Байки из чата игры «Омнеотрон»

В одном лесу неизвестно каким образом и с помощью кого родилась чилка. Самое удивительное, что во всём Омнеотроне не было больше ни других чилок, ни чилков–самцов, ни маленьких чилкят. И даже расти ей не пришлось, так как она уже родилась взрослой.

Как известно, у каждого монстра есть какая–нибудь особенность. Одни умеют становиться невидимыми в минуты опасности, другие — взлетать в небеса с помощью сжатого воздуха, третьи — замедлять вокруг себя время, четвёртые — поднимать в воздух предметы и швыряться ими. У некоторых было даже по две–три способности.

Чилка же умела флапировать. Она могла флапировать и вдоль, и поперёк, и многократно, и через себя, и даже с закрытыми глазами.

Однажды собрались на поляне все местные монстры и давай хвастаться своими особенностями и умениями. Летун рассказал о своих прожекторных железах и даже продемострировал их, едва не ослепив секретом желёз всё собрание. Вязун так завязил вокруг себя воздух, что сам еле вывязился оттуда. Припрыжник показал мясистые пружины на ногах и, увлёкшись, подскочил так, что скрылся за верхушками деревьев до конца собрания.

Каждый сумел удивить приятелей. Лимва — способностью превращаться в камень, аспениус — ментальным зрением, рукотвор — умением из палочек и веточек собирать сложнейшие, но бесполезные механизмы, непонятно что делающие и как двигающиеся. Омнеозавр не обладал уникальными способностями, но зато мог в один присест сожрать любого из собравшихся, и даже двоих зараз, если мелких. Поговаривали (разумеется, за глаза), что он вообще не местный, а прибыл в Омнеотрон из другого мира.

«Ну, а ты что умеешь? — спросили монстры чилку. — Что–то мы раньше тебя не видели…»

Чилка молча флапирнула раз, другой, спешно выфлапировала, а потом как давай флапировать с такой скоростью, что у самой в глазах потемнело. Но не поняли монстры, в чём заключается её редкая способность, и выгнали несчастную с собрания.

«Иди отсюда, дура! — крикнули они. — Придумала сама себе невесть что, и нам мозги пудришь!»

Идёт чилка грустная по лесу. Вдруг видит, на поляне пенёк, а на пеньке сидит пинтус. Никогда раньше чилка не видала таких.

«Ты чего тут сидишь?» — спросила она монстра.

«Я совсем один на всё белом свете» — жалобно ответил пинтус и неожиданно профлапировал.

«Ты умеешь флапировать?!» — обрадовалась чилка и от радости тоже флапирнула пару раз.

Посмотрели они друг на друга радостно и зафлапировали возле пенька. Счастлива была чилка, что нашла друга, такого же одинокого, но тоже обладающего таким редким умением.

«А ещё я умею муртовать!» — похвастал пинтус.

«Чего?! — скривилась чилка — Что это за дрянь такая?»

Пинтус раза три муртанул для демонстрации.

«А ты так умеешь?»

Не поняла чилка, в чём заключается уникальная способность пинтуса и рассвирепела: «А ну, иди отсюда, дурак!»

И прогнала вруна, крикнув ему вслед: «Придумал сам себе невесть что, и мне мозги пудришь!»

Системное сообщение: уровень «Мёртвый лес», локация «Лагерь старателей»

На крыльце хижины стоял мужчина средних лет с аккуратной бородкой в виде подковы и без усов. Одет он был несколько странновато для этих мест: поверх обычного старательского комбинезона был нацеплен большой жёлтый бант, а на голове лесного франта красовался оранжевый берет.

— Привет, жулик! — дружески поприветствовал он Альгарда. — Штанишки не обмочил в Перелесье?

— Привет, Мордодел! — в тон ему ответил мой напарник. — Твои рейтузы, видать, постоянно мокрые. Рядом совсем живёшь… Не страшно?

— Я, считай, через день в Перелесье хожу, — усмехнулся Лицедел. — Привык. Мне материалы нужны.

Он кивнул в сторону небольшого дровяного сарайчика, вдоль которого была натянута бельевая верёвка. Там на прищепках болтались плоские человеческие лица. Эйна вздрогнула.

