— Спокойнее надо, выдержаннее.

— Я пыталась, но у меня нервы не железные.

— Бедняжка, — улыбнулась подруга, — но ты его порядком взъерошила.

— Поделом, — фыркнула Беатрис, — жаль, не успела сказать еще пару ласковых. Только теперь на ум пришли.

— Ох, я представляю. Сто раз видела, как ты бесишься. Впору под стол прятаться.

Они помолчали. Потом Бэтси спросила:

— А почему не хочешь поехать в Америку?

— Не хочу, и все. Что я там забыла?

— Так мог бы ответить ребенок.

— Лучше оставь это, Бэт, — прошипела Беатрис, — почему это я должна покидать Англию и тащиться в эту чертову Америку? Ведь это же у черта на куличках.

— Чуть ближе. И там, наверное, интересно, — осторожно заметила Бэтси.

— Чушь, — отрезала подруга, — дыра дырой, ничего интересного там быть не может в принципе.

— Значит, это граф должен был принести ради тебя жертву, стать протестантом и поселиться здесь?

— Почему бы и нет?

— Но подумай о том, что ему было бы так же трудно сменить свою веру и бросить свою родину.

— Америка — не его родина.

— Неважно. Он живет там почти двадцать лет и привык настолько, чтобы считать ее своей родиной.

— Ерунда. Это было его предложение, а не мое. Я его замуж не звала. И потом, почему это я должна приносить какие-то жертвы ради него, а он — нет? Значит, это я должна стать клятвопреступницей?

— Но он же не требовал от тебя отречься от веры.

— Требовал, еще как. Прямо с пеной у рта. Проклятый болван! — снова психанула Беатрис, — хватит об этом, Бэт. Я еще не совсем остыла и разговоры на эту тему меня бесят.

— Ладно, все. Правда, мне жаль, что вы поссорились.

— А мне наплевать. Пойдем обедать, — женщина встала и взяла подругу за руку, — но уговор: за столом ни слова о чертовом графе.

— Ладно. Кстати, у меня новость, которую я хочу обсудить с тобой.

— Хорошо. Что за новость? — обрадовалась Беатрис смене темы.

— Хочу выдать Лесли замуж, — ответила Бэтси, — думаю, уже пора.

— А что, есть подходящая кандидатура?

— Есть. Это Брайен Дайтон. Кстати, они уже почти помолвлены.

— Прекрасно. Хм, — тут Беатрис задумалась, — интересно, где я могла слышать это имя?

— Не знаю, — Бэтси пожала плечами, — а ты его слышала?

— В том-то и дело, что да. Но вот в какой связи, не помню. Но никаких неприятных ассоциаций оно у меня не вызывает.

— Хоть это хорошо.

— Ладно, пошли наконец в столовую, иначе такими темпами мы никогда туда не попадем.

Через неделю Беатрис решила отправиться навестить последнее место успокоения своего мужа. Но для начала следовало подобрать хоть какую-нибудь компанию, так как ехать туда одной женщине было страшно. Она с детства панически боялась кладбищ и всего, что с ними было связано. Поэтому, Беатрис собралась заехать за Бэтси, чтобы та составила ей компанию. Подруга знала о ее фобии.

По пути к Бэтси Беатрис ехала, задумавшись и очнулась лишь тогда, когда ее лошадь встала, как вкопанная. Подняв голову, женщина увидела карету, управляемую на редкость бестолковым кучером. Он метался по дороге, словно совсем ослеп. Когда Беатрис забирала влево, он повторял ее маневр, та же история приключалась и с правым поворотом. Наконец, Беатрис надоело. Она крикнула:

— Эй, вы там! Остановитесь, дайте вас объехать! Сколько можно!

В это время дверь кареты распахнулась и наружу выпрыгнул высокий мужчина.

— Трикси! — вскричал он, — а сколько можно загораживать тебе проезд? Ты что, совсем меня не замечаешь? Загордилась?

— О Господи, Берти! — ахнула Беатрис, — надо же! какими судьбами?

— Мимо ехал, — отозвался он, бесцеремонно стаскивая ее с лошади, — иди сюда, я тебя рассмотрю хорошенько. А ты все такая же, хотя я сто лет тебя не видел.

— Ты тоже мало изменился, — отозвалась она, улыбаясь, — как дела, Берти?

— Как обычно, — он махнул рукой, — милая женушка приказала долго жить, вот я и выполняю ее приказание.

