Но и этого ему показалось недостаточно. Обобщил он себя до «объекта» и стал одновременно похож на любой предмет на белом свете, хоть живой, хоть неживой. Прекрасно он чувствовал себя, став похожим сразу на всё. Но он движется дальше: «объект» обобщается до «нечто». Думал глупец, что, обладая всеми качествами и формами на свете, он овладеет всем миром. Но, став нечто, испугался и хотел назад дёру дать, да обобщатор только в одну сторону работает.

Бродит с тех пор по Омнеотрону нечто, похожее и непохожее на всё одновременно. И то ли есть оно, то ли нет его, то ли одновременно есть и нет.

Нас, забияк, привёл в старательский посёлок патруль. Под дулами автоматов и любопытными взглядами старателей, мы с Альгардом продефилировали через всю территорию посёлка к крепкому каменному зданию, по всей видимости, служащему местной тюрьмой или гауптвахтой.

Рассадили нас по одиночным камерам, предварительно обчистив карманы и отобрав оружие, рюкзаки с провизией и банку с оставшейся магной. Комнатка была маленькой, с бугристыми бетонными стенами, узенькими деревянными нарами и парашей в углу, нужной только для антуража. Через стену было слышно, как в соседней камере Альгард колотит в дверь и требует один телефонный звонок.

Скоро он унялся, и наступила ночь. Потребность во сне у меня так и не появилась, поэтому я обследовал всю камеру на предмет подкопа или подпила. Всё напрасно: пол каменный, стены прочные, а единственное окошко — с ладонь размером: не то, что голова, рука через него и то не пролезет. Оставалось только одно: лечь на нары и хорошенько до утра обдумать положение.

Очнулся я от своих нелёгких дум под утро из–за шума, издаваемого беспокойным соседом. На этот раз он требовал завтрака. Требование удовлетворили через полчаса: в двери камеры открылось отверстие, раздался крик «Завтрак» и в отверстии появилась металлическая кружка с кипятком и полбуханки хлеба. Я хотел, как обычно, проглотить это всё, чтобы быть похожим на внешника, но неожиданно передумал: за ночь сформировались кое–какие мыслишки об освобождении из очередного плена.

Встав на нары, я смог выглянуть наружу через крохотное окно. Некоторое время я наблюдал за жизнью посёлка старателей, хотя увидеть удалось немногое. Больше всего меня интересовала логика здешних ботов. Она оказалась достаточно примитивна: при приближении внешника к боту, последний униженно вытягивался по стойке «смирно» и ждал распоряжений. Некоторые из ботов предлагали отправиться с ними на другую локацию. А были и такие, которые навязывали свои услуги телохранителя, но их было мало.

В коридоре нашей «гауптвахты» раздались шаги и голоса, дверь соседней камеры загрохотала, открываясь, и скоро через стенку послышались голоса. Я соскочил с нар, подбежал к стене и прислонил ухо, задействовав при этом навык «Кошачий слух» до предела.

— Здравствуй, Альгард! Нагулялся, блудный сын? — послышался из соседней камеры властный баритон.

— Нагулялся, — отвечал ему голос моего бывшего товарища.

— Говорят, ты сбежал из Отстойника?

— Говорят.

— А назад вернуться не хочешь?

— Горю желанием… Слушай, Силгер, ты ведь забрал магну! Зачем опять Отстойником шантажируешь?

— Потому что такие, как ты, не скоро успокаиваются. Опять наркотой будешь барыжить?

— Я завязал.

— Говорила кошка, что завязала мышей ловить; мыши и поверили…

— Химика–то ты не отправил в Отстойник…

— Химик нам здесь нужен. К тому же его теперь никто не сбивает с панталыку. А от тебя какой толк, баламут, кроме геморроя?

— Силгер, честно! — Голос Альгарда стал плаксивым. — Я больше дрянью не занимаюсь!

— Сейчас с твоим корешем и поговорю на эту тему…

Я быстро отскочил от стены, уселся на нары и принял стандартное для бота сидячее положение, неестественно выпрямив спину и уставившись в точку. Дверь моей камеры громыхнула, и в проёме показался обладатель властного баритона в сопровождении двух хорошо вооружённых бойцов.

