Она не договорила, когда из библиотеки выглянул Всеволод и поманил меня к себе:

— Проходите, Любовь Васильевна!

Я прошла в библиотеку, и Всеволод самолично прикрыл за мной дверь.

— Садись, — велел он, и было видно, что он на взводе, — время у меня чуток поджимает, так что слушай. Когда будешь передавать Ростиславу письмо, он с тобой начнет разговор вести за ответную услугу. Так вот. Ты попроси его взамен, чтобы он сделал тебе тоже услугу.

— Какую? — спросила я (аж самой интересно стало).

— Через две недели в соседней области будет большой Съезд христианских конфессий и ассоциаций. И Ростислав туда делегирован.

— Ого! — прокомментировала я.

— Я тоже так считаю, — раздражённо скривился Всеволод, — на наши вожаки решили, что молодым нужно давать дорогу. Вот и даём, раз нужно.

Он тяжко вздохнул и задумался, забарабанил пальцами по столу. Я сидела молча и не перебивала.

Наконец, Всеволод отмер и продолжил:

— И там будут выбирать нового делегата в Генеральную конференцию от нашего округа. Голосованием, само собой. Так вот, ты попроси его, чтобы он проголосовал за Кирилла Тихонова. Поняла?

— Поняла, — кивнула я. — А кто он такой и почему за него?

— Неважно, — отмахнулся Всеволод. — Просто сделай это. Иди. Потом поговорим. Мне сейчас некогда.

Я вышла из библиотеки, вся в сомнениях и подозрениях. Кто это такой я не знаю. Моя память из будущего ничего не подсказывает. Что это за человек и что он сделал для истории — непонятно. А, с другой стороны, мне-то какое дело? Будет Вася или Петя? Для моей миссии это ровным счётом ничего не решает. Кроме того, я уже не раз сталкивалась, что выбирают не тех, за кого проголосовали, а тех, кого надо.

Но попросить — попрошу.

А вечером нарисовался Алексей Петрович.

Когда тогда в ресторане он предложил мне выходить замуж, я сперва позорно подавилась крабовыми палочками. Но, пока откашливалась и приходила в себя, как всякая взрослая и прошедшая огонь и воду женщина, не стала сгоряча рубить мосты, и взяла небольшую паузу.

Срок паузы сегодня заканчивался, и мне предстояло что-то ответить этому человеку.

Нет, что ответить я сразу знала. Но вот как ответить так, чтобы человек, устроивший меня на хорошую должность с живой зарплатой, не обиделся и не принял соответствующих мер.

Потому и паузу брала. Чтобы обдумать.

И вот сегодня мы должны были сходить в кино.

В это время, начало девяностых после развала Страны Советов, кинотеатры совсем схлопнулись, и в них практически никто не ходил, причем давно уже. Однако полностью их не демонтировали, и в нашем городе, к примеру, один сохранился. Все люди давно уже ходили в видеосалоны, а многие достали себе видики и смотрели американские фильмы дома.

Но вот Алексей Петрович, видимо, за неимением в Калинове других вариантов, где бы развлечь женщину, выбрал вариант с кино. А что, дёшево и сердито.

Я отказать вот так вот внезапно не могла, ведь точка не была поставлена — пришлось собираться и идти на ночь глядя.

Я вздохнула и вытащила из китайской сумки джинсовую юбку прямого кроя с вышитыми вставками (для этого времени это был шик и блеск), надела простую однотонную блузку, сделала лёгкий макияж и вышла к кавалеру в полной боевой готовности.

По обыкновению Алексей Петрович ожидал меня во дворе: на лавочке у подъезда.

Тут же, рядышком, сидели две соседки — Варвара Сидоровна, коренастая суетливая старуха с крепкими, словно доски, ладонями, и Клавдия Тимофеевна, пухленькая благообразная старушка, но при этом въедливая, словно серная кислота.

По кислому виду Алексея Петровича было понятно, что ему последние минуты приходилось нелегко, под напором двух любопытных пенсионерок. Поэтому моё появление для него стало изрядным облегчением, а вот для соседок, словно команда «фас».

— Люба! — увидев меня, вскинулась Клавдия Тимофеевна, — ты что же, в кино идёшь? С ним, да?

— С ним, — подтвердила я, легализовав кандидатуру бойфренда в глазах общественности (в виде двух соседок).

