— Мама, а вот тот дядя нес меня подмышкой. Это неудобно, — Сью указала на хихикающего мужчину, — скажи ему.

— Прости, пожалуйста, — улыбнулся он ей, — но у меня нет опыта в таких делах.

Сью задумалась, а потом признала, что это, пожалуй, справедливо.

Фрэнк, встречающий жену и тещу у входа, был неприятно поражен, увидев Стэнфорда, а Кардингхэма без камзола.

— Ты на кого похож? — пробормотал он приятелю, окидывая его недоуменным взглядом, — в реку, что ли, упал?

— Да, произошел несчастный случай, — отозвалась Беатрис, услышав, — мне жаль вас затруднять, Фрэнк, но не могли бы вы помочь ему переодеться?

— Почему нет? — пожал тот плечами, — пошли, Крис.

— Отдайте мне, пожалуйста, мою собственность, — ненавязчиво попросил Кардингхэм.

— Только после того, как его приведут в порядок, — улыбнулась Кэт, отдавая приказания слугам, — проходите в гостиную, господа. Мама, — прошептала она, — твои поклонники сведут меня с ума.

— Она сначала меня сведут, — отозвалась Беатрис, — особенно, этот мокрый. Так хочется что-нибудь выпить.

— Погоди немного. Я скоро приду, только отведу эту девчонку в детскую. С мисс Мэйсон она не пойдет.

— Потрясающе, — заметил Кардингхэм, садясь в кресло, — давно я не попадал в такие ситуации. А все благодаря вам, — он слегка поклонился в сторону Беатрис.

— Идиот Стэнфорд, — фыркнула она, — вбил себе в голову, что я должна выйти за него замуж. Совсем спятил.

— Так это он так вам предложение делал? Знаете, очень оригинально, — и он расхохотался.

— Как смешно, Боже мой, — презрительно фыркнула Беатрис.

— Да, кстати, а почему вы ему отказали?

— Вы, кажется, тоже немного того, — женщина постучала себя по лбу, — чтобы я вышла за этого сопляка? Да он мне вы сыновья годится.

— Ну и что? Ведь вышли же вы в свое время за Дэнвуда. Он хоть и был старше вас, но столь же неразумен. Кто ради вас купался в фонтане?

— Оставьте в покое Монти, — проворчала Беатрис.

В гостиную вошли Фрэнк и немного смущенный Стэнфорд, уже совершенно сухой.

— Все обошлось? — осведомился Кардингхэм.

Мужчины кивнули.

— Воспаление легких не грозит?

— Воспаление мозга, — внесла ясность Беатрис, все еще полная справедливого гнева, — хотя чему там воспаляться.

— Перестаньте ворчать, — фыркнул Кардингхэм, — наличие у вас внучки еще не гарантия того, что вы превратились в старую бабку.

— Да ну вас, — отмахнулась она.

Горничная пригласила всех в столовую. Там уже находилась Кэт.

— Горячий чай, — сообщила она, — вам это будет полезно.

Усевшись за стол, гости принялись за чаепитие. Никто ничего не говорил, даже Фрэнк молчал, не задавая никаких вопросов. Он прекрасно знал, что через некоторое время все подробности узнает у жены.

Стэнфорд уехал первым, пробормотав слова извинения. Он ни на кого не поднимал глаз. За ним засобирался Кардингхэм. Беатрис уехала последней, сперва потешив зятя забавной историей, которая в ее исполнении оказалась настолько потешной, что все трое хохотали.

Прошло еще два месяца и Беатрис почти полностью пришла в себя. Шутки ради она обдумывала предложение или, вернее. Намек на предложение от графа де Рибейрака. Делать ей все равно было нечего. Рассматривая все "за" и "против", Беатрис пришла к определенному выводу.

Для начала она обдумала все аргументы, говорящие в пользу предложения. Во-первых, граф был бы очень подходящим мужем для любой женщины. Он спокоен, добродушен, не слишком ревнив, многое может понять и не скуп. Потом, он богат, у него есть титул. Что ни говори, а все-таки, лестно называться графиней де Рибейрак. К тому же, к фамилии добавится частица "де", а это считается высшим шиком. Конечно, не совсем красиво искать положительные стороны брака на столь меркантильной основе, но нельзя забывать и об огромной значимости денег и титула в обществе. Потом, за графом можно было считать себя как за каменной стеной, он абсолютно надежен. Плюс не лишен чувства юмора, а в положении Беатрис это было немаловажным качеством.

