– Вот что, – наконец решил Сэм. – Я повёз отцу бумаги, а ты, Арн, отвези свою невесту к отцу, и отправляйся в свой манор. Большая герцогская охота через два дня, папа её любит, только редко себе позволяет… Короче, держись так, чтобы пореже попадаться ему на глаза до конца мероприятия – он к тому моменту уже отойдёт, и с ним можно будет поговорить. Сами понимаете, лично рубить голову тому, кого много лет считал другом… ладно. В любом случае, обещаю: без награды полковник де Берг тебя, Арн, и вас, леди Милана, не оставит. На счёт суда, баронет, тоже можешь не переживать.

– Все понял, – кивнул я.

Вроде и победа, и деньги мне и Миле полностью достались (минус пятнадцать золотых задатка – придётся сдать, раз записаны. А остальное ищите сами, мы не в курсе, куда покойник свои монетки припрятал). И всё равно словно какой-то привкус во рту остался…

* * *

Первой, кого я увидел около мрачной глыбы поместья Бертран, была Карина. Слуги куда-то все попрятались, а у рыжей был такой вид, что можно было войско неприятеля пугать. И смотрела она на меня. Рядом мялась и отводила взгляд Маша.

– Мне просто любопытно, ЧТО ты можешь сказать в своё оправдание, – едва я спешился, ткнула в мою сторону пальцем вассал. Ну, хоть не мечом.

– Стечение обстоятельств, – я вдруг почувствовал, как устал. Скачки, смертельно опасная драка, расследования, копка ямы копьём… спрашивается, и чем это отличается от рейдов на границу Шрама? Ах, ну да – наверняка Кара всё-таки не может плеваться кислотой на два кэмэ.

– Стечение обстоятельств? – кажется, я сумел дочку рыцаря удивить. – Стечение обстоятельств?! Заставить девушку изображать из себя парня – это стечение обстоятельств?!

– Что? – я даже сразу не врубился в обвинение.

– А ты что имел в виду? – подозрительно уставилась на меня “подруга детства”.

Я покосился на две чресседелные сумки на боках Вспышки. Сто семьдесят четыре монеты в каждой – как ни крути, неплохой доход. И отдельно ещё те двадцать четыре, что я привёз из Сплава…

– Да так, ерунда, – покачал головой я. – Маша, а ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Я… не нарочно, – глядя в сторону, негромко призналась разоблачённая девушка. Призналась глубоким, мягким грудным голосом, однозначно женским. И никаких хрипов! Я проверил её печать: так и есть, воспаление прошло. Уж не знаю как, но Свет на литургии разрушил… или, правильнее сказать, очистил? – многочисленные, давно зажившие и потому неподвластные Жизни шрамы на голосовых связках дочки кузнеца. Повышенная регенерация плюс контроль от Печати сделали своё дело: повторно открытые раны зажили – но уже правильно, без вторичных повреждений.

...Твою ж мать! Теперь мне ещё и всему герцогству объяснять, как сэр Мария поменял пол?

– Я жду объяснений, – напомнила мне о себе рыжая.

– Объяснений, – я посмотрел на неё, и Кара вдруг вздрогнула. Странно, и почему это? Может, потому что я вспомнил про свою почти-жену Милану. За последние несколько дней мы с блондинкой столько прообщались и во столько всего вместе влипли, что мне теперь казалось: знакомы уже не один год. – Изволь. Это её наказание. Она, как и ты, не хотела учиться разбираться в женских тряпках и причёсках. Ещё вопросы?

Дочка сэра Матиаса на удивление звучно сглотнула и молча помотала головой. Отлично, минус один вопрос. А теперь – я, наконец, пойду спать...

Проваляться двое суток в постели, предаваясь попеременно благородной дворянской меланхолии и сну, у меня не вышло. Хоть я честно и попытался. Свет, выпущенный Валерианом во время стычки с Купой, вычистил алхимяд с кинжала убийцы и из моих ран, кровотечение в своей радикальной манере остановил магистр Марат, одновременно закрыв разрезы, но повреждения под свежими шрамами на руке никуда не делись. Организму, даже усиленному собственной Стихией Жизни, нужно было побольше времени, чем пара часов, чтобы полноценно восстановить пробитую насквозь кисть. Точнее, я так думал.

