Если бы Фрэнк Рэндалл решил сохранить в тайне то, что ему удалось узнать, и не поставил могильный камень у церкви святого Кильда, — узнала бы Клэр правду как-то иначе? Возможно, да; возможно, нет. Но когда она увидела эту фальшивую могилу, это подтолкнуло ее к тому, чтобы рассказать дочери историю Джейми Фрезера и направить Роджера по пути исторических поисков… которые и привели ее в это время, в это место.

Ведь именно тот могильный камень в одно мгновение вернул Клэр в объятия ее шотландского возлюбленного… и возможно, к смерти на этих руках. Этот камень возвратил дочь Фрэнка Рэндалла ее настоящему отцу, и в то же время обрек ее на проклятие жизни в чужом времени; камень привел к рождению рыжеволосого мальчишки, который в ином случае мог просто не появиться на свет… к продолжению рода Джейми Фрезера. Возможно, это просто возвращенный долг? Возвращенный с процентами?

И еще Роджер подумал о другом мальчике, который тоже мог и не появиться на свет, если бы не тот загадочный каменный намек, оставленный Фрэнком Рэндаллом ради прощения и забвения… Могар и Вильям Маккензи не приехали на Собрание, и Роджер сам не понимал, то ли он от этого испытывает облегчение, то ли разочарование.

Джейми Фрезер наконец пошевелился, хотя его глаза все еще смотрели на костер.

— Англичанин, — мягко произнес он, и это было нечто вроде заклинания. Роджер вдруг почувствовал, как зашевелились волосы на его голове; он был почти уверен, что заметил в пламени костра некую фигуру…

Большие ладони Джейми нежно обняли внука. Лицо Фрезера было все таким же отстраненным, волосы и брови искрились, отражая огонь…

— Англичанин, — повторил он, обращаясь к чему-то такому, что он видел в огне. — Мне иногда хочется встретиться с ним как-нибудь. А с другой стороны, я надеюсь, что этого никогда не произойдет.

Роджер ждал, положив руки на колени. Глаза Фрезера затуманились, лицо в свете пляшущих языков пламени казалось маской. Наконец по его большому телу пробежала легкая, едва заметная дрожь; он встряхнул головой, словно пытаясь выбросить из нее что-то лишнее, и, похоже, только теперь заметил, что Роджер все так же сидит рядом с ним.

— Мне сказать ей? — спросил Роджер. — Клэр?

Взгляд огромного горца стал острым, как бритва.

— А ты расскажешь Брианне?

— Не сейчас, но… да, расскажу. — Он ответил на взгляд Фрезера без малейшего сомнения. — Она моя жена.

— Пока.

— Навсегда… если она захочет.

Фрезер посмотрел в сторону костра Камеронов. Тонкая фигура Клэр была отчетливо видна, — темный силуэт на фоне света.

— Я обещал ей всегда быть честным, — сказал наконец Джейми, очень тихо и ровно. — Да, расскажи ей.

К четвертому дню склон уже сплошь был покрыт шатрами, приехало еще множество народа. Каждый день незадолго до наступления сумерек мужчины начинали собирать дрова для большого костра, складывая их на выжженном пространстве у подножия горы. Каждая семья разбила свой лагерь но здесь разжигали огромный костер, у которого все собирались каждый вечер, чтобы узнать, кто еще прибыл.

Когда наступала тьма, костры усеивали горный склон, мигая тут и там между скальными выступами и песчаными лысинами. На мгновение мне привиделся знак клана Маккензи — «горящая гора», — и я внезапно осознала, что это было такое. Никакой не вулкан, как я раньше думала. Нет, это был именно образ вот такой горы, на которой проходило Собрание кланов, где мерцали во тьме костры многочисленных семей, знак того, что все кланы пришли сюда, и они вместе. И впервые в жизни я поняла девиз, начертанный на знаке под изображением горы: «Lucco non uro; я свечусь, не горю».

Да, с наступлением темноты весь горный склон заполыхал огнями. Тут и там виднелись маленькие подвижные огоньки, — это главы семейств или владельцы плантаций совали в костры смоляные ветки и каждый нес свой свет вниз, к подножию, добавляя его к ослепительному свету большого костра. С места нашей стоянки, расположенной довольно высоко, фигуры людей выглядели маленькими черными силуэтами на фоне его пламени.

