Учитывая добросердечие, скрытое за всей бронёй, Райан ожидал сочувствия или жалости — и то и это ранило бы его сильнее, чем любое оружие, которым его пытали. Но нет. Она была в ярости. От чего он захотел улыбнуться.

— Это было давным-давно.

— Не в этом суть. Ни у кого не было права так тебя истязать. Ни у кого. Скажи мне, что эти ублюдки мертвы.

— Все до единого, — подтвердил Райан.

— Хорошо. — Её волчица одобрила это.

— У тебя есть кровожадная жилка, Кенна.

— Меня зовут Макенна.

— Нет, за этим именем ты прячешься. Ты создала новую личность, чтобы прошлое, боль, и все секреты не смогли до тебя добраться. Но это не значит, что их нет.

Она покачала головой.

— Ты думаешь, что знаешь меня, но это далеко не так.

Припарковавшись у здания, где находилась её квартира, он заглушил двигатель.

— Разве?

— Именно.

— Тогда прекрати это скрывать.

— Ты знаешь всё, что тебе нужно знать.

Разве это было так ужасно, что он хотел узнать, кто она и что с ней случилось?

— Просто скажи, я сделаю так, что кто бы тебя ни искал, никогда не найдёт. Я смогу тебя защитить. Просто скажи.

От ярости кровь в венах буквально запузырилась. А спусковым крючком стало его обещание безопасности. Последний, кто сказал ей это — Дон, когда Макенна пришла в приют… потому что была одинока, потеряна и полу-одичала. Она ненавидела вспоминать то время.

— Просто забудь.

— Ты знаешь, я не могу.

— Это не твоё…

— Моё! Всё, что касается тебя, моё дело.

Она сжала кулаки.

— Просто забудь.

Райан положил руку ей на затылок.

— Расскажи, Кенна. Доверь мне свою безопасность.

Опять это обещание.

— Я не знаю! — она практически выскочила из машины и зашагала к зданию.

Он точно ослышался. Райан выбрался из машины и пошёл за ней.

— Что?

На последней ступеньке к двери дома, Макенна развернулась.

— Я не знаю, понятно? — повторила она сквозь зубы. — Я не могу дать тебе ответы, которые ты так хочешь, потому что у меня их нет.

Райан пошёл за ней, когда она открыла дверь и зашла в дом. Он осторожно наблюдал за тем, как она бросила сумочку на кофейный столик, прежде чем направиться на кухню, где чашка и кофе-машина вынесли всю тяжесть её гнева.

— Макенна… я не понимаю.

Сделав успокоительный вдох, Макенна провела рукой по волосам.

— Я просто не помню что случилось. Нас с мамой изгнали. Она рассказывала, что я была маленькой, может? поэтому и не помню стаю или того, что там случилось. Если при рождении мне дали другое имя, его изменили ещё до того, как я повзрослела и могла бы хоть что-то запомнить. Ответы на все твои вопросы умерли вместе с моей мамой, когда на неё напала группа соколов-перевёртышей, просто ради забавы.

Боль пронизывала каждое её слово. Грудь Райана сдавило, пока он смотрел, как Макенна стоит там со сверкающими от гнева и боли глазами. Неосознанно, он подался вперёд. Но Макенна попятилась.

— Нет.

Райан схватил Макенну за затылок и прижал к себе, обнимая. У него плохо получалась успокаивать, но он просто не мог ничего не сделать. Её боль пронзила, выворачивая нутро. Он принялся гладить Макенну по волосам. Всё это время, он думал, что она скрывает прошлое, и ни на минуту не задумался, что она скрывает, потому что слишком больно признать, что она не знает правды.

— Я могу найти их, Макенна. Расскажи всё, что знаешь о стае, и я найду их.

— Я не хочу их находить.

Она снова его удивила. Будь он на её месте, хотел бы знать правду — всю правду.

— Ты заслуживаешь знать свою историю. Заслуживаешь узнать, почему вас с матерью изгнали.

Отступив, Макенна пожала плечами.

— Если бы она хотела, чтобы я знала, рассказала бы.

— Она никогда не упоминала стаю?

— Однажды. — Это случилось, когда маму выгнали с работы. — Она сказала, что мы такого не заслуживаем, и надеется, что эти ублюдки за это заплатят.

— Что насчёт отца?

Грудь Макенны пронзила боль.

