Тамарка покраснела и поджала ярко накрашенные губы.

И тут из-за кустов вышел странный тип — низкий, приземистый, с квадратными подбородком и глубоко посаженными глазками под покатым лбом. С первого взгляда он похож был на неандертальца.

— Так чё, наврала, Тамарка? Нету денег? — угрожающе спросил он и посмотрел на меня.

— Есть деньги! Есть! — визгливо закричала Тамарка и кивнула на меня, — вот у неё есть! Она отдаст!

Движения её стали рваными, суетливыми.

Неандертальцеподобный набычился ещё больше и тупо посмотрел на неё. Глаза его стали наливаться дурной кровью.

— Михасик! — заверещала перепуганная Тамарка, — она деньги забрала! Мамой клянусь!

Она перевела взгляд на меня и выпалила:

— Отдай деньги, дура! С Михасиком шутить нельзя! Он — мужчина серьёзный!

В подтверждение её слов серьёзный мужчина Михасик вытащил из кармана нож. Блестящая сталь ловко закрутилась в умелых пальцах.

— Давай не дури! — резко сказала я. — Если есть вопросы, по деньгам или по чему-то другому — обращайся к Черепу! Он в курсе!

Череп был одним из главных бандюганов Калинова. Да-да, именно тот бандит, с которым я танцевала в ресторане «Нивушка». Именно тогда я предложила ему «бизнес», как через секту оставлять себе здания так, чтобы городская администрация не могла забрать обратно. И Череп тогда заинтересовался.

— Ты с Черепом? — упавшим голосом спросил неандерталец. Выкидуха замерла у него в руках.

— Конечно, — уверенно кивнула я, — так что обсуди вопросы с ним. Как он скажет, так я и сделаю.

Конечно же, я блефовала. Даже если бы Череп мне велел отдать этому придурку всё, что у меня есть, думаю, я бы не стала выполнять это. Но придурку знать это не обязательно.

— Ты чё не сказала, что она с Черепом⁈ — переключил досаду на Тамарку.

Судя по тому, как взвизгнула та, он её ещё и поколачивает.

— Эй, — с угрозой в голосе сказала я ему, — сестру мою не трожь.

Ситуация была не ахти — в переулке, где мы сейчас находились, прохожих в это время не было. Лишь из окна дома напротив высунулась любопытная бабушка-одуванчик, охнула, увидев, что происходит, и дёрнулась обратно. Окно моментально закрылось плотными шторами.

— Да кому она надо! — зло сплюнул неандерталец, развернулся и ушел, покачиваясь и широко расставляя ноги.

— Михасик… — пролепетала Тамарка и губы её задрожали. Она растерянно переводила взгляд то на меня, то на уходящего вдаль Михасика.

— Ты как из диспансера ушла, Тамара? — нахмурилась я, — где ты этого Михасика взяла? Ты хоть понимаешь, что за побег тебе такой срок впаяют, что на всю жизнь хватит?

Тамарка с независимым видом фыркнула, и я поняла, что её и так тупые мозги, нынче заплывшие и деградировавшие от переизбытка алкоголя, сейчас ситуацию адекватно вообще не воспринимают.

— Ты мне всю жизнь испоганила! — зло всхлипнула Тамарка.

Кажется, она сейчас собралась впасть в истерику.

Только этого мне не хватало.

— Ты давно из диспансера ушла? — опять спросила я её, надеясь отвлечь от зарождающейся истерики.

— Вчера, — поджала губы та и сердито посмотрела на меня, — сама бы попробовала там посидеть! Они меня серыми таблетками накачивали! После них я была как овощ!

— А Михасик где взялся?

— Он… санитаром там… ну… в больнице… работает, — смутилась Тамарка.

— И ты ему наплела про деньги, а он организовал тебе побег, да? — догадалась я.

Тамарка вспыхнула и отвечать не стала.

— Что будем делать? — спросила я её. — Ты же понимаешь, что за побег тебя посадят. Лучше уж полечиться в больнице, зато потом вернуться на свободу и жить нормальной жизнью, чем отсидеть срок.

— Уж лучше срок, — буркнула Тамарка.

— Не думаю, — не согласилась я.

— Я туда не вернусь! — заявила Тамарка.

— И как ты жить будешь? — удивилась я, — всю жизнь прятаться? Так в Калинове все друг друга знают. Пару раз тебя увидят, и кто-нибудь обязательно сдаст.

— Не увидят! — бравируя, заявила Тамарка.

— А жить ты на какие шиши будешь? — задала резонный вопрос я.

