Базил взглянул на Лессис: может, всю эту троицу порешить на месте?

— Оставь свой меч, господин дракон, — сказала она. — Должно же быть какое-то объяснение всему ЭТОМУ. Я уверена, что вышла ошибка.

Йортч все еще пытался собраться с духом.

— Поступило донесение о бесах, леди. Бесы здесь, в городе. Мы отправились, чтобы устроить на них засаду.

— Бесы? — переспросила Лессис.

— Ага, — ответил кавалерист. — Я их видел совершенно отчетливо — они перелезали через стену. Я рассказал субадару, и тот предложил пойти и взглянуть. Когда мы услышали, как вы идете, то подумали, что это бесы.

— Разумеется, — ответила ведьма. — Что ж, если здесь бесы, тогда вам лучше продолжить поиск и, если получится, отправить их на тот свет. Я передам капитану Кесептону, что вы представите рапорт, как только их разыщете.

Взгляд у Дьюкса был как у кролика, загипнотизированного лаской. Лессис посылала их в глубину города охотиться за несуществующими бесами. Но ведь они сами сказали, что такова их боевая задача, и отступать было некуда.

Дьюкс подавил стон. Он погиб. Он знал, что леди обо всем догадалась.

Теперь она погубит его карьеру.

Лессис с невозмутимым видом помогла Лагдален встать на ноги, и они двинулись прочь. Заговорщики были слишком потрясены, чтобы прийти Лагдален на помощь. Лодыжка девушки поначалу болела, но постепенно хромота прекратилась.

Посмотрев на мужчин долгим изучающим взглядом, Базил вложил Пиокар в ножны и зашагал за двумя фигурами в сером. Через несколько шагов он догнал их.

Леди повернулась к нему.

— А теперь расскажи мне, Базил из Куоша, как случилось, что ты оказался здесь в такой подходящий момент?

— Гм, да! Вообще-то это длинная история, но если вкратце, то сначала я потерялся, а теперь нашелся.

— Что ж, и как раз вовремя. — Лессис протянула руку и стиснула его коготь.

По какой-то непонятной причине сердце его при этом готово было от гордости выскочить из груди.

Они быстро вышли из города и выбрались на тропинку, что вела к лагерю. Еще издалека, приметив отблески походных костров, Базил почувствовал, как у него словно гора с плеч свалилась.

Он едва добрался до лагеря, когда услышал за собой взволнованный голос.

Базил не успел повернуться, а драконопас уже вцепился в него обеими руками, обнимая за грубую шею.

У костра, прежде чем отправиться спать, Лагдален наконец сформулировала те тревожные мысли, которые теснились в ее голове с тех самых пор, как они покинули мертвый город Дуггут.

— Миледи, как же мы можем продолжать путешествие с этими солдатами? Ведь они нас собирались убить. Разве можно им теперь доверять? Они наверняка боятся ареста и убьют нас, чтобы избежать военного трибунала.

Лессис кивнула:

— Разумеется. Но ведь мы еще на них не пожаловались. Утром я поговорю с ними.

Лагдален обратила внимание, как сжался у ведьмы подбородок. Девушка знала, что это признак того нечеловеческого усилия, которое она собиралась предпринять. Недаром же Лессис была верховной ведьмой, чародейкой высочайшего класса. Лагдален хотелось знать, можно ли как-нибудь повлиять на этих людей.

Она вспомнила, что Лессис могла производить с людьми самые невероятные вещи.

— Они действительно хотели нас убить?

— Да, моя милая, боюсь, что так, — мягко сказала она, — и мы должны за ними следить. Теперь, может быть, трудно изгнать зло из их сердца, именно по той причине, о которой ты говорила. Боязнь наказания будет действовать на них не меньше, чем страх погибнуть в долине Ган. Но, тем не менее, я подумаю о них тоже.

— Зачем они хотели убить нас?

— Потому что мы проиграли битву при Оссур Галане. И еще они боятся, что мы приведем их к смерти. Лессис сделала паузу, о чем-то задумавшись.

— И, возможно, они правы. Трудно им объяснить, что мы должны возвратить принцессу любой ценой, даже если нам придется заплатить жизнями всех солдат и драконов.

— Это настолько важно?

