Санька, словно заворожённый, шагнул к волколаку и протянул к нему руку, чтобы потрогать доспех. Крок рыкнул и дёрнулся навстречу, однако Санька просто быстро развернул ладонь, словно уперев её Кроку в грудь, и волколак словно наткнулся на невидимую стену.

— Как интересно, — сказал Санька самому себе задумчиво. — Он словно вывернул сферу наизнанку и натянул на себя другую оболочку.

— Так и есть, — сказала Марта. — У них у каждого по две прямых родственных сущности. Но ещё они могут скопировать, создать и натянуть на себя любую другую. Но неродственную не на долго.

Александр погрузился в волколака и посмотрел его глазами. В этой сущности и зрение у него было другим. Крок стоял не шевелясь. Санька полностью контролировал его тело и чувствовал, что броневая защита, это просто часть его силы.

— «Хитрюга!» — мысленно рассмеялся Санька. — «Какие же это доспехи?»

В «руках» Крок держал два меча и тоже не «настоящих», а «энергетических».

— Вытяни копьё комлем ко мне, — пророкотал Санька губами волколака.

— Что? — не поняла Марта. — Кто говорит? Ты, господин?!

— Я.

Марта не подала вид, что удивилась, и вытянула руку с дубовым копьём в сторону Крока. Санька слегка махнул его рукой и клинок «меча» отсёк копью кончик древка.

— Хорошая игрушка! — восхитился Санька, прорычав горлом Крока.

Санькино сознание уже давно легко делилось на две части. С Петькой он задействовал его третью часть. Они натренировались до того, что Александр, управляя телом Петра, спокойно вёл заседание боярской думы. Причём не просто сидя и слушая, а активно участвуя в дискуссиях и сдерживая особо пылких государственных «радетелей».

Вот и сейчас, находясь в теле Крока, Александр ходил вокруг него и разговаривал сам с собой.

— Дай-ка, копьё, — попросил он Марту. Та протянула.

Александр принял, развернул его к Кроку, и сам же аккуратно поднёс кончик «меча» к копью. Копьё, едва коснувшись «клинка», треснуло в месте касания. Санька изумлённо дёрнул головой.

— Интересно. Как это у них получается?

Продолжая контролировать волколака, он своим четвёртым сознанием снова «нырнул» ему в глаза и начал «ковыряться» в его ноосфере. Это длилось довольно продолжительное время, но понять, как оборотень выворачивает сферу Санька не мог, пока в ноосфере не нашёл её край.

Санька боялся неизведанного и никогда не «уходил» далеко в своём тонком мире. Здесь же ноосфера была заключена в очень малом «объёме». Потянув край шара на себя, Санька почувствовал, как начался процесс перехода волколака из животного образа в человеческий.

Через короткое время перед Александром снова стоял человек. Причём теперь сознание Саньки разделилось на четыре части. Двумя он контролировал Крока, одним свои глаза и другие чувства, а первым продолжал ощущать себя изнутри.

— Что это было? — спросил Крок мрачно.

— Мне не понадобилась Марта, чтобы тебя контролировать. Надеюсь, что ты не в обиде? У меня свои понимания о собственной безопасности. Мне нравится быть полностью уверенным в моих «друзьях».

— Ты так можешь сделать с любым… э-э-э… с любой сущностью?

— Зачем тебе это знать? — спросил Санька.

— Чтобы было не так обидно, — тихо пробубнил оборотень.

— Скажу только, что не ты первый, и не ты последний. Мне надо было понять, как вы переворачиваетесь. И я понял. Если бы не твои скрытые угрозы… Ты же тоже хотел проверить меня, правда?

Санька увидел на лице Крока подтверждение своих слов в виде краски стыда.

— Вот видишь. Ты сам виноват. И для меня было важно понять, на сколько вы не «контролируете» себя в изменённом состоянии. Я понял, что ты мне солгал. Не расстраивайся и не опасайся. Я никому не расскажу, что я про вас узнал.

Александр всё ещё был внутри ноосферы и наблюдал за реакциями этого существа, которого люди прозвали волколак или оборотень, но с этими существами было не так всё просто. Это были не люди, превращающиеся в зверей, а звери, принимающие облик людей.