Судя по тому, как вытянулось лицо Тамарки, эта сторона жизни прошла мимо её воспалённого сознания.

— А ведь ещё есть твой этот Михась, — напомнила я, — он сейчас всё обдумает и решит, что крайняя ты. Как ты думаешь, что он с тобой сделает?

Тамарка вздрогнула.

— Что делать, Любка? — севшим голосом пролепетала она.

— Что за шмотки на тебе? — спросила я, кивнув на её явно недешевый прикид.

— Михась у сестры взял.

— Ну вот, ещё одна причина, почему он тебя на лоскуты порежет, — покачала головой я.

— Ну так придумай что-нибудь!

— Давай так, — задумалась я, — мы тебя вернём обратно, а я подумаю, как сделать так, чтобы вытащить тебя оттуда?

— Я туда не вернусь! — зло заявила Тамарка, — что-то другое придумай! Мне там не нравится! Давай ты продашь дом отца и мою квартиру, а деньги поделим? Я тебе тридцать… нет, двадцать процентов отдам!

Я вытаращилась на неё. Нет, ну вы посмотрите на эту гадину! Дура дурой, а амбиции, как у министра.

— Чтобы продать дом и квартиру, нужно время, — начала перечислять я, — вот смотри, в доме отца прописан он и ещё…

— Кто ещё? — выхватила основную мысль Тамарка.

— Да он жену новую нашел, — соврала я, — хорошая женщина. Вот и прописал её.

— Как ты могла допустить это! — взвилась Тамарка.

— Ну вот так вышло, — пожала плечами я и продолжила нагнетать обстановку дальше, — а в квартире твоей прописаны ты и Владимир.

— Он что, живой? — нахмурилась Тамарка.

— А ты бы хотела, чтоб он умер? — удивилась я, — так тебя же после этого вообще из диспансера никогда не выпустят!

— Что делать? — схватилась за голову Тамарка.

— Давай поступим так, — продолжала забивать ей баки я, — вернём тебя обратно…

Тамарка вскинулась.

— Ненадолго! — примирительно выставила руки ладонями к ней я, — недели на полторы — две. За это время я попробую выписать эту женщину и отца из дома, продам его, и разберусь с твоей квартирой. Дадим взятку главврачу и он тебя выпустит с диагнозом, что ты вылечилась. Ты выйдешь и заберёшь деньги.

Глаза Тамарки вспыхнули алчным блеском. О том, что моя версия была абсолютно дурацкой, она даже не подумала.

— Точно на полторы недели? — недоверчиво спросила она у меня.

— Ну, это я в среднем сказала, — пожала плечами я, — ты же сама знаешь, как эти чиновники. Может, там очередь будет и придется еще пару дней ждать. Может, и месяц даже, трудно сказать. А, может, вообще без очереди получится и всё дня за четыре провернуть выйдет.

— За четыре — это хорошо, — одобрительно кивнула Тамарка и вдруг встрепенулась и взглянула на меня более осмысленным взглядом, — а как я в больницу вернусь? Там же охрана и не выпускают никого…

— А вот это самое лёгкое, — отмахнулась я, — я тебя туда сейчас отведу. Скажу, что ты домой пришла и что не помнишь ничего. Они сами постараются всё замять.

— Могёшь! — одобрительно хохотнула Тамарка.

— Ну, так пошли, — сказала я.

— А ты не обманешь? — заподозрила неладное Тамарка.

— Тридцать процентов от продажи дома и квартиры, — хмыкнула я, — на дороге не валяются!

— Ага! — ухмыльнулась она, — тогда пошли.

О том, зачем мне отдавать ей большую часть денег, она даже не задумалась — налицо полная деградация. И это было мне на руку. Спокойно жить, зная, что где-то рядом бегает сбрендившая любашина сестра — ну, такое себе.

— Ты есть хочешь? — спросила я её, когда мы проходили мимо кафетерия.

— Хочу! — призналась та.

— Тогда пошли, перекусим, — вздохнула я, вспомнив о разбитой бутылке молока (Анжеликины туфли я, кстати, забрала. Дома попробую почистить).

Кафешка не впечатляла. Это в моём том, мире из прошлой жизни, хозяин каждого кафе или кофейни старался завлечь побольше клиентов, для этого в ход шло всё — от уютных интерьеров, до всевозможных скидок. А здесь остался совковый подход. Я вздохнула и постаралась сесть так, чтобы не дотрагиваться до липкой столешницы. Хорошо хоть пирожки были горячими и нам их положили на бумажные тарелочки.