— Все, крысеныш, прощайся с жизнью! — Джорс презрительно усмехнулся и занес кинжал.

И замер, ошеломленный.

Перед физиономией Джорса развернулась широкая полоса стали, изношенной, но вычищенной до блеска. В ней четко отражалось его лицо.

Басистый голос позади него тихо проговорил:

— Да-с, мужчина выиграл бой с мальчишкой. Теперь драке конец, если только мужчина не хочет драться со мной.

Для дракона голос был сравнительно мягким. Джорс взглянул в глаза Несесситас, поперхнулся и стал ловить воздух ртом.

— Мужчина хочет драться со мной? — промурлыкал голос.

На Джорса напал столбняк. Дракониха нетерпеливо толкнула его кончиком хвоста. Тот очнулся и в страхе попятился назад.

Приятели Джорса хоть и стояли с обнаженным оружием, но никто из них не хотел иметь дела с возбужденным драконом, вооруженным одним из этих длинных мечей.

Через мгновение на сцене появились Кесептон и Уилд. Кесептон встал между ними.

— Так, что же здесь происходит? — спросил он. На сцене воцарилась тишина.

Затем заговорила дракониха, по-прежнему мягко.

— Ничего особенного, — сказала она.

Джорс очнулся от столбняка, кровь его вновь кипела.

— Ч-чертова рептилия, я всего лишь хотел его наказать для его же собственной пользы!

— Если я стану драться с тобой, то это тоже тебе будет на пользу, парень.

— Мы же союзники, ты разве не знаешь?

— Мальчик тоже, зачем же тогда его убивать? Кесептон замахал руками:

— Хватит! Кавалерист, бросай оружие. Расскажите мне кто-нибудь, из-за чего все началось.

После короткой заминки заговорил кавалерист Менсер.

— Мы просто сидели вокруг костра, сэр, а этот проклятый пастух подошел и ударил кавалериста Джорса кулаком по лицу. Ну, Джорс вроде как и вышел из себя.

Релкин был уже на ногах, ребра его болели, нога тоже, но он все еще кипел гневом.

— Да, я его ударил и не жалею. Он осквернял имя леди Лагдален из Тарчо; никто не смеет так поступать в моем присутствии.

Кесептон повернулся к мальчику:

— Ах, вот это, значит, кто — Релкин из Куоша. А я и не знал, что у тебя хватит духу подраться с кавалеристом в два раза больше тебя по росту. Так что же насчет Лагдален из Тарчо?

— Я не стану повторять, что он сказал, но заставлю его взять свои слова обратно.

— Ничего подобного ты не сделаешь, — Кесептон повернулся к Джорсу, который неловко переминался с ноги на ногу под пристальным взглядом капитана, — потому что это сделаю я.

Джорс с ненавистью посмотрел на него.

— Давай же, кавалерист, расскажи, что ты сказал о молодой леди.

— Это ложь, сэр. Ничего я о ней не говорил. Я оставляю это для ее обожателей и поклонников.

Кесептон покраснел, понимая, что слова Джорса метили в него самого.

— Мне трудно поверить, что мальчишка ударил тебя просто так. Какой смысл ему погибать ради какой-то прихоти?

— Он лгун, сэр. Я не давал ему повода, чтобы меня ударить, а потом он достал кинжал. Так никто не поступает и…

Несесситас придвинулась ближе. Джорс замолк. Кесептон не сводил с него холодного взгляда. Джорс беспокойно заерзал, но по-прежнему вел себя вызывающе.

— Я больше не желаю терпеть в этом лагере никаких упражнений в фехтовании, — твердо произнес капитан. — Всякий, кто обнажит оружие, будет отвечать перед трибуналом. Понятно?

Джорс кивнул.

— Прекрасно. — Кесептон повернулся к пареньку. — А ты убирайся отсюда и отправляйся спать. Капитан повернулся к Уилду:

— Где, черт возьми, субадар Йортч? Уилд пожал плечами. Йортч был человеком непредсказуемым.

Тем временем Несесситас уже уводила Релкина к своему костру. Драконопасы по-прежнему спали. Чектор тоже.

— Видишь, чем должны сейчас заниматься Драконопасы? — сказала она.

Релкин кивнул. Кровь на его губе уже запеклась. Ребра Релкина жутко болели, но в основном он мучился от боли душевной.

