— Ян…

Голос Фрезера прозвучал совершенно спокойно, ровно, — однако парень тут же опустил пистолет, хотя и с явной неохотой. Высокий мужчина сделал еще один шаг вперед. Его глаза, темно-голубые, раскосые, не отрывались от Роджера; он был ужасно похож на Брианну…

— Я спрошу только раз, но я полагаю, что услышу правду, — сказал Фрезер довольно мягко. — Ты что, лишил мою дочь невинности?

Роджер почувствовал, как к его лицу приливает горячая кровь, как он краснеет от груди до корней волос. О Господи, в ужасе думал он, да что такого Брианна наговорила своему отцу? И почему, черт побери? Последнее, чего он мог ожидать, так это вид разъяренного до последней крайности отца, готового мстить за поругание дочери.

— Но… э-э… ну, это не совсем то, о чем вы подумали, — забормотал Роджер. — Я хочу сказать… мы… что она… что мы собирались…

— Да или нет? — Лицо Фрезера было уже не более чем в футе от лица Роджера, совершенно лишенное выражения, лишь странный огонь горел в глубине его темно-голубых глаз.

— Послушайте… я… черт побери, да! Она хотела этого…

Фрезер с размаху ударил его под ребра.

Роджер согнулся пополам и, шатаясь, попятился, хватая ртом воздух. Это не было ударом, нет… просто он наткнулся на что-то такое, что пронзило его до самого позвоночника. И Роджера охватило бесконечное удивление, смешанное с гневом.

— Стойте! — с трудом произнес он, пытаясь выровнять дыхание. — Погодите! Черт побери, я же сказал, она…

Фрезер ударил его еще раз — на этот раз в челюсть, сбоку. В результате этого удара Роджер почти ослеп, и ему показалось, что с его лица сорвана вся кожа, а челюсть начала отчаянно пульсировать болью. Роджер отшатнулся, и страх мгновенно сменился бешенством. Этот чертов кусок дерьма пытался убить его!

Фрезер опять замахнулся для удара, но на этот раз Роджер нырнул под его руку и ушел в сторону. Что ж, к черту все эти долбаные родственные связи, раз так дело пошло!

Из уха Роджера сочилась кровь, и он уже не видел ничего, кроме Фрезера. Если этот бандит хочет драки, он ее получит, будьте уверены.

Роджер напружинил ноги, согнул руки в локтях. Фрезеру удалось захватить его врасплох, но больше этот номер не пройдет. Хотя Роджер и не был по натуре скандалистом, все же ему не раз приходилось участвовать в драках в разных пивнушках. Они с Фрезером были в одной весовой категории, но у Роджера было преимущество возраста, он был лет на пятнадцать моложе Джейми.

Он видел, как правая рука Фрезера устремилась к нему, наклонился и ушел в сторону, чувствуя, как одновременно его собственный кулак врезался в бок Фрезера, — и пропустил следующий удар, угодивший ему прямо в глаз. Мир перед ним взорвался россыпью кровавых звезд, по щеке потекли слезы, и он, взревев, бросился на Фрезера.

Он ударил противника; его кулак с силой врезался в тело Фрезера, но тот вроде бы и не почувствовал этого. Одним глазом Роджер видел широкоскулое лицо, бесстрастное, как лицо викинга-берсеркера. Он развернулся, и лицо исчезло, потом снова выскочило перед ним; Роджер ударил, целясь в ухо. Но тут же на его плечо обрушился мощный удар, он едва удержался на ногах, однако выпрямился — и снова напоролся на кулак.

— Она… моя, — прошипел Роджер сквозь стиснутые зубы. Он обхватил Фрезера обеими руками и сжал, чувствуя, как скрипят ребра противника. Он раздавит этого чертова ублюдка, как гнилой орех. — Она… моя… слышишь?

Фрезер ударил его по спине, у основания шеи, — это был скользящий удар, но достаточно сильный, чтобы у Роджера тут же онемели левая рука и плечо. Ему пришлось ослабить хватку, он чуть согнулся и двинул Фрезера в грудь правым плечом, пытаясь сбить противника с ног.

Фрезер отступил на полшага назад и двинул его кулаком снизу, однако удар пришелся в ребра, а не в живот. И тем не менее Роджер хрюкнул и отшатнулся, согнувшись, чтобы прикрыться.

