— Ненормальная женщина! Ты с таким же успехом могла выйти на улицу и вовсе голышом!
— Не будь идиотом, Роджер! Что ты тут делаешь?
— Я уже сказал — тебя ищу.
Он схватил ее за плечи и крепко, очень крепко поцеловал. Страх, гнев и бесконечное облегчение от того, что он все-таки отыскал Брианну, смешались в этом поцелуе, и еще ко всему прочему добавилась мощная волна желания — такого сильного, что Роджера с головы до ног пробрала дрожь. И Брианна тоже вздрогнула. Она вцепилась в Роджера, слабея в его руках.
— Все в порядке, — прошептал он ей в ухо. А потом зарылся лицом в волосы девушки. — Теперь все в порядке, я здесь. Я о тебе позабочусь.
Брианна резко выпрямилась, отстранившись от Роджера.
— Все в порядке? — вскрикнула она. — Да что ты такое говоришь? Бога ради, какой порядок, если ты здесь!
Ошибиться было невозможно — в голосе девушки слышался самый настоящий ужас. Роджер схватил ее за руки.
— Черт побери, да где же еще мне быть, если ты ринулась в эту хренотень и рискуешь свернуть шею, как последняя дура, и… черт побери, зачем ты это сделала?
— Я ищу своих родителей. Чем еще я могу тут заниматься?
— Это я и без тебя знаю, догадаться нетрудно. Я имею в виду — какого черта ты не сказала мне, что затеяла всю эту авантюру?
Брианна вырвала руки из пальцев Роджера и с такой силой толкнула его в грудь, что он пошатнулся, едва удержавшись на ногах.
— Да потому что ты бы не допустил, чтобы я это сделала, вот почему! Ты бы попытался остановить меня, и…
— Да уж конечно бы попытался, черт побери! Я бы просто запер тебя в доме, или связал бы тебя по рукам и ногам, не сомневайся! Из всех идиотских идей эта…
Брианна коротко взмахнула рукой и с силой ударила Роджера по щеке. — Заткнись!
— Чертова дура! Ты что, всерьез ожидала, что я позволю тебе провалиться в… в никуда, а сам буду сидеть дома и ковырять в носу, пока ты тут выставляешь всем напоказ свою задницу? Да за кого ты меня принимаешь, курица?! — Он скорее почувствовал, чем увидел движение Брианны и поймал ее за запястье прежде, чем она успела закатить ему еще одну пощечину. — Я нынче не расположен шутить, девочка! Ударишь меня еще раз — и, клянусь всеми святыми, я тебя моментально изнасилую!
В ответ Брианна сжала в кулак свободную руку и врезала Роджеру в живот — стремительно, как метнувшаяся к добыче змея.
Ему очень хотелось ударить ее в ответ. Но вместо этого он схватил Брианну и, захватив в горсть ее волосы, с силой прижал к себе и впился в ее губы бешеным поцелуем.
Она извивалась и дергалась в его руках, издавая приглушенное мычание, но он не отрывался от нее. А потом она ответила на его поцелуй, и они вместе опустились на колени. Руки Брианны обвились вокруг шеи Роджера, когда тот укладывал ее на мягкий, пышный слой листьев, покрывавших землю под каштаном. А потом Брианна задыхалась и вскрикивала в его объятиях, и слезы лились по ее щекам, но она продолжала крепко обнимать Роджера…
— Зачем? — всхлипывала она, — Почему ты пошел следом за мной? Ты что, не понимаешь, что натворил? И что мы теперь будем делать?
— Делать? В каком смысле — делать? — Роджер не понимал, от чего плакала Брианна, от страха или от гнева… скорее всего, от того и другого вместе, решил он.
Девушка уставилась на него сквозь спутанные пряди волос, упавшие ей на глаза.
— Как мы вернемся! Для этого же надо иметь кого-то, к кому ты стремишься… кого-то, о ком ты тревожишься… И ты — единственный человек, которого я люблю в том мире… или был таким человеком! А теперь — как я вернусь в свое время, если ты здесь?
Роджер на мгновение окаменел, забыв и о страхе, и о гневе, и его руки машинально поймали кисти Брианны, совсем уже собравшейся снова ударить его.
— Так дело именно в этом? Ты поэтому мне ничего не сказала? Потому что ты любишь меня? О, Иисусе!
Он выпустил руки Брианны и осторожно лег на девушку. Взяв ее лицо в свои ладони, он попытался снова поцеловать Брианну.
