— Коннор, я правда хочу пойти с тобой, честно… но время такое неподходящее. Сестра выходит замуж и хочет, чтобы я была свидетельницей на свадьбе. Потом школа еще…

— Ты же ненавидишь школу. Сама сказала, что бросишь, как только исполнится шестнадцать.

— Нет, ну после экзаменов же. Это совсем другое.

— Значит, не пойдешь?

— Я очень хочу. Ты даже не представляешь как… но не могу.

— Значит, все, о чем мы говорили, было ложью.

— Нет, — говорит Арианна. — Это была мечта. Но вмешалась реальность. Кроме того, побег ничего не решит.

— Для меня побег — единственный способ спасти свою жизнь, — шипит Коннор. — Меня собираются отдать на разборку, на случай, если ты забыла.

Арианна нежно гладит его по лицу.

— Я помню, — говорит она, — но меня же не отдают.

На верхней площадке вспыхивает свет, и Арианна рефлекторно прикрывает дверь.

— Эн? — зовет девушку мать. — Что случилось? Что ты делаешь у двери?

Коннор отскакивает в сторону, чтобы не быть замеченным. Арианна оборачивается и смотрит вверх:

— Да ничего, мам. Мне показалось, под окнами койот ходит. Решила проверить, где кошки.

— Кошки все наверху, солнышко. Закрывай дверь и ложись спать.

— Значит, я койот, — говорит Коннор.

— Тсс, — предостерегающе шипит Арианна, закрывая дверь практически полностью.

Сквозь оставшуюся узкую щель видно лишь часть лица и один фиолетовый глаз.

— Ты справишься, я знаю. Позвони, когда будешь в безопасности, пожалуйста, — говорит Арианна и закрывает дверь.

Коннор еще долго стоит на крыльце, дожидаясь, пока выключится свет. Он не думал, что придется бежать одному, но, возможно, он просто был слишком наивен. Мальчик оказался в одиночестве в тот момент, когда родители подписали документы.

На поезде он уехать не может и автобусом воспользоваться — тоже. Денег у него достаточно, но ночью ни поезда, ни автобусы не ходят, а утром его уже хватятся, и находиться в транспорте будет небезопасно. Там его станут искать в первую очередь — это очевидно. Дети, обреченные на разборку, убегают так часто, что для их поимки созданы специальные отряды, состоящие из инспекторов по работе с несовершеннолетними. Отлов беглецов стал своего рода искусством, которым должен в совершенстве владеть каждый полицейский.

Можно исчезнуть, раствориться в большом городе. Там так много людей, что встретить одного и того же человека дважды невозможно. Можно спрятаться за городом. Там людей немного, и живут они на значительном расстоянии друг от друга. Если устроить жилище в заброшенном амбаре, никому и в голову не придет там искать. Хотя как знать. Если это пришло в голову ему, наверняка в полиции обо всем уже подумали и амбары превращены в ловушки. Все только и ждут, пока какой-нибудь несчастный вроде него окажется внутри. Ловушка тут же захлопнется. Впрочем, может, все это лишь игра распаленного воображения. Нет, думает Коннор, в таком настроении далеко не убежишь. Ситуация требует осторожных и взвешенных решений — и не только сегодня, а в течение последующих двух лет. Как только ему исполнится восемнадцать, можно спокойно возвращаться домой. Естественно, по возвращении его тут же отправят под суд и посадят в тюрьму — но на разборку отдать уже не смогут. Главное, дожить до этого чудесного момента.

Возле федеральной трассы есть стоянка. Там останавливаются переночевать дальнобойщики. Туда он и пойдет, решает Коннор. В кузове фуры, как ему кажется, спрятаться нетрудно, но, добравшись до места, мальчик немедленно убеждается в том, что водители держат двери закрытыми и опечатанными. Он молча ругает себя за то, что не подумал об этом заранее. К сожалению, перспективное мышление никогда не было его сильной стороной. Если бы он умел думать на пару шагов вперед, многих неприятных ситуаций, которых за последние несколько лет было предостаточно, удалось бы избежать. Все как будто шло по нарастающей: он попадал в ситуации, которые сначала можно было бы классифицировать как «трудные», потом как «рискованные» и так далее, вплоть до кульминации — когда он оказался под угрозой быть разобранным на органы.