— Ну, здравствуй, незнакомец!

Я не шелохнулся, остекленевшими глазами глядя перед собой.

— Здравствуй, говорю! — повысил голос Силгер.

Моё молчание было ему в ответ. Баритон обернулся на своих спутников, один из них недоумённо пожал плечами.

— Притворяешься, сволочь? — Силгер шагнул ко мне и сграбастал меня за плечо. — Научить тебя вежливости?

Я подскочил, вытянулся по стойке «смирно» и, не обращая внимания за схватившую меня руку, бодро отчеканил:

— Здравствуй, старатель! Хочешь узнать, куда направляюсь, нажми «один», хочешь поторговаться — нажми «два», закончить разговор — «ноль».

Лица собеседников вытянулись от удивления.

— Бот? — Силгер обернулся к спутникам. — Ну–ка дай–ка сюда детектор!

Детектор, разумеется, загорелся красным.

— Действительно, бот! И не сожрал ни крошки, — кивнув на нетронутый хлеб, сказал один из спутников, в котором я узнал вчерашнего командира патруля. — В жизни бы не подумал! Вчера он дрался, как опытный игрок. Да ещё ругался при этом так естественно…

— Сходи у этого барыги узнай, что к чему, — приказал Силгер.

Патрульный выскользнул из камеры, и вскоре из–за стены послышались голоса.

— Твой друг — бот?

— Ну, а кто же! Конечно, бот. Тупая скотина заскриптованная… — Сам того не желая, Альгард здорово выручил меня.

Наверное, Силгер тоже обладал «Кошачьим слухом», потому что его озабоченное нахмуренное лицо разгладилось.

— Видать, ему Перелесье всю логику сбило, — предположил он, кивая на меня. — Там не то, что боты, игроки с ума сходят прокаченные…

— Что с ним делать? — поинтересовался второй спутник. — В расход?

— Зачем? — Обладатель баритона был настроен благодушно. — Мы не настолько богаты, чтобы трофейными ботами расшвыриваться. Он уже под нашей логикой ходит.

Он попытался выглянуть в крохотное окошко.

— Кто у нас к перекруту собирается сегодня? Басилав? Вот пусть и берет с собой этого умника. Смотри, какой парень крепкий, и опыт у него приличный! Пригодится. Всё дешевле, чем лишний детектор аномалий покупать!

И они почему–то дружно расхохотались.

Через час к аномалии «Перекрут» из посёлка старателей выдвинулась небольшая группа. Командир — старатель Басилав и его спутник были отлично экипированы: научные скафандры средней защиты и автоматы с подствольниками. За ними семенил новичок, напряжённо и испуганно озираясь по сторонам. Он тащил разный скарб, необходимый для добычи аномальных образований: пневморужьё, стреляющее порциями сжатого воздуха, удочку, сачок, две пары рукавиц и несколько прозрачных коробочек.

Колонну возглавлял я с четырьмя моими собратьями–ботами. Тактика старателей не отличалась от охотничьей: впереди пускали неблагонадёжных, а сами двигались сзади, не упуская их из виду. Странное дело: нашу четвёрку даже не экипировали как следует. Мы были безоружны, а моя защита состояла из пробитого дробью трофейного охотничьего комбинезона, на который второпях нашили опознавательный знак клана «Спатион».

Шли мы по тропе вдоль опушки Мёртвого леса. Местность была открытой, поэтому зверья почти не встречалось: не любили лесные твари покидать чащу. Пользуясь своим чутким слухом, я по обыкновению прислушивался к разговорам за спиной, но они были малопонятны.

— Что ты в закваску положил? — спрашивал Басилав у спутника.

— Четыре зажигалки и ручку шариковую, — отвечал тот.

— Думаешь, успело закваситься?

— Конечно! Я о другом волнуюсь: как бы не переквасилось. А то сборщик не примет…

После бесед о квашении–переквашении они начали подтрунивать над новичком.

— Эй, салага! Ручонки, небось, трясутся?

— Нет, Басилав, не трясутся, — дрожащим голосом отвечал новенький.

— Не дрейфь, юноша! Не тебе же в аномалию лезть! Тут есть кому… А то ещё меня со страху на крючок подцепишь, рыболов–любитель!