— Да. Все предсказания говорят об одном. В Марнери под владычеством Эральда наступят времена страшной коррупции и окончательного упадка морали.

Нельзя допустить, чтобы это произошло. Марнери самый жизненно важный, самый ценный из всех девяти городов.

— А Кадейн? Он же намного больше.

— Кадейн? Если бы только кадейнцы умели работать! Но Кадейн — огромный торговый город, и его жители преуспевают благодаря богатству Минуэнда. Нет, Кадейн — великая столица, кто спорит, и когда-нибудь, я полагаю, размерами он будет соперничать с Урдхом — но Марнери важнее. Наши лучшие генералы и капитаны кораблей всегда были выходцами из Марнери и Талиона. К несчастью, с этими талионцами так трудно ужиться, что от них отворачиваются солдаты и матросы.

Поэтому в основном мы имеем дело с Марнери.

— Значит, мы должны найти Беситу.

— Мы должны найти ее и вернуть обратно живой и не испорченной чарами вражеской силы. Если только жуткий камень в Туммуз Оргмеине успеет на нее подействовать, она станет более опасной, чем даже Эральд.

Лагдален содрогнулась — неужели они собираются пройти весь путь до этого страшного города?

Лессис внимательно смотрела на нее, читая на лице мысли.

— Скоро мы их догоним. Нам не придется забираться так далеко.

Лагдален слегка успокоилась, страх перед мрачным городом Рока стал меньше.

— По-моему, тебя тревожит не только это. Я чувствую.

Лагдален покраснела.

— Ну же, девочка, расскажи мне. Ты обязательно должна рассказать. Я настаиваю.

Лагдален ничего другого не оставалось.

— О, миледи, боюсь, что я влюблена.

— Влюблена? — Лессис мягко произнесла это слово. Однако не удивилась.

— Да.

— Держу пари, что уже не в первый раз. Лагдален была поражена.

— Боюсь, что нет.

Лессис улыбалась. Лагдален почувствовала облегчение.

— Когда я была в твоем возрасте, то влюблялась, кажется, раз в неделю. И в конце концов даже вышла замуж за одного человека, великого человека.

Лагдален стало не по себе — она не ожидала услышать такие подробности от верховной ведьмы.

— С ним что-то случилось?

— С кем, с Гуйо? Мы все еще добрые друзья, хотя многие годы уже не живем вместе. Наша работа нас разделила. Он по-прежнему староста деревни и будет им до конца дней.

Деревни? Неужели великая Лессис была простой деревенской девушкой?

Лагдален привыкла считать, что деревенские по сравнению с городскими темные, неотесанные, отсталые. Если Лессис действительно деревенского происхождения, то это переворачивало все представления Лагдален с ног на голову.

— И кто же этот счастливчик? — спросила Лессис.

Лагдален облизнула губы.

— Капитан Кесептон. Я видела, как он на меня смотрит. Я догадалась по глазам.

Лессис всплеснула руками. — Ах, молодость! Как я могла упустить это из виду? Да, Лессис, ты становишься чертовски старой! Она повернулась к Лагдален:

— Я ведь сразу заметила, что молодой капитан положил на тебя глаз, моя милая, и мне следовало бы знать, что в тебе заговорят чувства. Он, конечно, симпатичный молодой парень, но… — Она предостерегающе подняла палец. — Видишь ли, ты еще молода, хотя я чувствую, как где-то внутри тебя созревает мудрость, дитя мое. Скоро я вообще уже не смогу тебя называть «дитя». Однако в делах сердечных мудрость — плохой советчик. Ты должна отдавать себе отчет в том, что капитан — солдат, и ему по крайней мере десять лет служить в легионе. Поэтому ты будешь солдатской женой и жить на границе, а не в Марнери среди родных и знакомых.

Но Лагдален явно была готова пожертвовать всем ради своей любви. Лессис опять улыбнулась. Она знала, что сделала правильный выбор, взяв Лагдален к себе: у девушки было такое доброе сердце. И разве может кто-нибудь пережить суматоху юности без увлечений противоположным полом. Или своим же, коли на то пошло. Лессис знала. что ее предшественница на посту императорского советника, верховная ведьма Фиин, всю жизнь предпочитала общество женщин, а не мужчин, в том числе и в постели. И это не помешало ей сослужить великую службу Империи.