— Я один раз спросила о нём и мама начала плакать. Я больше не спрашивала. — Фиона Рей была сильной женщиной, которая едва ли умела плакать. Макенна впала в ступор при виде слёз матери, а потом пришло чувство собственной тупости. — Мне не интересно, что случилось. Кем я была раньше не важно. — Брехня.

— Я думаю тебе это важно.

— О, правда?

— Существует много других способов помогать в приюте. Но что ты делаешь? Ты находишь дома для одиночек, отслеживаешь их семьи и воссоединяешь. На каком-то уровне ты желаешь узнать правду о своём прошлом. — Макенна судорожно вздохнула, смотря на него так, будто он её ударил. — Я не пытаюсь сделать тебе больно. Никогда такого не подразумевал.

Вспоминая слова Тарин, Макенна кивнула.

— Знаю. И ценю то, что ты хочешь помочь. Но прошу не ворошить прошлое. Хорошо?

— Ты заслуживаешь знать правду, Кенна. И они должны заплатить.

От мрачного и опасного тона, Макенна замерла. В его глазах читалась жажда мести — нехарактерное проявление эмоций заставило тяжело сглотнуть.

— И они заплатят. Карма стерва. — Она поцеловала его. — Просто забудь.

Он ничего не сказал, просто обнял Макенну, которая ни на минуту не поверила, что он отступит. Райан решительный, ведомый желанием охранять и защищать. Он не передумает, если решил найти людей, которые, по его мнению, ей навредили. Чёрт.

На следующее утро Макенна опаздывала, когда убегала из квартиры в приют. Но застыла, заметив, что на её машину оперлась женщина средних лет. Стиснутые зубы придавали ей вид чёрта из ада. Макенна выгнула бровь.

— Какие-то проблемы?

— Моя проблема в том, что мой сын связался с одиночкой.

Макенна моргнула, гадая, о чём говорила женщина. Затем заметила маленькие голубые глаза, которые уже где-то видела прежде.

— Вы должно быть мать Реми. — Развращённая, чокнутая стерва, которая приставала к собственному сыну.

Волчица хотела напасть и вырвать ухо стервы, а затем выплюнуть его ей в лицо. Креативно, но Макенна понимала, что нападение на эту женщину повлечёт за собой тяжёлые последствия. Макенна одиночка без поддержки и защиты стаи. О, она не сомневалась, что Райан сделает всё возможное, чтобы защитить её, отчего у него и остальных волков Феникса будут проблемы. Стая Реми крупнее, и у него много союзников. Большая вероятность того, что если дело дойдёт до битвы, волки Феникса проиграют… и всё потому, что она просто не могла быть немного умнее. Кроме того, чтобы вывести мать Реми из себя нет необходимости в физической расправе.

— Да. Я Диана Дикон. — Будто это делало её особенной. — Я знаю, он спал с тобой. И не отрицай этого. Селена рассказала мне, что он флиртовал.

И очевидно для Дианы это означало, что Реми, скорее всего, трахал Макенну. Ох, кто-то параноил. Подозревая, что она не поверит никаким отрицаниям, Макенна просто сказала:

— Правда?

— Бесспорно, ты думаешь, что сможешь убедить его взять себя в пару и стать Альфа-самкой. — Диана поджала губы. — Только через мой труп.

Последнее прекрасно Макенне подходило.

— Я думала, он сгущает краски. Реми предупреждал, что вы чрезмерно ревнивы и немного неуравновешенны. Но я говорила себе: «Да ладно. Определённо нет. Какая мать может почти до кровосмешения быть привязанной к сыну? Такая, скорее всего, больная сука».

Оскалившись, Диана произнесла:

— Реми мой сын…

— Но не ваша пара. Или ваш любовник. Так?

Диана прищурилась.

— Ты больше не прикоснёшься к нему.

— Да? И почему?

— Не испытывай меня, одиночка.

— Реми хочет, чтобы я присоединилась к стае, поэтому очень вероятно, я недолго буду одиночкой.

— Он не хочет тебя или твоих друзей в нашу стаю, — издевалась Диана. — Ему нужен приют и земля, на которой он стоит — больше ничего. Он пользуется тобой, пытается тебя обработать, чтобы победить. И получит то, что хочет. Ты для него ничего не значишь.

— Если вы в этом так уверены, почему сейчас здесь и говорите держаться от него подальше?