— Ой, ты меня пугаешь. Давай-ка без предисловий, Трикси. Что у тебя?

Беатрис поведала ей историю, которую услышала от Нэнси Гэйбл. С минуту Бэтси сидела неподвижно, а потом сказала:

— Ну и что тут особенного? Я прекрасно знаю, что у любого нормального мужчины есть любовница, а то и не одна. Особенно, до свадьбы. Да и после иногда тоже. Это естественно.

— Я с тобой совершенно согласна, Бэт. Но дело не в этом.

— Ты уверена, что эта история стоит моего внимания?

— Если б не была, не приехала бы. Судя по рассказу мисс Гэйбл, та девица не из робких. Она лишена предрассудков и может подпортить тебе кровь. Подумай о Лесли.

— Да, — нахмурилась Бэтси, — она еще глупенькая и наивная. Думает, что мужчины верны до гроба. Черт побери, ты права. Эта девица не должна добраться до моей дочери.

— Вот и не лови ворон. Будь внимательна, Бэт.

— Я это очень хорошо понимаю, — кивнула подруга.

— Вот и прекрасно, — Беатрис встала, — мне пора.

— Уже? И куда это ты торопишься?

— Нужно кое-куда нанести визит, — не стала Беатрис вдаваться в подробности.

Судя по всему, сейчас подруге не до нее. У нее свои заботы, в доме жених дочери, у него есть любовница, которая в любую минуту может заявиться сюда и начать метать громы и молнии.

Бэтси проводила подругу до двери. Беатрис отправилась выполнять свой долг.

Кладбища всегда нагоняли на нее панику, она тряслась при виде могил, не любила похороны, избегая смотреть на гробы и венки. Должно быть, страх перед смертью проявлялся в ней столь причудливым образом.

Когда женщина подъехала к кладбищу, ею овладела нервная дрожь. Оставив лошадь у входа, Беатрис осторожно прошла по тропинке к семейному склепу Вудвиллов. Когда-нибудь и ее могут тут похоронить. Брр! Мама, какой ужас!

Стараясь идти в центре тропинки и как можно медленнее, чтобы не выказывать страха, Беатрис дрожала и не смотрела по сторонам, хотя ничего примечательного там не было. Склеп и могилы были дальше.

Дойдя до места назначения, женщина остановилась в паре шагов от каменной стены, прочла надписи, добираясь до нужной. Вот, "Питер- Генри Вудвилл. Покойся с миром", а после дата рождения и дата смерти.

— Господи ты Боже мой, — прошептала Беатрис, — здесь совсем не страшно. Совсем не страшно. Пит, Господи, покойся с миром. Честное слово, мне так жаль, что тебя нет. Мне не страшно.

Она перекрестилась. Вдруг за ее спиной раздался шорох. Через секунду Беатрис уже мчалась к выходу, не разбирая дороги. Она с легкостью перепрыгнула через большую кучу сучьев, даже не коснувшись их кончиком платья, словно ей было шестнадцать.

В кустах, скорее всего, было какое-нибудь животное или птица. Паника в этом случае выглядела довольно глупо, но для перепуганной женщины такие аргументы не имели значении. Она почти видела мысленным взором, как растворяется могила и выпускает наружу полуистлевший скелет с остатками плоти. Рот, ощерившийся в вечной улыбке. Такая мысль не прибавила ей бодрости, зато добавила прыти. Беатрис одним махом взлетела на лошадь, вцепившись в уздечку мертвой хваткой и рванула ее на себя, вскричав:

— Пошла! Но, пошла!

Лошадь с места взяла галоп, приподняв передние ноги так высоко, что Беатрис упала бы на землю, если бы не держалась столь цепко. После чего помчалась с такой скоростью, что ветер свистел в ушах.

Пролетев на одном дыхании больше мили, Беатрис оглянулась, убедившись, что ее никто не преследует и остановила сумасшедший бег лошади.

— Ужас, — прошептала она.

Питер, даже мертвый, не стал бы делать ей ничего дурного. Глупо было бояться подходить к склепу, но в такие минуты разум отказывал женщине напрочь.

Беатрис уже подъезжала к дому, когда заметила всадника у ворот. И судя по всему, это был мужчина. Она приложила ладонь козырьком ко лбу, защищая глаза от солнца и пыталась разглядеть, кто это был. Зрение у нее было отличное, но на таком расстоянии было трудно что-либо сказать определенно. Тогда Беатрис махнула рукой и решила, что все равно узнает это, когда подъедет ближе. Наверное, это Берти.