Крок внимательно посмотрел на Саньку и преклонил пред ним колено.

— Приказывай, повелитель.

[1] Коадъютор — помощник архиепископа, наследующий его должность.

[2] Клевец — односторонний клювовидный выступ на холодном оружии для нанесения точечного удара, впоследствии на Руси развившийся в боевой молот с таким клювом

— Я не твой повелитель, Крок, — сказал Санька. — Да, и вы, похоже, легко обходитесь без повелителя.

— Обходимся, да, но без него наши силы слабы.

— Где ваш предыдущий? — спросил Санька, хотя знал ответ.

— Погиб в битве с местными богами. Это было очень давно.

— Его звали Малрок?

— Ты знаешь и это!? — спокойно констатировал Крок.

— Знаю. Я знаю всё, что знаешь ты. Но я совсем не тот, кто сможет заменить его. Мне, по понятным причинам, ближе люди. И я, точно, не деспот. По крайней мере — пока.

— Нам не очень нравился его деспотизм и страсть к покорению миров. Мы вполне удовлетворились бы одним. Малрок был ненасытен. Но он не всегда был таким. Было время, когда мы вместе с ним сражались с силами зла. Но кто-то переубедил его, что это бессмысленно, что люди неблагодарны и не благонадёжны, так как сами часто переходят на другую сторону. Вот и он…

— Но я-то вам зачем?

— С тобой мы завоюем этот мир…

— Но, вот, ты опять… Завоевать мир… И оно вам надо? — рассмеялся Александр.

— Но ты ведь воюешь!

— Воюю, — вздохнул Санька, — но не хочу. Да и без людей мне мир не интересен.

— Тогда давай воевать тех, кто тебе мешает?! Мы сможем ужиться с людьми, но нам мало ваших лесов. Они оскудевают.

— Я понимаю, что, убивая людей, вы становитесь сильнее и это вас возвышает, но меня-то это и беспокоит. Раз боги наложили запрет на убийство людей, значит, так надо. Но и отказываться от вашей помощи не разумно. Надо думать.

— Хорошо, — сказал Крок. — Думай. Спасибо, что не отказал сразу.

— И вам спасибо, что помогли. Останемся пока друзьями.

— Ты теперь знаешь, как нас найти.

— Я знаю!

* * *

Участвовавшие в набеге на Ливонию воеводы остались с войсками ближе к границе. Мало ли что взбредёт в голову магистру ордена?

Алтуфьев со своей тысячей, которая вместе с боевыми холопами составляла около десяти тысяч ратников, направился к Москве, но большую часть воинов оставил по дворянским уделам. В Москву отправились только опричники.

Царь встречал войска Алтуфьева за воротами Фроловской[1] башни Кремля на мосту, перекинутому через тридцатиметровый ров. Для торжественного выезда царя мелких лоточников с моста согнали, вдоль «перил» поставили пеших ратников с алебардами, с площади убрали торговые ряды.

Санька выехал на своём чёрном аргамаке, Адашев следом за ним на белом.

Юрий Яковлевич Алтуфьев ввёл тысячу всадников через северные ворота на Конную площадь. Там, сразу выйдя из ворот, они строились в шеренгу по восемь и относительно ровными рядами и шеренгами, двигались к, почти построенному Брамой, собору.

Встреча войска прошла красиво, торжественно, церемонно и закончилась общим бражничеством.

Боярская дума военной операцией в Ливонии осталась недовольна. Большинство бояр требовало полноценной войны с захватом территории, и разделом её по старшинству родов. Однако власти для принятия решения думе не хватало. Согласно судебнику, принятому в тысяча пятьсот пятидесятом году, одного думского желания было недостаточно. Государь должен был «приказать». И только после этого бояре могли «приговорить».

Словесная «заруба» в думе началась сразу после того, как боярам стало известно о нападении избранных отрядов на Ливонию. После этого дума заседала через день и полоскала царя, не стесняясь в выражениях. Саньку обвинили в превышении полномочий, нарушении традиций и обычаев. Он иногда присутствовал на , и, после официального прибытия войска, пригласили на заседание думы.