Он рассказал, что у них на заводе целый цех занимается «закваской», то есть обаномаливанием обычных предметов. Помещённая в аномалию вещь приобретает необычные свойства. Причём, эти свойства зависят от времени, проведённом в этой аномалии. Положи зажигалку в перекрут на ночь — получишь огненный шар, на двое суток — холодную шаровую молнию, на трое — литр огненной жидкости.

— В цехе таблица обаномаливания висит, — рассказывал неутомимый собеседник. — Огромная! Всю стену занимает. В ней всё расписано, какой предмет брать, в какую аномалию класть и на какое время. Есть технологи, которые следят, чтобы предметы не переквашивались. Есть склад анобразов, куда мы свозим обаномаленные предметы.

— Это всё здорово, — согласился я, — только ты не ответил, как вы столько аномалий в одном месте собрали.

— Пойдём! — Декапр снова взял меня за рукав и потащил на другой край холма.

Шли мы долго, и я уже пожалел о своём неуместном любопытстве. Но вскоре нам открылась картина ещё грандиознее первой. Мы стояли на самом краю огромного карьера. Где–то очень далеко в глубине копошились крохотные человеческие фигурки и работали механизмы, отсюда казавшиеся не больше спичечной коробки.

— Здесь добывают праматериальную руду, — объявил юноша, указывая на карьер. — Открытым способом.

Я никогда не слышал о такой материи и её руде. Декапр словно уловил моё недоумение и пояснил:

— Из праматерии можно сгенерировать любую аномалию в любом месте. Главное, чтобы эта праматерия была обогащена соответствующим образом. Вот там, на том краю карьера — обогатительный цех.

Он указал на мрачное серое здание, которое отсюда казалось не больше избушки, но было ясно, что на самом деле оно — гигантское. Отсюда слышался доносящийся изнутри здания грохот.

— В цеху из руды извлекают праматерию, а потом из неё делают заготовки, — пояснил Декапр. — Заготовки привозят в поле и активируют, возникает аномалия. Для разных типов аномалий — свои заготовки.

Он мне изрядно наскучил, рассказывая, что в обогатительном цехе висят рецепты для сотен видов заготовок, о том, что бывают ещё и антизаготовки, способные уничтожать аномалии, и эти антизаготовки массово скупают фермеры для расчистки своих лугов и пастбищ.

— А для чего вам столько праматерии? — спросил я, устав от общения со столь энергичным молодым человеком. — Ну, заполните всю округу аномалиями, дальше что?

Он посмотрел на меня с удивлением:

— Так ведь аномалии разряжаются со временем! А праматерия их подзаряжает. Или на месте исчезнувших аномалий можно новые создать. К тому же наш хозяин хочет построить многоэтажную аномальную ферму. В сто этажей, представляешь? И на каждом этаже — аномальное поле! Сколько туда праматери уйдёт!

Мы шли довольно долго, сначала тропой, потом по промплощадке, и Декапр без умолку болтал, пока я, по его мнению, не уяснил всю производственную цепочку. Он даже специально повёл меня через сборочный цех, чтобы показать, как за длинными столами сосредоточенные сборщики составляли из анобразов сложные схемы, которые затем спекались в артефакты. Я попытался вообразить прибыль этого завода, и не смог. В любом посёлке у старателей или охотников есть артефактный сборщик, который живёт очень не бедно, перед которым все заискивают, и частенько половина поселкового населения находится у него в должниках.

А тут, в этом цехе, одних только сборщиков я насчитал никак не меньше сотни. И собирают схемы они не кустарным способом, а используют какие–то хитрые приспособления, ускоряющие их работу в несколько раз. Пока мы шли мимо сборочных столов, мимо нас раз десять проезжала тележка, битком набитая ещё тёплыми отборными артефактами.

Но сборочным цехом производственная цепочка не заканчивалась. Далее были ещё цеха, в которых изготовлялись устройства и приборы на основе артефактов, аномальное оружие и боеприпасы, обаномаливались защитные костюмы, и даже собирался аномальный транспорт. По сравнению с артефактным заводом пропофабрика выглядела как рогатка против пушки. Я и не представлял такого масштабного крафта в Омнеотроне.

