— Ублюдок. Как же я тебя ненавижу.

— Правильный выбор, Ассоль. Я знал, что ты умная девочка.

Повернул голову к женщине в белом халате.

— Когда закончите, пусть ей принесут поесть что-то легкое. Будешь умничкой, я придумаю для тебя приз.

Усмехнулся. И мне захотелось зажмуриться или даже вцепиться ему в лицо. Я все еще помнила эту проклятую, кривую и злую усмешку. Холодную и циничную, но она раньше никогда не предназначалась мне.

Он ушел, а я, сцепив зубы, позволила вкачать в себя какое-то лекарство, от которого стало намного легче физически и отвратительно внутри. Мне словно душу разодрали, и болела каждая молекула.

Несколько дней меня откармливали, постепенно увеличивая калорийность моего меню.

Мне казалось, что я словно приготовлена на убой, но у Саши были планы поинтересней. Если бы я могла предположить, какую дьявольскую пытку он для меня приготовил, я бы перерезала себе вены ложкой, я бы воткнула ее себе в горло, чтобы пробить трахеи и захлебнуться собственной кровью… но мне было далеко до Саши. Я представить себе не могла, на что способен этот гений-психопат и что уготовил для меня его изощренный и больной разум.

Он пришел за мной лично перед тем, как мне принесли новую и чистую одежду. Вначале. Когда я ее увидела, я не поверила своим глазам, — этого быть не могло. Передо мной лежало ситцевое платье в бледно-голубой цветок. То самое, которое я так часто носила в те времена и которое нравилось объекту под номером 113. Только то платье сгорело вместе с пожаром и не могло находиться здесь… разве что, если его не сшили лично для меня, с точностью воспроизведя и рисунок, и покрой, и самые мелкие детали. Белые носки, босоножки и белая лента.

— Хозяин приказал заплести вам косу.

Моя конвоирша не решалась приблизиться без моего согласия. Нет, я не ненавидела ее. Я знала, что у нее особо не было выбора. Ей приказали, и она выполняет эти приказы. Повернулась к ней спиной, позволяя уложить свои волосы и вплести в них ленту.

Перед глазами мелькают картинки, как я сама плету косу и думаю о том, как он потянет меня за нее, пригвоздив грудью к решетке и вбиваясь в меня сзади, как захлестнет эту ленту на моей шее, кусая мочку моего уха и хрипя с каждым толчком все сильнее. А я держусь руками за верх решетки, запрокинув их за голову, прижавшись ягодицами к прутьям, выгнувшись в пояснице, и они впиваются в нежную кожу, оставляют страшные синяки, потому что в эту ночь сменили замки на его клетке, и у меня пока еще нет ключа… мы трахаемся, как взбесившиеся животные, прямо через решетку. Она нам не помеха. Что значит клетка между нашими телами, если его душа вбивается в мою, и ей плевать на все преграды, когда моя жадно принимает ее в себе?

Вскинула голову, прогоняя воспоминания, унимая дрожь во всем теле. Вышла к нему, стоящему в длинном коридоре, облокотившись о стену. И от меня не укрылось то, как он вздрогнул, увидев меня в этом платье, но тут же взял себя в руки и ухмыльнулся.

— Надо же. Ни голод, ни наркота, ни годы не изменили твоей красоты, Ассоль. Особенно в полумраке. Пойдем. Хочу кое-что тебе показать.

Прикоснулся ко мне, и я невольно вздрогнула. Неконтролируемая реакция на его прикосновение, мгновенная, даже сердце забилось намного быстрее. Он потащил меня к двери, и я не сопротивлялась. Ровно до того момента, пока мне в глаза не ударил яркий свет, и я чуть не закричала от ужаса. Не знаю, каким образом, но мы оказались в клинике моей матери. Или в помещении, которое с точностью повторяло то проклятое место.

— Оооо… я вижу, ты оценила. Моя реакция была почти такой же. За одним исключением — я воссоздал декорации для тебя по каждому атому. Добро пожаловать в наш ад, Ассоль. Ты хорошо помнишь те времена? А местность?

Я непонимающе смотрела на него и чувствовала, как панический ужас разливается по венам.

— От этого зависит, как быстро ты сможешь отсюда выйти и получишь ли приз. Да, я, как и твоя чокнутая мать, придумал для тебя поощрительный приз. Если тебе удастся найти выход из этого отсека клиники, найти ключи от каждой из дверей, я тебя награжу.