Возле ярко освещенной закусочной припаркованы двадцать или чуть больше грузовиков. Внутри полтора десятка водителей, ужинают. Время — половина четвертого утра; вероятно, у водителей биологические часы настроены по-своему Коннор ждет и наблюдает. Минут через пятнадцать на стоянке появляется полицейская машина. Вползает на малой скорости с выключенной мигалкой и начинает медленно, как акула, кружить по стоянке. Мальчик думает спрятаться, но в этот момент появляется вторая машина. Стоянка слишком хорошо освещена, чтобы можно было надежно укрыться. Луна светит чересчур ярко, не убежишь. Одна из машин направляется в дальний конец стоянки. Через секунду свет фар выхватит из темноты его маленькую фигурку. Мальчик забивается под колеса грузовика и молится, чтобы полицейские его не заметили.

Машина медленно проезжает мимо. Вторая в это время так же беззвучно проплывает по другую сторону прицепа, под которым спрятался Коннор. Может, это просто рутинная проверка, думает мальчик. Может, они не меня ищут. Чем больше он думает об этом, тем более вероятной ему представляется эта версия. Им не может быть известно, что он сбежал. Отец спит, как бревно, а мать давно уже не заходит в его комнату ночью.

Но полицейские не уезжают.

Коннор замечает, что дверь одного из грузовиков открыта. Не водительская дверь — отдельная маленькая дверца, через которую можно проникнуть в отделение за кабиной, где находится походная кровать. Из него выбирается водитель, потягивается и направляется к туалетам, оставив дверь открытой.

Коннор молниеносно принимает решение и бросается к грузовику. Из-под ног летит гравий, но мальчик продолжает бежать что есть сил. Он не знает, где полицейские машины, но это уже не важно. Решение принято, и сейчас время действовать вне зависимости от результата. Подбегая к двери, он краем глаза видит луч света: одна из полицейских машин вот-вот повернет в его сторону. Он пулей заскакивает в кабину и закрывает за собой дверь.

Сидя на койке, которая оказывается не больше банкетки, стоящей в школьном вестибюле, Коннор пытается отдышаться. Что делать дальше? Скоро вернется водитель. Если повезет, у него в запасе минут пять, в худшем случае — не более минуты. Он заглядывает под койку. Там достаточно места, чтобы спрятаться, но оно занято двумя рюкзаками с одеждой. Можно вытащить их, забраться под койку, прижаться к стене и втащить мешки обратно. Тогда водитель не будет знать, что он здесь. Но прежде чем Коннор успевает вытащить первый рюкзак, дверь спального отделения распахивается. Мальчик остается стоять на месте, а водитель тем временем хватает его за куртку и подтягивает ближе к выходу, чтобы рассмотреть.

— Ух ты! А ты кто такой? Какого черта ты забрался в мой грузовик?

Мимо беззвучно проплывает полицейская машина.

— Прошу вас, — шепчет Коннор, чувствуя, что его голос стал тонким, как раньше, когда он еще не успел сломаться, — пожалуйста, не говорите никому. Мне нужно убраться отсюда как можно скорее.

Он поспешно засовывает руку в рюкзак, висящий за спиной, достает бумажник и вытаскивает из него стопку банкнот.

— Вам нужны деньги? У меня есть. Я отдам все, что есть.

— Мне не нужны твои деньги, — отвечает водитель.

— Что же мне делать?

Даже в темной кабине водитель наверняка заметил панику на лице мальчика. Но он ничего не говорит, продолжает молчать.

— Пожалуйста, — снова умоляет Коннор. — Я сделаю все, что вы захотите…

Водитель продолжает молча смотреть на мальчика в течение еще нескольких томительных секунд.

— Сделаешь, что я захочу? — наконец переспрашивает он, забирается в кабинку и закрывает за собой дверь.

Коннор закрывает глаза, боясь даже представить, на что он только что подписался.

— Как тебя зовут? — спрашивает водитель, присаживаясь на койку.

— Коннор, — отвечает мальчик раньше, чем успевает сообразить, что, возможно, настоящее имя следовало скрыть.