— Надеюсь, ты понял, что сила ни в собирательстве и охоте, ни в скотоводстве и земледелии, а здесь — в тяжёлой индустрии, — гордо подытожил Декапр, когда мы вошли в здание заводоуправления. — Промышленность — вот основа процветания и изобилия.

Отдел сбыта размещался на престижном втором этаже, где размещалось руководство. Мы прошли мимо роскошных дверей, инкрустированных драгоценными камнями и золотом.

— Хозяин! — полушёпотом благоговейно произнёс Декапр. — Сам господин Пипо!

Имя мне ни о чём не говорило, но я сделал удивлённые глаза и закивал с умным видом. Ещё пара дверей, и мы вошли в отдел сбыта — большое помещение, сплошь заставленное столами, за которыми сидели высокомерные молодые люди и девушки. С озабоченным видом они перебирали бумаги, некоторые с остекленевшими глазами переговаривались по ментосвязи:

— Четыре бабочника будет стоить сто восемьдесят соболей!

— Двойняков сейчас нет, на следующей неделе появятся!

— Молодило подорожало в этом сезоне, восемьдесят соболей за штуку!

— Магной мы не торгуем, узнавайте у охотников или старателей!

Декапр подвёл меня к своему столу, нажал что–то, и прямо в воздухе высветилась таблица — прайс–лист на артефакты.

Восстанавливатель: 20 соболей

Загляда: 35 соболей

Обратник: 25 соболей

Привязыватель: 44 соболя

— Давай свою магну, — Я достал из рюкзака банку и Декапр взвесил её на руке.

— Так… Умножаем… Делим… Два в уме… Соболей на сорок потянет! — посчитал он. — Хватит на приличный артефакт. Выбирай!

— А мне Силгер сказал, что на два хватит… — заупрямился я.

Но вредный сбытовик лишь рассмеялся:

— Это по каким–таким расценкам? Прошлогодним? Инфляция, друг мой, инфляция! Больше сорока соболей тебе за эту банку никто не даст! Ты же видел, сколько у нас аномалий, сколько аметаллик? Магну мы тоннами качаем. Скажи спасибо, что мы вообще согласились взять у тебя твой жалкий пузырёк!

Он ещё раз взвесил банку в руке и заявил:

— Я пойду отдам её на склад и принесу деньги. А ты пока читай, изучай, выбирай… Если нужна расшифровка по артефакту, ткни в него: сбоку характеристики откроются.

Декапр умчался, оставив меня в состоянии лёгкого недоумения. Хотя я был обделён чувствительностью, но мне было неуютно остаться среди пижонистых сотрудников в своём нелепом скафандре, совершенно не вписывающимся в здешнюю лощёную атмосферу.

Байки из чата игры «Омнеотрон»

В одном посёлке жила девица с очень богатым внутренним миром. Она постоянно впадала в тоску и хандру, верила в пророческие сны, заговоры и талисманы. Смеялись над ней суровые старатели и прозвали за её странности Депрессухой.

Однажды Депрессуха встретила симпатичного парня. Только очень робкого. У старателей он авторитетом не пользовался, анобразов приносил мало, и от мелкого зверья шарахался. Смелые девушки–старательницы из посёлка не обращали на него никакого внимания, им нравились смелые волевые мужчины–добытчики.

Покорила Депрессуха парня тем, что была ещё слабее его по характеру. Рядом с ней он казался сильным, храбрым и уверенным в себе мужчиной. Стали они вместе жить. Скоро понял молодой старатель, что с такой девицей не жизнь, а мука. Соберётся он, бывало, в поход к аномалии, а Депрессуха вцепится в него и кричит: «Не ходи! Я плохой сон видела. Я видела, что тебя казнили. Это — к неудаче. Не ходи сегодня никуда, сиди дома!» Громко так кричит, на весь посёлок. Подождут его напарники, пожмут плечами и уйдут к аномалии без него. Потом вернутся с богатой добычей и смеются над неудачником.

Однажды не послушал парень Депрессуху и убежал тайком. «Постой! — кричала ему вслед девушка. — Я сон кошмарный видела! Не нужно тебе сегодня за добычей идти!» Но ушёл её суженый к аномалии: надоело ему быть посмешищем всего посёлка.