Как только все уселись в Шевроле, Райан завёл мотор, отъехал от тротуара и хмуро посмотрел на волков Реми. Затем наступила тишина. Впервые на памяти Райана тишина казалась неловкой. Осознание того, что он должен поговорить с Заком, узнать его, было своего рода давлением, которое нервировало. И чем больше проходило минут, тем больше он нервничал.

О чём нравится говорить четырнадцатилетним ребятам? Что их интересовало? Ни единой идеи. Зак, похоже, поладил с Домиником. О чём бы его спросил Доминик? Наверное, ничего подходящего для возраста четырнадцати лет.

Райану больше всего хотелось узнать, из-за чего Зак убежал из стаи. Кто его обидел и, что ещё важнее, кому за это разорвать глотку. Но пока он не заслужил доверия Зака, должен вести обыденные разговоры или парень закроется от него. Он хотел научить его расслабляться рядом с ним. Но меньше всего ты захочешь расслабиться в присутствии Райана.

Чёрт, следовало отвезти Зака туда, куда могла пойти вся стая. Это Джейми посоветовала сводить Зака на игру. Она считает, что Райан и Зак могут по-настоящему узнать друг друга, только если у них не будет большой компании.

Райан действовал так, как было естественно ему — очень мало говорил, и если его товарищи по стае находились рядом, именно они задавали вопросы, которые он должен был задавать. Да, хорошо, она права. Но это чертовски странно.

— Знаете, — проговорила Макенна, прерывая его мысли. — Думаю, я легко бы пережила зомби-апокалипсис. А вы, ребята?

И, словно по мановению волшебной палочки, напряжение исчезло.

— Она часто так делает. — Зак усмехнулся. — Ну, задаёт странные вопросы. — Он слегка повернулся в кресле, чтобы ответить. — Ну, да, думаю, что смогу. — Потом он посмотрел на Райана. — А ты?

Райан трижды открыл и закрыл рот.

— Не знаю, как вести этот разговор. — Совершенно бессмысленный разговор.

Но если она стремилась успокоить Зака — хотя он считал, что думала она совсем не в том направлении — у неё получилось. И да, Райан тоже стал меньше нервничать и мог придумать нормальный вопрос.

— Тебе футбол нравится?

Если то, как загорелись глаза Зака, можно принимать за ответ, то точно да.

— Конечно. «Гризли» — самые лучшие. — «Гризли» — футбольная команда медведя-перевёртыша, и они ехали смотреть на их игру.

— И кто твой любимый игрок?

Макенна слушала, как мальчишки дружно обсуждают футбол. Довольно мило, что необщительному Райану удалось завести обыденный разговор. Он воплощение отрицания общения. Но ей нравилось, что он не надевал маску вежливости, как делали слишком многие, которые говорили и делали то, что, по их мнению, хотели от них другие. Сложно построить с кем-то дружбу, основанную на лжи. Наблюдая за тем, как Райан выходит из зоны комфорта, чтобы лучше узнать Зака, она поняла, насколько важен для него пацан, и улыбнулась.

Райан Коннер, подумала она, хороший парень. Но хороший не в плане манер, безопасности и спокойствия. Нет, Райан жёсткий, властный и опасный… такой без колебаний убьёт, если возникнет необходимость. Но у него имелись принципы стаи и чувство долга, которыми она восхищалась.

К моменту, когда они приехали на стадион, мальчики уже совсем расслабились. Она молчала, лишь заказала еду и напитки. Она заметила, что многие женщины глазели на Райана и даже приветственно улыбались. Шлюшки. Сурово, да, но Макенна не произнесла этого вслух, поэтому решила, что это не в счёт.

Райан подвёл их к ряду и пропустил Зака вперёд… но, добравшись до своего места, Макенна резко остановилась

— В чём дело? — спросил Райан

— Я не могу тут сидеть.

— Почему?

— Это тринадцатое место. — И он хотел, чтобы она тут сидела? Он псих?

Райан говорил медленно, будто разговаривал с умственно отсталым человеком.

— Ну, да, так и есть.

— Несчастливый номер.

— Не существует никакой удачи. — Райан тряхнул головой, сопротивляясь бессмысленному желанию поспорить с ней на эту тему. Это сумасшествие, и он должен просто принять это. — Я сяду здесь, а ты на моё место.

