— Убирайся! — требует она. Голос звучит недостаточно твердо, но в этом ничего удивительного нет — Роланд застал ее врасплох.

— Ну, зачем же так грубо, — говорит Роланд, медленно приближаясь к ней походкой хищного зверя. — Мы же все друзья, правда? Пока все обедают, мы могли бы неплохо провести здесь время.

— Не подходи ко мне! — предупреждает его Риса, лихорадочно обдумывая возможности спасения. К сожалению, в тесном туалете всего одна дверь, а ничего подходящего, что можно было бы использовать в качестве оружия, нет. Роланд все ближе и ближе, а она так ничего и не придумала.

— Знаешь, иногда я предпочитаю есть десерт перед обедом. А ты?

Через секунду он подходит совсем близко, и Риса немедленно делает попытку ударить его коленом в пах, одновременно замахиваясь рукой, чтобы дать пощечину. Нужно срочно сделать что-то такое, причинить ему боль, чтобы выгадать секунду или две, отвлечь его и получить возможность сбежать. Однако реакция у Роланда отменная. Он хватает ее за руки и прижимает бедром к холодной стене, став к ней боком и лишив возможности ударить коленом. При этом он продолжает ухмыляться, словно скрутить ее для него раз плюнуть. Высвободив одну руку, он берет Рису за горло, и вытатуированная на запястье акула оказывается в нескольких сантиметрах от глаз девочки. Хищная рыба зловеще пялится на Рису, словно готовясь к атаке.

— Не развлечься ли нам немного? Ты бы могла заработать законную отсрочку на девять месяцев. Тоже неплохо, а?

Риса никогда не любила кричать. Ей всегда казалось, что кричат только слабаки, что это своего рода признание поражения. Но сейчас она оказалась в ситуации, которую иначе как поражением не назовешь, и, хотя ей не впервые приходится отшивать всяких ублюдков, с такими опытными негодяями, как Роланд, она еще не встречалась. Риса решает, что стесняться в таком положении некого, и, набрав в легкие побольше воздуха, испускает истошный вопль, от которого кровь стынет в жилах. К сожалению, она делает это не вовремя, потому что над ангаром как раз набирает высоту очередной самолет, заглушая все остальные звуки ревом турбин и сотрясая непрочную металлическую крышу.

— Нужно уметь получать удовольствие от жизни, — заявляет Роланд. — Давай считать, что я даю тебе первый урок.

В этот момент дверь в туалет распахивается, и за массивным плечом Роланда Риса видит Коннора, стоящего на пороге. Глаза его сверкают от гнева, и девочке кажется, что она никогда и никого еще не была так рада видеть.

— Коннор! Убери его!

Роланд оборачивается и видит отражение Коннора в зеркале, но Рису не выпускает.

— Да, — говорит он, — неприятное положение.

Коннор не делает попыток оторвать Роланда от девушки. Он продолжает стоять там, где стоял. В глазах полыхают огоньки гнева, но руки даже не сжаты в кулаки, висят вдоль тела, как плети. Да что с ним такое?

Роланд подмигивает Рисе и обращается к Коннору через плечо.

— Пошел вон отсюда, а то тебе не поздоровится, — говорит он.

Коннор проходит внутрь, но к ним не приближается. Он направляется к раковине.

— Вы не против, если я руки помою? — спрашивает он.

Риса решает, что он планирует напасть на Роланда внезапно, чтобы застать его врасплох и дать ей возможность сбежать, воспользовавшись суматохой. Но ничего подобного не происходит — Коннор просто моет руки.

— Твоя девушка положила на меня глаз еще у Сони в подвале, — говорит Роланд. — Ты знал об этом, правда?

— Вы двое можете здесь делать все, что угодно. Мы с Рисой расстались сегодня утром, — отвечает Коннор, вытирая руки об штаны. — Мне выключить свет за собой или не надо?

Риса настолько не ожидала столь вопиющего предательства, что не знает даже, кого сильнее ненавидеть — Роланда или Коннора. Но в этот момент Роланд ее отпускает.

— Ладно, настроение все равно уже не то, — говорит он. — Черт, да я вообще пошутил, между прочим. Я бы тебе ничего плохого не сделал.

Сказав это, он начинает отступать, по обыкновению мерзко ухмыляясь.

— Скажи мне, когда сама захочешь, — говорит он, выходя из туалета, задев Коннора плечом в тщетной попытке вывести его из себя.

Риса до невозможности расстроена и буквально набрасывается на Коннора, желая выместить на нем обиду.

— Что это такое? — кричит она, тряся его. — Да как это так? Ты что, дал бы ему меня изнасиловать? Что, стоял бы на месте и смотрел?

Коннор осторожно отстраняет ее:

— Разве не ты предупреждала меня о том, что нельзя глотать его наживку?

— Что?

— Он не просто поперся за тобой в туалет, он намеренно сделал это прямо у меня на глазах. Ему было нужно, чтобы я знал о том, что он пошел туда. Дело вообще не в тебе было — он хотел достать меня. Хотел, чтобы я пошел за ним, потерял голову и набросился на него. А я не стал глотать наживку.

Риса качает головой, но причина не в недоверии к словам Коннора. Наоборот, она понимает, что он чертовски прав.

— Но… что, если бы… он…

— Он же ничего не сделал, верно? А теперь и не сделает. Будет думать, что мы расстались. В таком случае ты ему гораздо ценнее в качестве союзника. Может, он к тебе и дальше подкатывать будет, но, готов руку дать на отсечение, с этого момента он будет играть роль бесконечно галантного кавалера и милого, доброго юноши.

Пожар в душе Рисы медленно стихает, и она, не выдержав, заливается слезами. Коннор подходит ближе, чтобы успокоить ее, но она отталкивает его с той же силой, что и Роланда.

— Убирайся! — кричит она. — Видеть тебя не хочу!

Коннор в расстройстве воздевает руки к небу.

— Вот здорово, — говорит он. — Надо было просто пойти обедать. Оказывается, я зря сюда пришел.

Он выходит и закрывает за собой дверь, не обращая ни малейшего внимания на уже успевшую выстроиться очередь из желающих попасть в туалет. Риса остается сидеть на полу, прислонившись к двери спиной, чтобы никто не вошел, пока она старается взять эмоции под контроль.

Коннор поступил правильно.

Наверное, впервые с момента их знакомства он проявил большую проницательность и смог выйти из ситуации без потерь. Кроме того, теперь, вероятно, в течение какого-то времени Роланд не будет ее домогаться. И все же в глубине души Риса не может простить ему того, что он просто стоял в дверях. В конце концов, настоящие герои должны вести себя определенным образом. Они бросаются в бой, рискуя собственной жизнью.

В этот момент Риса понимает, что при всех его недостатках Коннор для нее герой.

Сдержавшись и не бросившись на Роланда в туалете, Коннор совершил над собой самое большое насилие за всю свою жизнь. Даже теперь, убегая от Рисы, он чувствует, что готов убить Роланда на месте, и только мысль о том, что ситуация требует другого подхода, останавливает его. Риса права: открытое противостояние, неприкрытая агрессия — это то, на что Роланд пытается его спровоцировать. А между тем от других ребят Коннор слышал, что Роланд выточил из подходящего куска металла, найденного в ангаре, самодельный нож. Значит, если Коннор бросится на него, размахивая кулаками, Роланд, не задумываясь, прикончит его одним ударом — и ему, скорее всего, все сойдет с рук, если он докажет, что действовал в рамках самообороны.

Коннор не сомневается, что смог бы одолеть Роланда в драке. Даже если у него действительно есть нож, он сможет перехватить его и направить в другую сторону или вырубить Роланда прежде, чем он успеет достать оружие. Вопрос в другом: готов ли Коннор вступить в драку, понимая, что живым из нее выйдет только один из них? Возможно, он хулиган, да, он действительно любит драться, за ним водятся и другие грехи, но убивать людей — нет, это не для него. Приходится сдерживать эмоции и просчитывать каждый шаг.

Для него все это ново. Сокрытый в душе воин требует немедленной войны, однако какая-то новая, но быстро растущая и развивающаяся сторона натуры ликует от сознания скрытой власти — а это именно власть, потому что Роланд ведет себя теперь именно так, как Риса и Коннор хотели заставить его вести. Тем же вечером Коннор видит, как Роланд предлагает Рисе свой рождественский десерт, надеясь таким образом загладить вину. Она конечно же подарка не принимает, но факт остается фактом. Такое впечатление, что Роланд всерьез считает, что притворное раскаяние заставит Рису забыть о том, что он на нее напал. Впрочем, на самом деле он ничуть не жалеет о содеянном — просто такое поведение, с его точки зрения, должно помочь наладить отношения с Рисой. При этом он не понимает, что она и Коннор держат его на невидимом поводке. Впрочем, понятно, что это ненадолго — пройдет немного времени, и акула прогрызет дырку в сети, которую они сплели вокруг нее.