Фрезер наклонил голову и с размаху боднул Роджера лбом в лицо. Роджер упал на спину. Из его носа хлынула кровь, заливая губы и подбородок; он как бы со стороны, издали наблюдал за тем, как темно-красные густые капли падают на его рубашку…

Он перекатился на бок, чтобы увернуться от занесенной над ним ноги, но удар все-таки настиг его, хотя и не слишком сильный. И когда Роджер попытался откатиться в другую сторону, ему наконец пришло в голову, что хотя он и моложе противника на пятнадцать лет, Джейми Фрезер, скорее всего, каждый день из этих годов посвящал физическим упражнениям…

На мгновение Роджер потерял чувство реальности. Жадно хватая ртом воздух, он поднялся на четвереньки. Кровь булькала у него в носу при каждом вздохе; он чувствовал ее вкус в глубине своего горла, вкус, похожий на вкус металлической стружки…

— Хватит! — простонал он. — Нет… хватит…

Мощная рука схватила его за волосы и резко откинула его голову назад. Темно-голубые глаза сверкали в шести дюймах от его глаз, и Роджер почувствовал на своем лице горячее дыхание Фрезера.

— Нет, пока еще не хватит, — сказал Фрезер и коленом ударил Роджера в зубы. Роджер снова покатился на землю и снова попытался встать. Поляна перед его глазами расплылась, превратившись в размытые желтые и оранжевые пятна. Лишь инстинкт самосохранения заставил его подняться.

Он сражался за свою жизнь, и прекрасно понимал это. В слепом бешенстве он бросился на смутно маячившую перед ним фигуру, вцепился в рубашку Джейми Фрезера и ткнул кулаком в живот противника со всей силой, что оставалась у него. Но ему показалось, что его кулак налетел на камень. А Фрезер извернулся, как змея, и просунул руку между их телами. Его рука ухватила Роджера между ног и железные пальцы сжались…

Роджер застыл… ему показалось, что его позвоночник перерубили пополам. А в следующую секунду его пронзила боль, и до того, как она полностью оглушила его мозг, в уме Роджера успела проскользнуть одна мысль, отчетливая и холодная, как льдина. «Черт побери, да что же это получается… я, похоже, умру задолго до того, как успею родиться!»

Уже окончательно стемнело, когда Джейми наконец вернулся, и мои нервы уже были на пределе от напряженного ожидания; а уж что творилось с Брианной, я и вообразить не могла. Мы как раз ужинали — или, вернее будет сказать, ужин стоял на столе. Ни у одной из нас совершенно не было аппетита — ни к еде, ни к разговору; даже обычная прожорливость Лиззи (свойственная всем выздоравливающим) куда-то подевалась. Я надеялась, что девочка не заболеет снова; бледная и молчаливая, она только пожаловалась на головную боль и ушла спать в травный сарай. Ну, впрочем, при данных обстоятельствах это было лишь кстати; это избавило меня от необходимости отсылать ее прочь, когда Джейми явился домой.

Свечи горели уже больше часа, когда я наконец-то услышала приветственное блеяние коз и его шаги по тропинке. Брианна при этих звуках сразу же посмотрела на меня, и ее лицо выглядело в желтом свете ужасно бледным.

— Все будет в порядке, — сказала я. Она услышала в моем голосе искреннюю уверенность и кивнула, слегка успокоенная. Я и в самом деле сумела внушить себе, что все будет отлично. И постепенно все уладится. Но, видит Бог, нас вряд ли ожидал мирный семейный вечерок. Насколько я знала Джейми, могло возникнуть неисчислимое множество обстоятельств, способных вызвать у него непредсказуемую реакцию… и новость о беременности дочери в результате изнасилования наверняка принадлежала именно к таким обстоятельствам.

После того, как Брианна подтвердила мои подозрения, прошло несколько часов, и за эти часы я мысленно исследовала все возможные варианты реакции Джейми; в число теоретических моделей его поведения входил, например, громкий крик и битье кулаками по разнообразным твердым предметам, что всегда казалось мне весьма огорчительным. Но ведь точно так же могла повести себя и Брианна, и я очень даже хорошо знала, на что она способна в гневе.

Сейчас она держала себя в руках, но мне было известно, насколько хрупким может быть ее спокойствие. Стоит Джейми бросить ей одно-единственное оскорбительное слово, и она может взорваться, как граната. Кроме рыжих волос и великолепного роста, она унаследовала от Джейми еще и страстную, взрывчатую натуру, а также способность мгновенно выкладывать все, что есть у нее на уме.