Черт с ним. Я отошел к стенке так, чтобы портал встал перед наиболее целым ее участком и не слишком отсвечивал, все же они слишком заметны.

– Врата – дом!

В проеме ночь. Попытка посветить маленьким фонариком ни к чему не привела, видно, освещать изображение не удастся. Попытка прислушаться тоже ничего не дала.

Страшно, а что делать?

Ну, один-то пузырек с месячной дозой феритина у меня заначен, у соседки хранится с дубликатом ключей, хорошая старушка, коммунистка из настоящих, а не тех, что по паспорту. Плюс еще что-то успею купить, наконец, украсть невидимкой. Но потерять все запасы… Жадность волшебника сгубила?

Я обновил невидимость, закрыл глаза и сделал шаг.

Секунда, две. Темно. Ни звука. Ни шевеления. И не дернешься.

Самое отвратительное для любого мужчины состояние – беспомощность. Нет ничего хуже.

Неподвижность кончилась резко, а я был настолько напряжен, что повело, пришлось схватиться за издырявленную стенку и придержать себя. Когда за стенку придерживаешься, чтобы не упасть, это ничего, вот когда за пол…

Тихо. На цыпочках подобравшись к двери, я осмотрел коридор, потом спальню и кухню. И только потом включил свет. Никого. Ох ты ж! Так, а теперь вещи! Все сложить в сумки, подготовить к перевозке. Коробку с генератором в сторону, в нее ничего не положишь, он и так как полменя весит, не утащу. Сумки…

Длинный звонок в дверь заставил уронить собранную коробку с бакалеей.

Ну вот и дождался. А врата на перезарядке.

Я прислушался, стоя на пороге комнаты, боясь даже подойти к двери. Звонят, не вышибают… хотя в подъезде почти не осталось деревянных дверей, а даже простую металлическую выламывать задолбаешься. Может, невидимость, полет и спрыгнуть с балкона? Могут засечь шевеление занавесок.

Еще прислушавшись, я с облегчением вздохнул. Звонили и к моим соседям, а потом кто-то долго и громогласно выматерился. О, этот голос я помню!

К открывающейся двери обернулся коренастый, такой же небритый, как и я, мужик в классических штанах с пузырями на коленях и майке-алкоголичке.

– Михалыч, епть, ну хоть один живой человек, бля!

– Привет, Дим. Что случилось?

– Ты не спишь? А, мать, ты ж у нас вообще не спишь. Врубай телик.

– Телевизор? Что там?

– Мать не спала, включила какой-нибудь фильмец посмотреть, а там по всем программам одно. Послала всем рассказать.

Мать моего ровесника Димы была местной общественницей, уже лет тридцать, как в дом поселилась. Это у нее я хранил, на всякий случай, комплект ключей и флакон с таблетками, тетка больная, скандальная, но честная.

– Бля, пидарасы поголовно, два этажа пробежал, звоню им в квартиры, так ведь хер кто откроет! Ты первый отозвался, затихарились, суки! А если бы авария какая, пожар? Так бы и подохли… Михалыч, телик-то включи. Э, а ты не с приступом сейчас? Может, «Скорую» вызвать? Бледный, как вампир!

– Н-нет, спасибо, Дим, я только таблетку съел, минуты две, и полегчает.

– Смотри, здоровье штука такая. Давай еще таблеток пожуй… И дебильник включи, посмотри, мы уже объявление два раза видели, мать сразу засобиралась соседей предупреждать.

– Она как?

– Нормально. Жужжит, что надо бежать занимать очередь в магазин. Ну да, как раз в комендантский час, офуеть как умно!

– Комендантский час?!

– Михалыч, хорош сиськи мять, врубай ящик, увидишь.

Он повернулся к дверям, позвонил, потом пару раз ударил кулаком. Видимо, услышав наши голоса и не найдя ничего опасного, наконец отозвался один из соседей, через цепочку пожелавший узнать, что творится, и Дима громогласно начал ему объяснять, что за мудаки подобрались в соседях нынче.

Нет, надо отсюда валить. Во всем доме положиться можно на Диму с матерью да еще на одного-двух человек, остальные не пошевелятся, пока им не объяснят, не убедят, не успокоят и не пообещают. Лучше одному, чем в такой компании. Хотя где ж других найти, люди как люди. Принято сейчас так.