Макенна почти жалела, что подвергла Райана опасности. Почти. Откинувшись на спинку, она наслаждалась атмосферой ожидания. Толпа взволнованно гудела в предвкушении. Макенна потягивала колу через соломинку.

— Чёрт, как жарко.

Сидящий между ними, Зак ухмыльнулся.

— Чувак, места просто зачёт. Как тебе удалось купить такие билеты так поздно?

— Они у меня уже давно, и со мной должны были пойти Доминик и Трик. — Они не слишком обрадовались лишиться игры и жаловались. Райан просто смотрел на них, пока они не подняли руки и не ушли. — Ты хорошо играешь в футбол?

— Ну да. Иногда я играю с Колтоном и другими ребятами из приюта.

На это имя волк Райана зарычал, потому что считал мужика своим соперником. Лично Райан не верил, что Макенна встречалась с Колтоном, но и слышать о нём не желал.

— Макенна часто приходила и смотрела… но они запретили ей участвовать в матчах.

Райан моргнул.

— Запретили?

Макенна поправила солнечные очки.

— Абсолютно необоснованно.

Зак рассмеялся.

— Ты ударила судью, а матч ещё даже не начался.

— Он сказал Кеди, что она не может играть, потому что девочки слишком хрупкие для футбола. Я просто доказывала шовинистическому мудаку, что не все женщины хрупкие.

В её голосе звучало неподдельное возмущение, и у Райана сложилось впечатление, что Макенна упрямо стояла на том, во что верила. Ему это нравилось. Сначала он думал, что Макенна пряталась или искала искупления в приюте. Но теперь задумался…

— Работой в приюте ты борешься за одиночек?

У этих перевёртышей не было ни прав, ни защиты и ужасная репутация — огромная несправедливость, которую Макенна презирала. Может, потому, что никто за неё не боролся. Макенне не понравилось, что он так хорошо её понимал. Она одарила его слабой улыбкой.

— В приюте прикольно, правда?

Райан вынужден признать, что она отлично уходит от прямых ответов. Раздражающе.

— Ты часто отвечаешь вопросом на вопрос?

— Думаешь?

Он едва сдерживался, чтобы не заскрежетать зубами, и просто откусил хот-дог.

— Макенна говорила, что ты ищейка, — произнёс Зак. — Где научился?

— Один из стражей моей старой стаи научил, когда я ещё был ребёнком.

— Ребёнком?

— Я много времени проводил со стражами. — Сначала потому, что мать часто бросала его на них, желая, чтобы отец, который был стажёром, заботился о нём. Райан не возражал, ему было интересно. Поэтому они провели его через свою подготовку, научили сражаться, охотиться и — гораздо позже — убивать. Стражи привили ему навыки и уверенность, которыми он обладал сегодня, а ещё талант, которым мог гордиться. Дома он чувствовал себя обузой и ношей. А со стражами просыпалось чувство принадлежности. С ними он казался себе полезным и чего-то стоящим.

— Тебе нравится?

— Да. — Он хотел этим заниматься.

Зак с усмешкой проглотил горсть попкорна.

— И как оно?

— Трудно. Изнурительно. Приносит удовлетворение. И отнимает много времени. — Хотя, если честно, он работал дольше, чем большинство.

— Сегодня я встал в шесть утра.

— Серьёзно? Чувак, я даже не знаю что такое шесть утра.

Макенна улыбнулась, когда Зак жадно слушал ключевые моменты типичного дня стражей. Она отметила, что Райан не сказал про чувства по поводу своего положения или ответственности. Он даже не скрывал, что сдерживает эмоции. Будто ему и в голову не приходило, что люди будут интересоваться его чувствами.

Интересно, связано ли это с его родителями? Когда она проверяла семью Зака, ища потенциальных опекунов, узнала о родителях Райана. Его мать была эгоистичным, хроническим нытьём, а отец — страж в отставке, который очень любил виски. Если ребёнок растёт рядом с такими эмоционально отсутствующими, эгоцентричными родителями, безусловно, начнёт верить, что чувства просто не нужны.

От мысли, что маленький Райан оставался без внимания и эмоционально изолированным, Макенне стало больно. Её волчица зарычала, защищая Райана, и Макенна вынуждена была признать, что и сама хотела его уберечь. Но не стала гадать, с чего вдруг такие мысли, потому что они иногда бывают бессмысленными. Кроме того, времени думать дальше не осталось, потому что голос диктора внезапно раздался из динамиков стадиона.