Через неделю можно будет записаться на факультативные занятия, но их проводили только по утрам субботы и воскресенья, да еще за большие деньги. Вставать в такую рань по выходным — настоящая мука! Все выглядело как большое издевательство над любознательными студентами. Почему нельзя проводить факультативы в будние дни? На этот вопрос даже Вяземский не нашел ответа.

На занятии Скуратова провела письменный опрос, в котором просила рассказать о своих магических способностях. Я честно написал, что владею «Огненным щитом» и «Шаром огня». Вяземский хорошо знал «Шар огня» и «Огненные лезвия», а Белка — «Шар огня» и «Огненный щит». Судя по их словам, они долго возились, чтобы познать эти заклинания.

А после объяснений Анастасии Евгеньевны, я узнал, что известные базовые заклинания мы можем выучить сами… Правда, все это будет длиться долго и муторно. Первые три простых заклинания — «Огненный щит», «Шар Огня» и «Огненные лезвия». А вот чтобы получить оставшихся три — «Огненная стена», «Огненный град» и «Огненная буря», — по словам нашего рыжеволосого преподавателя, требовалось приложить серьезные усилия.

— К концу первого курса, — заявила она, — вы должны с легкостью оперировать первыми тремя заклинаниями. К концу второго — выучить хотя бы одно дополнительное. На выпускном экзамене необходимо показать знание пяти из шести заклинаний и продемонстрировать их. Сила заклинания не так важна. У всех разные способности и разные резервы. Тем не менее сотворить его должны уметь все, иначе вам не место на моем факультете. Лучшие студенты второго курса смогут попробовать использовать комбинированные заклинания.

— Можно ли комбинировать заклинания разных стихий? — задала вопрос сидевшая на первом ряду невысокая девушка в очках, внешне напомнившая мне классическую зубрилу из школы моего прошлого мира. И как это ни странно, в ней я увидел себя в юности. После старшей школы я начал заниматься спортом и кардинально поменял стиль поведения. Жаль, надолго меня не хватило… Но надо признать, это до сих пор мне помогает. Особенно в этом мире. Я уже настолько привык к яркой внешности встречающихся на моем пути девушек, что был удивлен банальным внешним видом заучки. Я вдруг испытал к ней какое-то щемящее чувство жалости…

Интересно… значит, еще не забронзовел я со своими роялями. И это хорошо. Становиться подобием Потемкина мне совершенно не хотелось. И я надеялся, что этого никогда не случится.

— Если вы сумеете скомбинировать заклинания разных стихий, то станете величайшим магом на Земле! — немного пафосно, с долей иронии ответила Скуратова. — Пока этого ни у кого не получилось. Может, вы будете первой, Евгения?

— Может, и буду! — уверенно ответила заучка, поправив очки.

Судя по всему, многие проблемы здесь решались с помощью целительной магии. Наверное, поэтому смысла носить очки не было…

«Ты прав», — подтвердила мое предположение фея, — «у этой девчонки просто нет денег на целительниц. Она, кстати, из простолюдинок. И поступила по квоте. Евгения Симонова. Мелкий род, так и не заслуживший дворянства».

«Ты-то откуда знаешь это?»

«Секрет. Должны у меня свои секретики быть!»

Даже странно, что фея не повернулась и не показала мне язык. Как раз жест идеально подходил к интонации, с которой она произнесла эти слова.

Больше всего знаний мне принес урок со Скуратовой.

— Уважаемые студенты! — произнесла она, когда лекция закончилась, — завтра у нас практическое занятие. Первый месяц мы будем заниматься все вместе. У меня будут помощницы. А через месяц мы прикрепим персонального преподавателя к каждой группе. Я же буду вести лекции и периодически контролировать практические занятия. А теперь вы свободны.

— Пошли в столовую! — заявил Вяземский, когда нас с толпой студентов буквально вынесло из аудитории. — Быка бы сожрал! Со сметаной!