Но она внезапно раздвинула бедра, закинула ноги ему на спину, согнув колени, и изо всех сил ударила пятками, едва не переломав Роджеру ребра.
Он откатился в сторону, вырвавшись из захвата, но Брианну не выпустил, — и в следующую секунду уже лежал на спине, а девушка лежала на нем. Задыхаясь, Роджер вцепился в волосы Брианны и притянул к себе ее лицо.
— Стоп, — сказал он. — Довольно. Черт побери, что все это значит, у нас тут что, тренировка по вольной борьбе?
— Не трогай мои волосы! — Брианна дернула головой, пытаясь высвободиться. — Ненавижу, когда мне волосы ерошат!
Роджер разжал пальцы и провел рукой по шее Брианны; его рука сама собой нашла удобное местечко, наслаждаясь ощущением нежной кожи, а большой палец лег на пульс на горле девушки. Пульс колотился, как молот кузнеца; пульс Роджера звучал еще громче.
— Тебе нравится, когда тебя душат? — пробормотала Брианна.
— Нет, не нравится.
— Мне тоже. Убери руку с моей шеи, а?
Брианна очень медленно сползла с Роджера. Она все еще задыхалась, но совсем не потому, что ее душили. А ему не хотелось убирать руку с ее шеи. И не потому, что он опасался дать девушке свободу, а потому что ему было страшно потерять ощущение близости. Но это не могло продолжаться без конца.
Брианна подняла руку и сжала запястье Роджера, но не стала отталкивать его. Он услышал, как девушка тяжело сглотнула.
— Ну же, — прошептал он, — скажи… скажи это. Мне так хочется услышать…
— Я… тебя… люблю… — процедила она сквозь зубы. — Доволен?
— Ага, еще как. — Он снова обхватил ладонями ее лицо, очень нежно и бережно, и заставил Брианну приблизиться. Она подчинилась, хотя ее руки, лежавшие на руках Роджера, отчаянно дрожали. — Ты уверена в этом?
— Да. И что мы теперь будем делать? — пробормотала она — и расплакалась.
Мы. Она сказала — «мы». Она сказала, что уверена…
Роджер лежал в пыльной листве у дороги, грязный, избитый, умирающий от голода, прижимая к груди дрожащую, плачущую женщину, время от времени принимавшуюся колотить его в грудь крепко сжатыми кулаками… и был счастлив, как никогда в жизни.
— Тихо, — шепнул он, едва не раздавив Брианну в объятиях. — Все в порядке; есть и другой способ. Мы вернемся. Я знаю, как это сделать. Не беспокойся, я обо всем позабочусь.
Наконец Брианна оторвалась от него и замерла, устроившись рядышком и уложив голову на его согнутую руку, шмыгая носом и все еще изредка всхлипывая.
На рубашке Роджера спереди расплылось большое влажное пятно. Сверчки, затаившиеся в ветвях каштана, обрадовались наступившей тишине и тут же начали петь хором, оглушительно и весело.
Брианна высвободилась из рук Роджера и села, почти невидимая в темноте.
— Мне надо высморкаться, — гнусаво пробормотала она. — У тебя есть платок?
Роджер протянул ей влажный лоскут, которым он стягивал свои волосы. Брианна с шумом прочистила нос, и Роджер улыбнулся, радуясь тому, что девушка его сейчас не видит.
— Как будто миксер включили, чтобы взбить сливки, — весело сказал он.
— Да? Интересно, когда ты в последний раз видел этот самый миксер?
Брианна снова улеглась на Роджера, ее голова опустилась на его плечо, а пальцы коснулись подбородка. Роджер в последний раз брился два дня назад; потом у него не было ни времени, ни возможности это сделать.
Волосы Брианны слегка пахли травой, но уже не испускали заметного цветочного аромата. Должно быть, теперь на них остался только естественный запах.
Девушка глубоко вздохнула, крепко обняв Роджера.
— Мне очень жаль, — сказала она. — Я не хотела, чтобы ты отправился следом за мной. Но… Роджер, я ужасно рада тому, что ты здесь!
Он поцеловал ее в висок; кожа Брианны была влажной и немножко соленой от слез и пота.
— Я тоже этому рад, — ответил он, и на мгновение все испытания и трудности последних двух месяцев показались ему ничего не значащими. Все, кроме одного. — Как давно ты все это задумала? — спросил он. Впрочем, он мог и сам это сказать, с точностью до одного дня. Он ведь прекрасно помнил, когда именно начали меняться ее письма.