— В этот момент его лицо напоминало лицо совершенно невменяемого маньяка, и мне казалось, что в нем от моего Саши не осталось и следа.

— Да пошел ты. Чокнутый сукин сын.

— Еще какой. Ты пока что даже не представляешь.

В эту секунду он схватил меня за руку, толкнул за двустворчатую дверь со стеклянными вставками и тут же закрыл ее запер снаружи. Я прижалась лицом к стеклу, еще не понимая, что именно меня ждет здесь. А он покрутил ключом и расхохотался так громко, что, кажется, все стены начали трястись.

— Задание, маленькая Ассоль. У тебя всего лишь сорок минут выйти отсюда. А не выйдешь, я тебя оставлю здесь еще на несколько раундов, вместе с призраками всех тех, кого вы с твоей матерью убили. Даже, может быть, ты встретишь и мой собственный. Берегись его, маленькая. Он очень злой и он жаждет разорвать тебя на куски.

Первые минуты мне казалось, что все это шутка, и он выпустит меня, или что это все мне снится. Но свет вдруг погас, и включились тусклые лампы в железных плафонах под потолком. Точно такие же, как были в больнице. Они мерзко потрескивали, и возле них роились мушки и мотыльки. Я осмотрелась по сторонам. Крикнула в пустоту. Никто не отозвался. А где-то вдалеке раздался сдавленый стон. О, Боже. Здесь кто-то есть? Я бросилась на звук. По темным коридорам, вниз по лестнице. В подвалы. И пока бежала, позади меня тушился свет. Значит, и это продумано. Меня нарочно куда-то загоняют.

Внизу в темноте в нос ударил запах крови и вонь страданий. Иногда ты ощущаешь ее кожей, эту вонь безысходности тех, кто побывал здесь до тебя. А потом я увидела какого-то человека, прикованного за вывернутые руки к балке над потолком, окровавленного, истерзанного, с жуткими ранами по всему телу. Он находился в стеклянном кубе, прикрепленном цепями к потолку. Я бросилась к нему, ударила кулаками по толстому стеклу и замерла в ужасе. Потрескавшиеся губы несчастного, кажется, шептали "помогите".

Я смутно узнавала этого человека. Он постарел, истощился, но я точно его когда-то видела… Один из охранников в больнице матери.

Я не верила, что все это вижу своими глазами, что Саша способен на это. А потом нервно усмехнулась, он способен не только на это… он способен грызть людей зубами. Где-то под потолком затрещало, как радио-связь, и я услышала голос Беса.

— Его жизнь в твоих руках, Ассоль. Вся власть. Как у Бога. Ты можешь его спасти. Для этого всего лишь нужно найти один артефакт. Это нечто или некто, которое способно открыть любую дверь, влезть в каждое окно без стука и без ключей, взломать любой, даже самый ржавый и уродливый замок, выкорчевать с мясом его сердцевину. Время пошло. На этот раунд у тебя есть всего тридцать минут, иначе он умрет. В любом случае, этот артефакт откроет тебе дверь на временную свободу.

Вначале я не поняла… вертела головой, пытаясь избавится от наваждения, от ощущения нереальности. Пока в куб не полилась вода… и тогда я поняла, что задумал Саша.

Я не знала, что мне нужно искать… не знала, чего он хочет от меня, этот ненормальный, поехавший на своей власти ублюдок. Я носилась по коридору. Толкала запертые двери, била в них кулаками, ломала ногти о дверные ручки.

Подонок. Что искать? Все закрыто. Здесь только коридор, проклятые лампочки и зеркало, мимо которого я пробегала несколько раз. Я думала, что где-то в стенах, в панелях скрыто углубление с потайным ключом. Как он сказал? Взломать замки, открыть двери, окна. Что это может быть? Взрывчатка? Что, черт тебя раздери, это может быть? Я снова и снова возвращалась к кубу, в котором несчастный погружался в воду и истошно кричал, но я не слышала его голоса.

Я ползала по полу, пытаясь сорвать доски, я отгибала края обоев, я царапала их ногтями и билась в двери. Я крутилась вокруг куба и ничего не могла сделать. Мужчина погружался в воду все быстрее, она уже поднялась до его горла.