— Правильно, — пошамкала губами Варвара Сидоровна, — нечего одной дома сидеть. Ты девка уже не молодая, не всякий замуж позовёт.

— И когда успела? — изумлённо покачала головой Клавдия Тимофеевна, — только ведь совсем недавно муж бросил, а уже с новым женихом в кино идёшь.

— В наше время такого не было, — строго заявила Варвара Сидоровна, — в наше время женщины честь блюли…

— И не разводились по сто раз! — осуждающе посмотрела на меня Клавдия Тимофеевна. — Но всё равно ты молодец, Люба, такого жениха отхватила. Вон Тамарка из шестнадцатой квартиры так до сих пор замуж ни разу и не вышла. А уже почитай сорок лет скоро.

— Да больше! — опровергла неверные математические выводы Варвара Сидоровна.

Пока они принялись спорить и подсчитывать возраст Тамарки, мы с Алексеем Петровичем переглянулись и быстренько сбежали.

— Фух, — смеясь, сказал Алексей Петрович, — уже думал, что и не вырвусь!

— А представьте, я каждый день от них отбиваюсь, — хихикнула я.

— Я бы так не выдержал, — покачал головой Алексей Петрович и добавил. — Вот выйдешь за меня замуж и переедешь в мою квартиру. У нас там хорошие соседи. Точнее равнодушные. Им ни до чего нет дела, хоть голышом по двору бегай.

Я аж дёрнулась и слегка невнятно пролепетала:

— Но у меня трое детей, куда я их?

— Они же приёмные. У этих детей есть родители, — сурово сказал Алексей Петрович, но, увидев моё перекошенное лицо, торопливо поправился, — но я, конечно же, понимаю, что там не всё так просто. У меня комфортабельная четырёхкомнатная квартира, так что разместимся.

Мы шли по проспекту города Калинов в кинотеатр. Был тихий тёплый вечер. Пахло пионами с муниципальных клумб и сбежавшим гороховым супом из чьего-то окна. Я искоса поглядывала на Алексея Петровича и не знала, как красиво и правильно сформулировать свой отказ. Нужно же, чтобы он не обиделся.

— Так что ты решила, Люба? — спросил вдруг Алексей Петрович прямо посреди тротуара и взял меня за руку, — скажи сейчас, потому что если подавать заявление, то не позже послезавтрашнего дня надо, там же месяц ждать. Как раз хорошо получается, на эти даты я смогу приличный ресторан заказать и недорого.

Я посмотрела на Алексея Петровича и сдержала вздох — рачительный и бережливый какой. Вот есть же такие мужчины. Вместо того, чтобы больше зарабатывать, пытаться что-то сделать, они лучше каждую копейку экономить будут. Причём у некоторых дело доходит до бытового абсурда. Помню, был у нас сотрудник, который в былые годы треугольные (пирамидальные) упаковки от молока аккуратно разрезал и накопленный там на стенках молочный жир, аналог масла, счищал ножиком, намазывал всё это на хлеб и ел. Другой знакомый, экономил на всём. К примеру, чтобы сэкономить спички, он поджигал газовую конфорку с помощью клочка свёрнутого в трубочку газетного листочка от другой конфорки, которая была всегда зажжённой. Но несомненным лидером был брат жениха моей знакомой, из коренных народов. Так вот, когда он получил от государства трёхкомнатную квартиру, то внезапно поселился в двухкомнатной квартире у брата, у которого уже была семья из пяти человек. Когда его спросили, в чём дело, он ответил, что таким вот образом он экономит, чтобы не платить за коммунальные услуги. Мол, раз я там не живу, то зачем платить.

Так что экономных мужиков на свете хватает. И один из таких стоит сейчас передо мной. Захотелось его послать на три буквы. Но, разумеется, я этого не сделала, а вслух ответила:

— У меня сейчас проблемы, Алексей. Причём серьёзные.

— Что случилось? — искренне забеспокоился он и легонько погладил мою ладонь.

— Бандиты отбирают землю под домом моего отца, — я вкратце рассказала ситуацию с рэкетом.

— Не беспокойся! — тоном настоящего мужика и альфа-самца, сказал Алексей Петрович, — ничего они старику не сделают. Тем более из-за дома. У меня есть участок, за городом. Я всё равно там дом собирался достроить. Поселим там твоего отца.