— Где мой дракон? — спросил он. Несесситас вздохнула.

— Ну, парень, Хвостолом ведь большой дракон. Он сам о себе позаботится.

Она улеглась и почувствовала, как мальчишка, всхлипывая, тычется ей в ребра. Несесситас обернула его хвостом, надеясь, что была права относительно куошского дракона. Ей самой его не хватало, и еще она сильно подозревала, что скоро им без него будет туго.

Драконы редко когда ощущают страх, и все же Базил Хвостолом не мог отделаться от странного чувства тревоги, которое, казалось, рождали руины, его окружавшие.

Луна освещала разрушенные башни и упавшие галереи. Некоторые здания стояли в ночи, как черепа, а их открытые окна походили на пустые глазницы. Он обнаружил, что двигается украдкой, как будто боясь, что его обнаружат.

Массивные стены и груды булыжника с растущими на них уродливыми деревьями заливал бледный лунный свет. Предчувствие чего-то дурного делалось от этого еще больше.

Он вышел на широкую улицу, мощенную каменными плитами. Над ней маячила арка Мача Ингбока. Он долго и пристально вглядывался в безумный лик, вырезанный в камне.

Ничего, кроме жестокости и ненасытного властолюбия, не было в этом лице.

Базил с отвращением перевел взгляд и сразу же потерял ориентацию в лабиринте разрушенных дворов по другую сторону улицы.

Он решил вернуться назад. Здесь не было ничего, одни булыжники и вездесущее ощущение зла. Уже на обратном пути он услышал неясный шум, доносившийся откуда-то справа.

Базил остановился, в тишине отчетливо различался звук голосов. Он прислушался: говорили две женщины, и по крайней мере голос одной из них показался ему знакомым. Что-то шевельнулось в его мозгу.

А затем он увидел троих мужчин с мечами и кинжалами в руках, которые крадучись пробирались сквозь руины по направлению к женщинам. Их намерения были очевидны: они собирались убить говорящих.

Послышался женский смех, и Базил взглянул в ту сторону с удивлением и тревогой. Он узнал Лагдален, драконьего друга из Марнери.

И мужчины с оружием собирались ее убить!

Базил быстро пошел вперед по наклонной аллее, хоронясь за грудой камней.

Мужчины были от него совсем рядом; женщин он тоже различал хорошо:

Лагдален и Лессис, в их серых плащах с капюшонами, поднятыми, чтобы защититься от ветра. Мужчины были ему знакомы: он увидел знаки Шестого талионского полка легкой кавалерии на их плащах.

Неужели они действительно задумали убить леди? А иначе зачем им прятаться, да еще с оружием? Что это за безумное предательство?

Две фигуры в сером подошли уже совсем близко. Базил молча вытащил Пиокар и шагнул вперед.

Вдруг ему показалось, что один из мужчин его увидел. Базил был всего лишь в десятке шагов от них, стоя в тени на той же стороне улицы. Мужчина повернул голову в его направлении, а затем отвернулся. Видимо, он ничего не заметил.

Женщины миновали Базила, и тут мужчины выскочили из своего укрытия.

Сверкнули клинки. Девушка вскрикнула и попыталась бежать, но упала, подвернув ногу. Лессис отпрянула назад, в руке у нее заблестел кинжал. Трое мужчин с обнаженными клинками выступили против застигнутой врасплох одиноко стоящей женщины.

И тут Базил встал с Пиокаром наголо между ними. Мужчины разинули рты, глаза их полезли на лоб. Баз увидел, как физиономия сержанта Дьюкса в изумлении вытянулась. Почти сразу же изумление сменилось отчаянием.

— Что здесь происходит? — громко спросил дракон. Субадар Йортч находился в центре; лицо его выражало верх удивления.

— Да это же Хвостолом и леди! — сказал он.

— Именем древних богов, да мы чуть было их не убили! — воскликнул кавалерист, стоящий за ним.

Лессис держала перед собой клинок; в глазах ее было столько же опасного блеска, как и в клинке, если не больше.

Она окинула взглядом заговорщиков — и Дьюкс упал духом. Она поняла, что они задумали.

— Хвостолом, а мы уже думали, ты окончательно потерялся, — произнес Йортч, делая потрясенный вид.