Десятки семей уже заявили о своем прибытии, прежде чем Джейми закончил разговор с Джеральдом Форбсом и встал. Он протянул мне младенца, безмятежно спавшего несмотря на весь шум вокруг, и наклонился, чтобы поджечь ветку от своего костра Внизу раздавались пронзительные выкрики, отчетливо слышные в чистом осеннем воздухе.

— Макнейлы из Ягодной Поляны здесь!

— Лахланы из Долины Водопадов здесь!

А потом, немного спустя, до меня донесся голос Джейми, громкий и сильный:

— Фрезеры из Риджа здесь!

После этого вокруг меня раздался короткий всплеск аплодисментов — а заодно свист и крики со стороны арендаторов, приехавших вместе с нами; впрочем, все шумели одинаково.

Я сидела спокойно, наслаждаясь ощущением мягкого, тяжелого тельца на моих руках. Малыш спал, полностью доверившись защите взрослых, маленький розовый ротик приоткрылся, теплое влажное дыхание касалось моей груди.

Джейми вернулся, и от него пахло дымом костра и виски; он сел на бревно рядом со мной. Он обнял меня за плечи, а я прислонилась к нему спиной, наслаждаясь ощущением его тела. По другую сторону костра Брианна и Роджер о чем-то пылко спорили, сдвинув головы. Их лица, освещенные костром, словно отражали друг друга.

— Тебе не кажется, что они задумали снова поменять ему имя? — спросил Джейми, слегка нахмурившись в сторону молодой пары.

— Нет, я так не думаю, — ответила я. Им надо еще кое о чем договориться до крещения, ты знаешь.

— Ах, вот как?

— Ну да, насчет третьего сентября, — сказала я, поворачивая голову, чтобы заглянуть ему в лицо. — Ты ведь ей сказал, что она должна решить…

— Верно, сказал.

Ущербная луна плыла в небе низко, бросая на Джейми рассеянный свет. Он наклонился и поцеловал меня в лоб. Потом потянулся и взял мою свободную руку.

— А ты тоже сделаешь свой выбор? — мягко спросил он. Он разжал ладонь, и я увидела золотой блеск. — Ты не хочешь получить его обратно?

Я помолчала, глядя ему в глаза, ища в них сомнение. Но ничего такого я не нашла, зато увидела нечто другое: глубокое, искреннее любопытство по поводу того, что я могу сказать.

— Это было так давно, — негромко произнесла я.

— И в другом времени, — сказал он. — Я ревнивый человек, но я не мстителен. Я мог забрать тебя у него, моя Сасснек… но я не хочу отбирать его у тебя. — Он тоже замолк на несколько мгновений, глядя на отблески огня, игравшие на золотом кольце в его ладони. — Это ведь тоже часть твоей жизни, разве не так? — И повторил свой вопрос: — Хочешь взять его назад?

Вместо ответа я протянула руку, и он надел золотое кольцо на мой палец, и металл оказался теплым, нагревшись от его тела.

«От Ф. — К., с любовью. Навеки»

— Что ты сказал? — спросила я. Он пробормотал что-то на гэльском, слишком тихо, чтобы я смогла уловить слова.

— Я сказал — «Покойся в мире», — ответил Джейми. — Но я не к тебе обращался, Сасснек.

По другую сторону костра мелькнуло что-то красное. Я посмотрела туда как раз вовремя, чтобы увидеть, как Роджер подносит к губам руку Брианны; красный рубин Джейми сверкал на ее пальце.

— Ну, я вижу, она наконец все решила, — ласково сказал Джейми.

Брианна улыбалась, не сводя глаз с лица Роджера, а потом наклонилась и поцеловала его. Затем она встала, взметнув песок подолом юбки, и наклонилась, чтобы взять с края костра горящую головню. Повернувшись и протянув ее Роджеру, она заговорила громко, так, чтобы мы слышали ее как следует:

— Иди вниз, — сказала она. — Иди и объяви им, что семья Маккензи тоже здесь.

ДИАНА ГЭБЛДОН родилась в 1952 году в Аризоне (США), эколог по образованию, успела десять лет отработать преподавателем биологии в университете Лос-Анджелеса, а также создать немало комиксов для издательства «Уолт Дисней», прежде чем всецело посвятила себя писательскому труду. По ее собственному признанию, первую часть сериала «Странник» она начала писать для себя, понятия не имея, что из этого получится. Однако случайный творческий опыт вырос в обширный цикл исторических романов, пользующихся огромной популярностью по обе стороны Атлантики и переведенных почти на все европейские языки, а теперь — и на русский.