— Ах! – прижала руку ко рту Лейла. Потом несмело протянула руку — и провела пальчиками поперёк моей груди, касаясь длинной тонкой белой отметины. Тонкой. Белой. Едва-едва ощутимой при касании! Ни следа воспаления, ни страшно выглядящего бугрящегося багрового ожогового рубца, оставленного магией Огня! То же самое на ладони: полоска из более светлой, нежной молодой кожи – и небольшое уплотнение под ней. И совершенно никакого дискомфорта, когда сжимаешь кулак. То есть перевязка, ради которой я и позвал служанку, мне просто не требовалась. Чудеса, блин. Впрочем, раз я уже оторвал горняшку от суеты по хозяйству…

— Ле, скажи, шрамы украшают мужчину? – вкрадчиво спросил я.

– Нуу… – девушка честно задумалась. — А? Ум! Угу! Умм!

А вот нечего так долго решать.

— Это что? – с некоторым подозрением спросил я.

— Самострел. Охотничий, -- рыжая тоже смотрела с подозрением, но уже на меня.

– А это тогда что? – продемонстрировал я ей один из арбалетов, привезённых из республики.

– Тоже самострел, – приняла из моих рук стреляющую машинку дочка рыцаря. – Очень хороший и… я таких и не видела никогда, – запнулась она. – Но не охотничий – точно!

– Почему это? – я слегка обиделся за свой проверенный и надёжный инструмент.

– Он же косулю насквозь пробьёт, – Карина попыталась согнуть плечо арбалета рукой, но смогла прожать только на несколько миллиметров. – И волка. Может и кабана. А если в голову попасть – череп зверю разобьёт!

– Так уж и разобьёт, – усомнился я. Во время рейдов мне приходилось стрелять не только в тварей, но и в обычных животных, вполне себе неплохо научившихся жить вблизи границы Шрама. Волки мне как-то не попадались на прицел: умные сволочи летом и осенью предпочитали обходить хорошо вооружённого человека по большой дуге, не показываясь на глаза. А вот в оленей я стрелял: при классическом многодневном хождении в рейд добытое мясо позволяет существенно растянуть взятые с собой припасы. Первые разы приготовить на костре добычу получалось так себе, но потом мы с Машей приноровились. А вот Роне продукты в руки лучше было не давать, что дичь, что консервы и крупы. Думаю, будь у меня чайный пакетик с Земли – и его эльфийка смогла бы заварить так, что потом пол дня будешь мучаться поносом и запором одновременно! Как там моя остроухая красавица без меня… – Иногда болт уходил в тело зверя по самый хвостовик, но так и должно быть: это же не лук, а арбалет.

– А ты с какого расстояния стрелял? – ещё раз попробовав многослойную сталь на изгиб, с какой-то странной интонацией спросила меня девушка.

– Метров со ста пятидесяти , – пожал плечами я. – Один раз с двухсот с лишним подстрелил, но это уже повезло – олень удачно стоял, можно было прицелиться спокойно… А что?

– На охоте стреляют с тридцати-сорока шагов, – пояснила Кара, задумчиво глядя на меня.

– Это в упор, что ли? – поразился я. – Тогда да, череп можно и расколоть при попадании. Только всё равно не понимаю, чем это плохо.

Вот кто осенью не прочь пообщаться с людьми, заглянувшими в лес, так это мишки. Косолапые нагуливают жирок на зимний сон, и обязательно, если учуют, пойдут проверять: чем это таким вкусным тянет от котелка над костром? При этом, сволочи, подбираются с подветренной стороны и так тихо, что Милка не всегда могла засечь вторженца заранее. Отличная дополнительная тренировка стрельбы “на рефлекс”, ага. Арбалет, гарантированно пробивающий череп как бы всеядного гостя под любым углом – реально необходимая вещь. Не для меня, понятное дело – Медведь не тварь, его и разрядом электричества убить можно – но для спутников Охотника точно.

– Трофей.

– Что – трофей? – воспоминания нахлынули, и я слегка потерял нить беседы. Вроде бы было всё совсем недавно, а думаю о своих первых рейдах – и как будто много лет назад было…