь в этом бардаке, — отмахнулась Мира. — Так, сначала попить.

Ллэр склонился к тумбе у письменного стола, звякнули стаканы, потом раздалось бульканье, и по комнате разлетелся кисло-сладкий аромат. Ллэр снова выпрямился, держа в руках два высоких стакана, наполненных светло-лимонной жидкостью.

— Никакого алкоголя, — он протянул один ей. — Но всё равно не спеши.

Не слушая, Мира жадно глотнула. Горло тут же обожгло ледяным холодом. Отдышавшись, следующий глоток она сделала уже медленней.

— Вкусно, — Мира опустила недопитый стакан на стол, чуть сдвинув в сторону исписанные от руки листы. Торопливо стянула перепачканные в успевшей засохнуть грязи брюки. — Ванна где?

— Там, — Ллэр кивнул на дверь в углу. — Любые полотенца, которые висят — чистые. Те, что на полу… — он развёл руками. — Всё, что в бутылочках на белой полке — можно и на голову, и… — он ухмыльнулся, — не на голову.

— А знаешь, у тебя почти получается быть милым, — хмыкнула Мира, швыряя брюки с босоножками на пол. Что с ними делать, разберётся потом. Вдруг у него не найдётся для неё одежды, и придётся напяливать обратно.

За дверью оказалась совсем не ванная, а спальня. Неожиданно маленькая и светлая. Наверное, когда-то давно стены были совсем белыми, а может, так и задумывалось — смесь серого и слоновой кости. Мебели ещё меньше, чем в предыдущей комнате. Широкая кровать стояла впритык к огромному, чуть ли не во всю стену, занавешенному плотным тюлем окну. Сероватое бельё, явно несвежее, валялось скомканным, несколько квадратных подушек, четыре или даже больше, были грудой свалены в изголовье. С правой стороны — встроенный длинный шкаф без зеркал, напротив него — деревянная светло-серая дверь.

Ванная обнаружилась за ней. Вполне обычная, небольшая, светлая, почти как дома. Только разбросанных по полу полотенец было гораздо больше. У Миры столько просто не нашлось бы. Она равнодушно прошла мимо ванны, прихватив с собой чистое полотенце и первую попавшуюся бутылочку с полки над раковиной. Заглянула в душевую кабинку, деловито покрутила краны. Не сразу, но потекла вода. На удивление, прозрачная, а не какая-нибудь… Например, красная.

Стянув нижнее бельё, Мира забралась под тёплые струи, с наслаждением закрыла глаза.

Невероятно. Пару минут назад казалось, что она вот-вот упадёт от усталости, а теперь как будто только что проснулась после крепкого сна.

Халата в ванной не нашлось и, выбравшись из душа, Мира решила ограничиться полотенцем. Когда она вернулась в гостиную, Ллэр сидел за письменным столом и, хмурясь, что-то читал. Даже не посмотрел в её сторону и будто бы даже не заметил. Это вполне устраивало.

Мира забрала оставленный на столике лимонад, неторопливо прошлась по комнате, скользнула взглядом по книгам на полках, подошла к окну. Ничего нового в нём не увидела: зелёные лужайки, сочная травка, высокие деревья и яркое солнце, мешавшее любоваться пейзажем. Как они тут только все не ослепли. И вообще какие-то помешанные на солнечном свете.

Она вернулась к дивану, небрежно отодвинула пару валявшихся там книг и плюхнулась, с наслаждением вытягивая голые ноги. Сделала ещё один глоток, причмокнула от удовольствия. Надо же, из всех возможных вкусов он выбрал именно цитрусовый, её любимый.

Ллэр оторвался от чтения.

— Уже? Быстро, — он сложил листки стопкой, сунул в ящик стола.

— Угу, — Мира закрыла глаза, откинулась на мягкий подлокотник.

Скрипнул стул, хлопнула дверь. Видимо, Ллэр тоже пошёл в душ.

Мира приподнялась на локте, огляделась, удивлённо хмыкнула. Надо же, оставил её одну со всем своим барахлом, не побоялся. Она снова откинулась назад. Внутренняя борьба заняла совсем ничего — через мгновение, опустив стакан прямо на ковёр, Мира вскочила с дивана. Поправила чуть не слетевшее полотенце и двинулась к заваленному столу. Стараясь не шуметь, выдвинула ящик. Бумаги оказались на незнакомом языке. Как, впрочем, и всё остальное, что попалось под руку. Книги тоже. Часть, кажется, была написана на разных языках. Учёный он, что ли?

Мира вернулась на диван, улеглась, закрыла глаза. Интересно, сколько предстоит тут проторчать? Хотя повезло, что здесь, а не на каком-нибудь вонючем поле ночью. Всегда может быть хуже. За свою недолгую жизнь эту простую истину Мира успела не только хорошенько выучить, но и проверить опытным путем.

Через некоторое время опять хлопнула дверь.

— Два варианта, — заявил Ллэр с порога. — Или ты упаковываешься обратно в свою одежду, или могу выдать джинсы и футболку не по размеру.

Видимо, суточный лимит любезности закончился.

Мира села, пристально посмотрела в серые ухмыляющиеся глаза. Опустила взгляд на брошенные на полу грязные брюки, возле которых стоял Ллэр, снова посмотрела на него. Выбирать долго не пришлось.

— Упаковываюсь в твои джинсы и футболку.

— Тогда идём, — он скрылся в комнате.

Мира послушно потопала следом. В спальне остановилась, прислонилась к стене, наблюдая, как Ллэр открывает огромный шкаф.

Он достал синие джинсы, бросил взгляд на неё и, ещё немного покопавшись, вытащил футболку и рубашку. Протянул их Мире.

— Пробуй. Если не подойдёт, можешь порыться сама, — он направился к выходу. Потом вдруг остановился, не оборачиваясь, сказал: — Она меня не бросала.

И плотно закрыл дверь с другой стороны.

— Ага, конечно. Поэтому тебя так клинит, — пробурчала Мира. — Но это твои проблемы.

Джинсы, естественно, были велики размера на два, но с помощью ремня кое-как удалось закрепить их на бёдрах. С футболкой Мира возиться не стала, просто надела ту, что выбрал Ллэр, а рубашку завязала узлом на поясе. Оглядела себя в зеркало.

— Ну… Зато живая.

Дверной звонок истерично заикался вот уже несколько минут. Кому-то очень хотелось, чтобы на него обратили внимание: терпение, с которым ломились в дом, явно говорило, что на «никого нет» гость не купится и просто так не уйдёт.

Адан со стоном приподнял голову с подушки. В третий раз попытался сесть и даже успешно. Мягкий свет ночника автоматически загорелся над изголовьем кровати. На часах — почти полночь. Какого хрена?..

Он собирался завалиться обратно на постель, но гость снова напомнил о себе.

Бормоча проклятия, Адан медленно поднялся. Шатаясь, сумел дойти до гостиной. Голова раскалывалась и отказывалась соображать, но справиться с замком, хоть и не сразу, у него получилось.

— Что… — он не договорил. Изумлённо уставился на ночную гостью. Девица в болтающихся джинсах, с глубокой ссадиной на правой щеке сейчас мало чем напоминала напуганного зверька из бара, но это была она. Мира. — Ты?! — в один голос с ней воскликнул Адан.

— Она. И я, хотя мы не знакомы, — рядом нарисовался молодой человек в тёмных джинсах и чёрной футболке.

— Но как? Роми же сказала… ты же… Ты погибла, — Адан нахмурился. Вспомнить подробности не получалось. — Разбилась.

— Как видишь, обошлось, — незнакомец не дал ей и слова сказать. — Мы можем войти?