Прикрыв дверь, я быстро пробежал в комнату, споткнувшись по дороге о коробки, и включил телевизор.

– …вводится режим чрезвычайного положения. Пожалуйста, оставайтесь в домах, ожидайте дальнейшей информации, оповестите соседей. На территории области введен комендантский час, не покидайте домов до шести утра, патрули имеют право применить оружие без предупреждения. Опасность заражения состоит в массовых сложных галлюцинациях…

Я слушал, кивая про себя. Ну да, этого и следовало ожидать. Значит, изменения глобальные, и больше сил умалчивать нету. А раз глобальные, то…

В дверь опять позвонили. Я дернулся открывать, потом дернулся убрать сумки, наконец нашел компромисс – накинул на сложенное барахло одеяло, к издырявленной стене придвинул стул с висящей на спинке курткой, и после этого пошел в прихожую. Если спросит, отговорюсь, что это заказы с вечера взял, вот даже тележка моя рабочая стоит.

В дверях образовался Дмитрий, протиснулся мимо меня, толкнув плечом, тут же пошел на кухню, где налил воды из чайника и в три глотка выпил. Чашку аккуратно сполоснул под краном и поставил на стол. Он, на самом деле, довольно деликатный человек.

– Звиздец, Михалыч. Этот народ не победить, они на драку вообще не придут.

– Наверное, уже слышали про эпидемию? Боятся.

Сосед выругался особенно витиевато. И ведь не моряк ни разу, типичный горожанин.

– Вот же твари, врут и не краснеют! У шурина в поселке от этих «галлюцинаций» три дома развалилось, словно кто из пушки выстрелил!

– Может, баллон взорвался?

– Какой, на…, баллон?! Я что, баллонов не взрывал? Три дома как ветром сдуло – шарах, и нету. Думали, что долбанутый этот, из крайнего, снаряд с полигона притащил, так ни взрыва, ни огня, ничего. Сквозняком, бля, три дома как солому унесло!

– А «долбанутый»?

– Его задавило. Двух человек обломками поранило, чудик этот дохлый под развалинами, в щель под плитой увидели, а приехал только участковый через два часа, в больницу сказал самим добираться! Что творится, Михалыч?!

Да уж, ты не поверишь, что творится.

Я на мгновение представил, как в тот момент, когда я первый раз подумал о применении магии, я выбираю не «ледяную стрелу», а «огненную глыбу», шар огня размером в метр, способный оставлять после себя пылающую отметину на цели. Огонь разбивается о стену, поджигая все вокруг, отрезая возможность выйти из комнаты, разбрызгивая по сторонам пятна мгновенно разгорающегося пламени… В поселке мог быть какой-нибудь «псионик», для проверки выбравший «толчок силой», а может быть, маг воздуха, с «порывом ветра» или «воздушной стеной». Вложил в удар всю силу, представил самый мощный эффект, чтобы уж наверняка увидеть результат. Снес три дома и сам умер под развалинами, магия от обрушивающейся стены без приказа не спасет.

– Дим, а когда это было?

– На выходные. Три дня уже как, четвертый. А что?

– Да так. Подумать надо. Что эпидемия – это врут, конечно.

– Михалыч, может, валить надо?

– Тебе есть куда?

– Ну… у нас на Урале родня. Или вот к шурину, сто тридцать кэмэ все-таки, Верка с дитем там сейчас.

– И что ты там будешь делать? Свою типографию с собой заберешь? Или ты пахать умеешь? Впереди зима.

Сосед умолк, похоже, он только сейчас начал планировать дальнейшее. Мать его и то подготовлена, она сразу о магазине подумала.

– Михалыч, может, ларек подломить, пока народ не чухнулся?

Гхм. Вот и этот о магазине подумал.

– Дим, ты вчера в ларьке видел, что оставалось? Чипсов набрать хочешь? Так вон картона насуши, у них питательность примерно одинаковая. И не забывай, что комендантский час уже введен. Приедет задроченный вызовами патруль и пристрелят на месте за пакетик ирисок.

– Это да, эти могут. И че ж делать?

Мне бы кто сказал.

– Спать иди. А с утра мать слушай, вместе сходите, вдруг что купите полезного. Одну ее не оставляй.

– Значит, надолго эта херня, думаешь?