Теперь следовало подумать, об отрицательных сторонах этого брака. Во-первых, выходить замуж в четвертый раз — это уже слишком. Не успела похоронить третьего мужа, как обзавелась четвертым. Мужей нельзя менять, как перчатки. Какой пример она подает своим дочерям! Особенно, Рэчел, потому что Кэт относится к этому легко. А Рэчел слишком добропорядочная и серьезная. Во-вторых, ее возраст. Выходить замуж, когда тебе почти сорок стукнуло — это по меньшей мере нонсенс. Хотя Беатрис признавала, что не выглядит на этот возраст. Она могла бы с легким сердцем сбросить один, а то и полтора десятка лет. Но зачем, если людей не обманешь такими штучками. Если у тебя две взрослые дочери, обе замужем, и даже внучка есть, то убавляй, не убавляй, никто не поверит. Хотя, конечно, все эти аргументы несерьезны. Все, кроме следующих. У нее с графом были различные вероисповедания. Возможно, это не очень важно, всегда можно стать католиком и наоборот, но… Беатрис не хотелось этого делать. В конце концов, что она — девочка, вот так просто переходить из одной веры в другую? А если в следующий раз ей стукнет в голову стать мусульманкой? Это вообще ни в какие ворота не лезет. К тому же, граф теперь живет в Америке. Да, слишком большое расстояние для того, чтобы упускать это из вида.

Беатрис потратила на эти размышления несколько часов, но зато была полностью подкована в этом вопросе и могла с успехом выдержать любой натиск.

Правда, когда через две недели граф де Рибейрак вновь нанес ей визит, оказалось, что подготовилась она недостаточно.

Для начала она получила настоящее, стопроцентное предложение руки и сердца.

— Что, вот так, сразу? — спросила она, — мне нужно подумать.

— Времени у вас было предостаточно. И вы, разумеется, думали, я в этом уверен. Так что, выкладывайте.

— А что, вы тоже подготовилась? — фыркнула Беатрис и взяла чашку чая, — ладно, тогда приступим. Во-первых, прошло всего полгода со смерти моего покойного мужа, и я даже говорить не хочу на эту тему.

— Нет, — покачал головой граф, — это не аргумент. Можно подождать еще полгода.

— Но подумайте сами, граф, я уже была замужем три раза!

Он приподнял брови:

— Всего-то? Я думал, больше.

Женщина от неожиданности едва не поперхнулась чаем.

— Ну, знаете ли, — пробормотала она, — вот уж, не думала, что произвожу такое впечатление. Значит, это не аргумент?

— Конечно, нет. Глупость это, а не аргумент. И вы это знаете.

— Ну ладно, пусть даже это и не очень серьезно, но мне много лет.

— Это я уже слышал. Мне тоже немало лет, давно не тридцать, а гораздо больше, — вид у графа был усталый, словно Беатрис ужасно утомила его своими отговорками.

— Да, конечно, — признала она, — может быть, для вас это и пустяки, но мне-то что делать? Станут говорить, мол, совсем старушка на старости лет с ума съехала, в четвертый раз замуж выходит. Никак, с головой не все в порядке.

— "Старушка"? — рассмеялся граф, — это забавно. Даже старческий маразм в покое не оставили. У вас что, он на подходе?

— Пока нет, но такими темпами может и появиться.

— Вот, когда появится, тогда и поговорим об этом. Итак, это все? Вы исчерпали себя?

— Нет. Есть еще кое-что. Я же говорю, я хорошо подготовилась.

— Вы меня утомляете, сударыня. Какие-то несерьезные аргументы.

— Ничего, следующий посерьезнее будет. Я — протестантка, а вы — католик.

— Вас это волнует?

— Лично мне все равно, но это взволнует церковь. Как-то само собой полагается, что у мужа и жены должны быть одинаковые вероисповедания.

— Ну, если это для вас так важно, примите католичество и дело с концом, — он пожал плечами.

— Что? — Беатрис сделала большие глаза, — как это, неважно? Это очень важно. Так поступать не следует, это нехорошо.

В самом деле, этот аргумент оказался гораздо более серьезным. Таким серьезным, что граф даже встал со стула и повернулся к ней: