Настроение у меня сейчас какое-то плаксивое. И романтичное. Вот хочется пострадать немного, и чтобы меня пожалели. А кто меня может пожалеть? Мама? Она еще больше расстроится, если я при ней рыдать начну. Лин? Так он или ехидничать начнет или растеряется. Саффа? Да ей и самой с этим сумасбродным княжичем нелегко. Вот и становись после этого королевой. Даже жилетки подходящей не найдешь. Был бы Кир рядом. Он бы меня обнял, успокоил… Пойду-ка я сама к нему схожу. Подумаешь, мы не помирились! Он ведь без сознания сейчас! Поэтому на роль этого самого предназначенного для рыданий элемента одежды как раз сойдет.

Киваю охранникам у двери. Вхожу. Лежит красавец мой, как и раньше, на том, что дусиными стараниями осталось от супружеского ложа князей. Ищу взглядом стульчик какой-нибудь. Чтобы низенький был и удобненький. А вот и нет здесь такого. Надо будет отдать распоряжения, чтобы принесли. А то неудобно как-то. Королева Зулкибара и на полу. Хорошо хоть кровать низкая. Зубами о бортик щелкать не приходится.

Усаживаюсь. Смотрю на него. Ну, вот даже в коме он мне нравится. У него лицо такое… Родное, что ли. Вот если постараться судить объективно (если предположить, что в этой ситуации я так могу), Кирдык не красавец. Но. Но… Жаль, что я не вижу его глаз. У него такой взгляд. Сразу понятно, о чем он думает. А когда Кир смотрит на меня, понятно, что он думает, как бы мы с ним… Нет, это неприлично. А какие у него мягкие губы. Когда они… Что-то я заговариваюсь.

Медленно провожу тыльной стороной ладони по его щеке. Щетина выросла, щекотится. Пальцами глажу по губам. Нежно, медленно. Хорошо, что он это не чувствует, и меня никто не видит. Могу сидеть вот так вот на полу. А еще по волосам его могу рукою провести. Такие гладкие, густые. Так бы и гладила часами напролет. Ох, Кир! Ну почему ты оказался таким гадом? И почему меня к тебе, противному такому, тянет и тянет. Вот был бы ты здоров, воевал бы в свое удовольствие, я бы и не переживала, занималась своими делами. Почему твой папаша позволил, чтобы его ранили? Почему у тебя с ним такая связь?!

С удивлением замечаю, что рука моя сползла уже с лица полковника и медленно движется по его груди, спихнув предварительно с нее одеяло. Наблюдаю за рукой. Какая она у меня самостоятельная! Хм, куда это она двинулась? Ей делать больше нечего? Эй, рука! Ты куда?

Ой, а я тут не причем.

— Ханна, — слышу я чей-то шепот, и не сразу понимаю, чей.

Тем не менее, моя самостоятельная ладонь дергается и тут же примерно укладывается на колене. Будто и не лазила она где ни попадя.

Ресницы Кира поднимаются.

— Не останавливайся, — шепчет он, — мне приятно.

А я что? Это не я! Она сама! Вот! Что делать?

— Я… — шепчу, — я ничего…

— Ханна, я так скучал, — отвечает Кир, а у меня тут же слезы наползают на глаза и собираются, заразы, скатиться. А вот не позволю! Ни одной!

— Я пойду, — отвечаю, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Не надо, пожалуйста, — просит Кир.

Ну, как я могу отказать больному человеку?

А он смотрит на меня своими серыми прозрачными глазами и улыбается. Улыбка слабая, но искренняя. С ужасом сознаю, что моя ладонь опять, забыв спросить свою хозяйку, двинулась в сторону руки полковника. Наблюдаю за ней, самостоятельной такой, и вижу, как мои собственные пальцы переплетаются с пальцами Кира и замирают, умиротворенные. Да, кажется, у моего тела появилось собственное мнение в отношении этого мужчины, и с разумом оно советоваться больше не желает. И вот сейчас тело это требует, просто настаивает на том, чтобы ему позволили лечь рядом с этим обессиленным героем, прижаться к нему, ощутить его тепло, а не то оно сделает что-нибудь такое, о чем разум будет сожалеть всю его оставшуюся недолгую жизнь. И что мне остается? Только подчиниться. В конце концов, Кир такой теплый, а мне так нужно отдохнуть.

Только я думаю, как бы лечь так, чтобы его не побеспокоить, и тут взгляд натыкается ну совершенно нечаянно на чужой взор. Терин! Смотрит на меня! Даже не улыбается при этом. Просто глядит молча.

Так, укладывание отменяется.

— Терин! — говорю, — Вы тоже очнулись!

— Удивительно, правда? — ухмыляется князь, — но ты не отвлекайся.

— Сарказм Вам не к лицу! — сурово заявляю я.

И тут мне в голову приходит совершенно тупая и элементарная такая мысль. Если эти два вояки пришли в себя, значит, Кардаголу лучше.

— Где Дуся? — тут же интересуется Терин.

И как бы это ответить ему на этот вопрос, чтобы у князя нечаянно сердечный приступ не случился?

— В лагере, — говорю, — с Вальдором. Помогает ему. Вы же в коме были. А кому войском руководить? Вот Вальдор туда и отправился.

— Да, — бормочет князь еле слышно, — много он там накомандует. Да еще и в компании с Дусей.

Ну, это он зря так об отце. Папа у меня на такое способен, что все еще удивятся. Не раз. Если они сами этого еще не поняли.

— Мне нужна одежда, — заявляет Терин.

— Ханна, не уходи, — тут же подхватывает Кир.

И кого из них я должна слушать?

Забавная картинка — Ханна лезет к Киру в постель, отец требует одежду, а Кир просит Ханну не уходить. Ну-ну, судя по всему, уходить она как раз не собирается.

— Ваше величество, не стыдно тебе при моем папеньке к авиатору этому недобитому приставать? — весело осведомился я.

— У тебя одно на уме! — огрызнулась Ханна.

— Ты что сейчас сказал? — отец попробовал сесть, но тут же опять упал на подушки.

— Кардагол еще чуть тепленький, наверно поэтому и вы — воскрешенные, пока слабы, — предположил я.

— Ты сейчас как Ханну назвал? — прорычал отец.

— Э… хм… в общем, это долгая история.

— Я никуда не спешу, — заверил отец и поманил меня к себе, — разве что…

Дальше он шепотом сообщил, куда бы сейчас с удовольствием поспешил. Ну да, это понятно. Уверен, Кирдык тоже не прочь это место посетить. Интересно, как долго он вытерпит, прежде чем попросит Ханну или меня? Я с серьезным видом, под заинтересованным взглядом блонды, помог отцу встать, надеть халат и телепортировал его… ну сами понимаете куда. Это, конечно же, была магическая кома, и организм почти не функционировал все то время, что они лежали в отключке, а теперь вот заработал. Так что, думаю, после дел сортирных эта парочка захочет кушать.

Когда мы вернулись, и отец почти без сил упал на кровать, я бросил насмешливый взгляд на Кира. Он смотрел на меня серьезно и явно не собирался ни о чем просить. Тоже мне герой! Нет, ну я, конечно, могу быть сволочью и сделать вид, что не понимаю, чего ему хочется. Рано или поздно Ханна сама догадается и позовет кого-нибудь, чтобы ему помогли. Но я все-таки не до такой степени полковника не люблю, чтобы вот так издеваться.

— Ну что, подземный орел, твоя очередь, — возвестил я и бросил Ханне халат, чтобы помогла полковнику одеться.

Вот кто бы мог подумать, что я заделаюсь провожатым до горшка? Моя доброта мне когда-нибудь боком выйдет.

Когда с этими процедурами было покончено, отец, который за это время успел совершить подвиг — поднял подушку и устроился в положении полусидя, потребовал объяснений. Больше всего его интересовало — что с Вальдором. Ну конечно, когда я назвал Ханну «величеством», первое, о чем он подумал, это что Валь умер. Пришлось рассказать ему, а заодно и Киру, что здесь происходило, пока они находились на вынужденном отдыхе. Ханна тем временем сообразила, что к чему, и распорядилась принести поесть.

— Мне надо в лагерь, — сказал отец, когда я закончил свой рассказ.

— Да что тебе там делать? Ты сам даже до туалета добраться не можешь! — возмутился я.

— Мерлин-младший, Вы немедленно телепортируете меня в лагерь.

— Что прямо вот так, вместе с кроватью?

— Вместе с кроватью, — невозмутимо подтвердил отец.

— Но, князь… — кажется, Ханна хотела что-то возразить, но он ее перебил.

— За Вашим отцом, Иоханна, учитывая присутствие рядом с ним Дульсинеи, нужно присматривать. Иначе они таких дел натворят…