— Привык к чему? К мокрым рейтузам? — не унимался Альгард, но Лицедел резко сменил тему:

— Давно из Отстойника?

— Позавчера сбежал.

— Ясно. — Лицедел отреагировал настолько равнодушно, будто побег из Отстойника был чем–то совершенно заурядным.

И тут он переключил внимание на нас с Эйной.

— Что за благородная леди к нам пожаловала? — витиевато поинтересовался он, светски улыбаясь.

— Это Эйна из кружка юных мичуринцев, — немедленно ответил Альгард. — Она тебе физиономий может целую грядку вырастить. Не нужно будет в Перелесье штаны марать…

— По–моему, у Эйны есть язык, и она сама может ответить, — заметил Лицедел и, подойдя к нам, склонился к руке девушки и поцеловал.

Наша спутница покраснела и резко выдернула руку.

— Бандит? — спросил он меня, даже не удостоив взглядом.

— Старатель, — буркнул я. Не по нраву мне пришлось поведение этого франта.

— Ну–ну!

Я собрался уже ответить что–нибудь дерзкое, но наш балагур снова влез в разговор:

— Слушай, Фейсмейкер, а ты чего так вырядился? Меня встречаешь? Думаешь, я тебе должок прощу?

— Денег сейчас нет.

— Я натурой возьму, — снизошёл Альгард. — Видишь этого парня? Подштукатурить нужно…

— Бандита? — уточнил Лицедел, которому, похоже, я тоже не глянулся.

— Старателя! — В голосе напарника послышались нотки раздражения. — И будем в расчёте.

«Фейсмейкер» понизил голос и о чём–то спросил моего напарника. Тот тоже шёпотом ответил, и между ними завязался бурный спор на пониженных тонах.

— Мне идти надо, — напомнила о себе Эйна.

— Я провожу до телепорта, — тут же предложил Альгард, спохватившись.

— Нет, меня Ледогор проводит, — возразила наша спутница.

Балагур поперхнулся, удивлённо выставился на меня и неопределённо хмыкнул. Эйна попрощалась с ним и с лицевым художником, и мы с ней отправились к телепорту, связывающему лагерь старателей с Плоскогорьем, где обитали свободные фермеры.

— Магну отдай ей! — спохватившись, проорал Альгард мне вслед.

— Не надо, — ответила за меня девушка. — Возьмите себе, вам нужнее. Она мне у фермеров без надобности.

Некоторое время мы с Эйной шли молча. Потом она не выдержала и заговорила первой:

— Что ты вцепился в дробовик? Расслабься, мы на территории лагеря. Тут нет монстров.

Я послушно закинул оружие за спину.

— И вообще оно здесь не стреляет. Лагерь ведь, — продолжила свою мысль девушка.

Мы снова некоторое время шли молча.

— Ну хоть о погоде скажи что–нибудь, — улыбнулась наконец Эйна. — Твой напарник давно бы мне уже десятую байку рассказывал…

— Надо было тебе его в провожатые взять, — посоветовал я, смутившись. — Развлекал бы тебя всю дорогу…

— Не люблю болтунов! — категорически возразила девушка. — И вообще Альгард и Лицедел — мутные ребята. Себе на уме. Ты с ними поосторожнее, — предупредила она.

— Я тоже себе на уме, — буркнул я, не найдя лучшего ответа.

Она рассмеялась:

— Нет, ты простодырый! Хитрости у тебя — отрицательное количество. И светские разговоры не умеешь вести. Чем ты тут заняться собрался, у старателей? — вдруг спросила она.

Я пожал плечами. Снова странным образом всплыл околофилософский вопрос о смысле жизни в Омнеотроне.

— Хочешь к фермерам? — неожиданно предложила она. — Ты — спокойный, молчаливый малый. У нас таких любят. Жизнь фермерская интересная, и доходы неплохие в урожайный год.

— Я подумаю, — ответил я уклончиво. — Мне сперва нужно внешность изменить.

Вскоре впереди показался знакомый разноцветный туман. Я про себя облегчённо вздохнул. С одной стороны, мне не хотелось расставаться с Эйной — в ней было нечто неведомое, приятно волнующее. Но с другой — я чувствовал себя косноязычным и нескладным; проще с десяток монстров завалить, чем вести беседу с симпатичной спутницей.