— Пошли, — выдохнул я, когда мы, благодаря бросившейся нам на помощь Мин, в целости и сохранности влились в более спокойный, но тем не менее полноводный поток студентов, текущий по коридорам Академии.

Мы следовали за Вяземским. Столовая находилась в примыкающем к учебному корпусу здании и не отличалась таким же изяществом. На первом этаже, судя по всему, располагалась кухня. Странно, но я совершенно не чувствовал запах еды, пока, мы не очутились в обеденном зале, поднявшись по лестнице на второй этаж. Какая-то магия, не иначе!

Сам зал напомнил мне обычную столовую нашего мира, только в разы больше. Та же самая раздача… За ними те же самые повара, накладывавшие еду в тарелки. И на первый взгляд еда тоже не сильно отличалась от еды в столовой какого-нибудь института или школы. Народа в зале было много. И несмотря на большое количество столиков, практически все были заняты.

— Здесь все рассчитано, — пояснил Вяземский, — Присмотритесь.

Я присмотрелся и сосредоточился на этой большой «комнате». Действительно, зал был визуально поделен на четыре части. На каждой части стояло несколько длинных столов, за которыми располагались студенты. Только сейчас заметил, что форма факультетов отличалась друг от друга гербом. На правой стороне груди у меня была нашивка в виде стилизованного изображения огня с цифрой один. Единица, как я понимаю, номер группы. И если верить словам Вяземского, он не меняется до конца обучения в Академии. У «водников», например, на гербе была изображена капля, у «воздушников» — изломанная молния, а у обучающихся Земной стихии самое оригинальное изображение — лопата! Я с трудом сдержался, чтобы не взорваться со смеху.

— А почему факультета жизни здесь нет? — поинтересовался я. — Какой у них знак?

— Красный крест, — ответила Белка, — у них вроде отдельная столовая… — она вопросительно посмотрела на Вяземского.

— Ну да, — подтвердил тот. Четыре факультета — это, грубо говоря, четыре на девяносто — триста шестьдесят человек! Учеников с даром Жизни обычно гораздо меньше, всего около тридцати, они едят вместе с воинами на первом этаже, которых наоборот дофига.

— А третий этаж для кого предназначен? — поинтересовался я.

— Для второго и третьего курсов, — сообщил Алексей, — их меньше… после первого курса народ отсеивается. Кто экзамены не сдал, у кого деньги закончились… всякое бывает.

— А эта Симонова учится бесплатно? — спросил я у него, решив уточнить слова Уны.

— Да, есть квота для простолюдинов, которые не могут оплатить себе учебу. Их спонсирует лично император из казны в обмен на государственную службу, — кивнул Вяземский, — Алина говорила, что сейчас таких учеников около десяти.

— А сколько вообще стоит обучение?

— Ты и этого не знаешь? Такое чувство, что вообще попал сюда с экскурсией, — хмыкнул Вяземский, — тридцать тысяч рублей за курс. Сам понимаешь, для аристократов это не такие уж и большие деньги, а вот для простолюдинов — огромная сумма… Если только ты не сын заводчика. Кстати, кормят нас только обедами. Завтраками и ужинами студенты сами себя обеспечивают. Большинство предпочитает есть на территории Академии в студенческом городке, там полно харчевен и трактиров на любой вкус.

Тем временем мы подошли к раздаче. Первое, второе и компот — бессмертная классика. Особого выбора здесь не было. Это вам не три-четыре вида гарнира или мяса. Сегодня, например, на первое было что-то напоминающее по виду борщ, на второе — обычная картошка с такой же обычной котлетой. И похоже, клюквенный компот. Неплохо!

Получив свой обед, мы отошли от раздачи и отправились к присмотренному зорким Вяземским столику. Усевшись за него, я уже собирался приступить к еде, как вдруг увидел нелицеприятную картину.

Героем картины была та самая простолюдинка Евгения Симонова, на которую я обратил внимание на уроке Огненной магии. На моих глазах она попыталась сесть на свободное место за столом, но из-под нее выбили стул, и она оказалась на полу. При этом каким-то чудом она успела поставить поднос на стол.