Беатрис фыркнула:

— Ну и молодец. Я вижу, Берти, что ты не переменился.

— А как ты? Как твои детки?

— Обе замужем.

— Отлично. А я никак не могу женить двоих своих оболтусов. Правда, Маргарет мне удалось пристроить.

— Маргарет — твоя дочь?

— Разумеется, чужую я бы и пристраивать не стал. Куда направляешься?

— Ну, как бы тебе сказать… Просто прогуливаюсь.

— Вот и чудненько. Тогда я приглашаю тебя к себе на чашку чая.

Беатрис поспешила согласиться, поскольку это предложение было куда приятнее того, что она намеревалась сделать. А на кладбище можно заехать на обратном пути.

До места назначения они добирались довольно долго, так как дом старого приятеля Беатрис находился довольно далеко от ее собственного.

Зайдя в дом, Берти первым делом метнул свою шляпу на столик в передней, но не попал. Шляпа упала в угол, судя по всему, это было ее привычное место. Потом хозяин подозвал горничную и наговорил ей кучу такой чепухи, что Беатрис потянуло попросить повтора. Разобраться, чего же конкретно хочет Берти, было практически невозможным делом. Но горничная, видимо, давно привыкла к подобным приказаниям, поэтому лишь присела и сказала:

— Да, сэр, — после чего удалилась.

— Пожалуйста, Берти, переведи для меня, что ты ей сказал? — попросила Беатрис.

Он приподнял брови:

— Да что тут непонятного? Как обычно, принести чаю и чего-нибудь к чаю.

— Я таки подозревала, что это что-то очень простое, — фыркнула Беатрис.

— Что мы стоим? Проходи, Трикс, выбирай любой стул.

Беатрис вошла в гостиную, огляделась и уже собралась пододвинуть к себе один из стульев, но хозяин поспешно остановил ее:

— Нет, не этот. Он, кажется, сломан. Вот сюда, — он смахнул с другого стула груду бумаг, которые разлетелись по всей комнате.

Берти ногой расшвырял бумагу по углам, проверил стул на прочность и широким жестом пригласил Беатрис садиться. Она села, все еще находясь под впечатлением увиденного.

Вошла горничная, поставила на стол поднос и принялась разливать чай. Потом оглядела пол, усыпанный бумагами, по которым уже успели пройтись сапоги Берти, и нагнулась, чтобы собрать их. Никто не сказал ни слова.

Берти подсел к столу и махнул рукой Беатрис.

— И где же твои сыновья? — спросила она, пересаживаясь и стараясь не смотреть на горничную.

— Мои сыновья? Послушай, Барбара, — без перехода отозвался тот, — брось все это и иди. Потом соберешь. Пусть валяется.

Барбара подчинилась и не говоря ни слова, вышла.

— Мне нравится твоя горничная, — удивленно проговорила Беатрис, — мои тут же принялись бы причитать: "Да что вы, да как же это оставить?"

Берти самодовольно улыбнулся.

— Но все-таки, было бы лучше, если бы ты все-таки позволил ей собрать эти бумаги. Как-то непривычно сидеть тут, заваленной по самые уши.

— Не обращай внимания. Так, что ты говоришь? Мои драгоценные сыночки? Они в Лондоне, где же им еще быть? Развлекаются, да пусть их. Когда женятся, им некогда будет это делать.

— Ты совершенно прав.

— Пей чай, — посоветовал ей хозяин дома, — а то остынет.

— Да, конечно, — она сделала пару глотков, после чего попыталась прожевать печенье, но у нее ничего не вышло.

Печенье явно знавало лучшие дни. Поскорее проглотив то, что было у нее во рту, женщина решила больше не рисковать.

— Я слышал, что с твоим мужем случилось несчастье, Трикси, — заметил Берти, — и мне очень жаль. Прими мои соболезнования.

— Спасибо, Берти.

Когда чаепитие было закончено, Берти вольготно откинулся на спинку стула, которая тут же угрожающе заскрипела.

— Ладно, — заметил он, в то время, как Беатрис с интересом наблюдала за его действиями, — тебе у меня нравится, Трикс?

— Очень. Твой дом полон неожиданностей.

— Каких это? — с подозрением спросил он.

— В том-то и дело, что трудно что-либо знать наперед, — Беатрис фыркнула, — никогда нельзя сказать с уверенностью, что именно в следующий момент свалится тебе на голову.