Но это был не Берти. Это был граф де Рибейрак собственной персоной.

Узнав его, женщина презрительно фыркнула. Она до сих пор помнила, как разозлилась тогда, хотя сейчас была и на сотую часть не так зла, как в тот злополучный день. Но определенное чувство раздражения и досады сохранилось.

Увидев женщину, граф развернул коня и сказал:

— Удивлены лицезрением моего кривого гасконского носа?

— Очень, — сухо отозвалась Беатрис, — а также тем, что у вас еще и со слухом не все в порядке. Или память плохая?

— Пока не жалуюсь. Но мне кажется, что все это глупо.

— Да, в самом деле, если вы имеете в виду свое поведение.

— Я имею в виду нашу ссору. Забудьте то, что я вам наговорил. Кстати, я приехал попрощаться, потому что я уезжаю домой.

— Прощайте, — Беатрис пожала плечами.

— И это все? Я думаю, что мы с вами никогда больше не увидимся, а вы пожимаете плечами?

— Знаете, вы меня очень обрадовали. Неужели, вы уезжаете навсегда? Какая прелесть!

— Вы действительно злючка.

— Еще какая. Но не переживайте слишком сильно, я обязательно помашу вам вслед платочком.

Беатрис спрыгнула с лошади и передала ее в руки конюху.

— Скатертью дорожка, — пожелала она графу напоследок.

— Вы ведете себя отвратительно, — заявил граф ей в спину, — сами хороши. Разозлили меня до чертиков, оскорбили, а потом обижаетесь.

— А что можно ожидать от такой стервы, как я? — фыркнула она.

— Это точно.

— Вот и не жалуйтесь.

— Прекрасно, — съязвил он, — в самом деле, мне это будет полезно. В следующий раз не буду связываться со стервами.

— Ну, это уж как вам будет угодно. Мне-то все равно.

— Как вам угодно, — граф пожал плечами и развернул коня, — в таком случае, прощайте.

— Прощайте, — повторила она и сделала пару шагов к дому.

— А как насчет последнего взмаха? — услышала Беатрис, — вы мне обещали.

Против воли, женщина улыбнулась.

— Мне так жаль, граф, — обернулась она, — но кажется, я ввела вас в заблуждение. Нет у меня платочка. Я, так и быть, помашу вам рукой, как обещала. Не возражаете?

— Не хотелось бы расставаться так, словно мы с вами враги. Разве я вам враг?

— Нет. Просто надоедливый поклонник, который все никак не уедет.

Тут они рассмеялись.

— Вот сейчас я уеду, — пообещал граф, — вы уже не сердитесь.

— А вы?

— Стал бы я тогда полчаса вас уламывать. Должен заметить, это было чертовски трудным делом.

— Ну тогда, прощайте, граф, — и Беатрис помахала ему рукой, как и обещала.

Потом развернулась и отправилась в дом, подавив тяжелый вздох. Уезжает. Ведь в самом деле уезжает. А разве ты не этого хотела? Беатрис приостановилась и осторожно обернулась.

Граф стоял в нескольких шагах от нее.

— Уже приехали? — спросила она со смешком.

— Нет. Кое-что забыл.

— Да? Что же?

— Вот это.

Беатрис и глазом моргнуть не успела, как оказалась в его объятиях. Впрочем, она не возражала, только спросила:

— В самом деле уезжаете?

— Мне нужно кое-что уладить. А потом я вернусь. И тогда вы уже не отвертитесь.

Отвечая на его поцелуй, Беатрис подумала, что, наверное, является глубоко порочной особой. В конце концов, у нее недавно умер муж. Что же она делает?

За последующую неделю ничего примечательного не случилось. И следующий за ней день начинался спокойно. Правда, сперва была Дениза, которая одевая Беатрис, глупо хихикала.

— Что такое? — поинтересовалась госпожа, — в чем дело? Что тебя столь рассмешило?

— Джентльмен, который приехал к вам, миледи, — ответила Дениза, пряча смех.

— Понятно. Тогда я знаю, кто это. Мистер Кавендиш, угадала?

— В самом деле, миледи.

— Где он сейчас?

— В гостиной. Лиз подала ему чай, — Дениза опять фыркнула, словно в самой процедуре чаепития было нечто невероятно смешное.