– Сожалею, что вы так долго ждали, Льюис.

– Все в порядке, сэр. Я понимаю, что было необходимо подождать.

– Да, – сказал Морс.

Он не стал упоминать о своем возвращении в пентхаус. Так он смог выглядеть гораздо лучше в глазах своего сержанта; но, конечно, пал достаточно низко в своих собственных.

Они были в пяти милях от Оксфорда, когда Льюис взорвал небольшую бомбу.

– У меня был разговор с миссис Гиббс, сэр, пока вы были с Магвайром.

– И что?

– Я выяснил, почему у нее были с ним неприятности.

– Что она сказала?

– Она сказала мне, что какое-то время у него в квартире жила девушка.

– Она, что?

– Да сэр. Жила почти месяц, сказала она.

– Но почему, черт возьми, вы не сказали мне раньше об этом? Вы, несомненно, представляете себе...? – Он посмотрел на Льюиса, недоверчиво и раздраженно, и в отчаянии откинулся за ремень безопасности.

Его упрямое убеждение, что Вэлери уже нет в живых (он один так думал) подверглось повторному испытанию, когда он заглянул в свой кабинет в 8.00 вечера, где его ждал отчет из криминалистической лаборатории, короткий и точный.

Достаточно сходства, чтобы гарантировать положительную идентификацию. Считаем, что расследование нужно продолжать, опираясь на твердое предположение, что письмо было написано подписавшей его мисс Вэлери Тэйлор. Свяжитесь с нами, если потребуется более детальная проверка.

Но на Морса, казалось, отчет не произвел впечатления. На самом деле, он поднял взгляд от доклада и безмятежно улыбнулся. Достав телефонный справочник, он поискал – Филлипсон, Д. Отыскался только один Филлипсон: Вилла «Кипарис», Бэнбери–роуд, Оксфорд.

Шейла Филлипсон была в абсолютном восторге от своего Оксфордского дома, с четырьмя спальнями в отдельно стоящем доме, чуть ниже поворота на Бэнбери-роуд. Три высоких кипариса отделяли обширный палисадник от оживленной главной дороги. Сад на заднем дворе, с его двумя старыми яблонями, с его прудом с золотыми рыбками, с его красиво подстриженным газоном и его аккуратно ухоженной живой изгородью по границам, доставлял ей неизменную радость. Со скучной предсказуемостью она окрестила его «Кипарис».

Дональд вернется поздно домой из школы; у него сегодня собрание сотрудников. На ужин был только холодный салат, а дети уже поели. Она могла расслабиться. В четверть шестого она удовлетворенно села в садовый шезлонг, и прикрыла глаза. Вечерний воздух был все еще теплым... Она чувствовала себя такой гордой за Дональда; и за детей, Эндрю и Элисон, сейчас увлеченно смотревших телевизор. Они оба добились больших успехов в начальной школе. И, конечно, они реально получили заслуженные шансы учиться в частных школах; и Дональд, вероятно, отправит их туда – несмотря на то, что говорил родителям в своих речах. Драгон, Нью-колледж, Оксфорд, Хедингтон – одни только хорошие отчеты. Но это все в будущем. В данный момент она наслаждалась чудесным садом. Она подняла лицо, чтобы поймать последние лучи заходящего солнца и вдохнула запах чабреца и жимолости. Прекрасно. Даже слишком, возможно. В половине седьмого она услышала хруст гравия под колесами «Ровера» Дональда на подъездной дорожке.

Позже, вечером Шейла не узнала человека, которому открыла дверь, – человека среднего роста, с чувствительным ртом и большими серо-голубыми глазами. У него приятный голос для полицейского инспектора, подумала она.

Несмотря на заверения Морса, что «Том и Джерри» входит в число его любимых телепередач, детей немедленно отправили наверх спать. Она сердилась на себя за то, что не уложила их полчаса назад: игрушки устилали пол, и она суетливо, извиняясь, собрала их и унесла в детскую. Возвратившись, она обнаружила, что ее посетитель рассматривает с глубоким интересом вставленные в рамки фотографии – ее и мужа.

– Профессиональные фотографии, не так ли?

– Да. У нас была большая вечеринка, когда Дональд, э-э... в первый год директорства моего мужа. Все сотрудники, мужья и жены – вы знаете, как это делается. Их снимали для «Оксфорд Мэйл». Потребовалось много фотографий, на самом деле.

– У вас есть другие фотографии?

– Да. Я так думаю. Вы хотите посмотреть на них? Мой муж будет не скоро. Он как раз принимает ванну.

Она пошарила в ящике бюро, и передала Морсу пять глянцевых, черно-белых фотографий. Одна из них, групповая фотография, привлекла его пристальное внимание: мужчины в смокингах и черных бабочках, дамы в длинных платьях. Большинство из них выглядели достаточно счастливыми.

– Вы знаете кого-нибудь из сотрудников школы? – спросила она.

– Некоторых из них.

Он снова посмотрел на группу.

– Красивая четкая фотография.

– Очень хорошая, не правда ли?

– Есть ли среди них Эйкам?

– Эйкам? Ах, да, я думаю, да. Мистер Эйкам покинул школу два года назад. Но я помню его очень хорошо – и его жену...

Она показала их на фотографии; молодой человек с живым, умным лицом и маленькой козлиной бородкой; его рука обвивала стройную, мальчишескую фигуру девушки со светлыми волосами до плеч, с привлекательным, вероятно, лицом (по крайней мере, на этом снимке), но немного угрюмым и более чем немного – пятнистым от какой-то сыпи.

– Вы говорите, что знали его жену? – спросил Морс.

Шейла услышал булькающий хрип ванны наверху, и по какой-то необъяснимой причине ощутила, как холодная дрожь проползла по ее спине. Она чувствовала себя так же, как когда-то, еще молодой девушкой, когда однажды ответила на звонок вместо своего отца. Она вспомнила странные, почти пугающие вопросы...

Вошел посвежевший Филлипсон. Он извинился, что заставил Морса ждать, и в свою очередь Морс извинился за свое собственное незапланированное вторжения. Шейла внутренне вздохнула с облегчением, и спросила, что они предпочитают – чай или кофе. О том, чтобы предложить выпить, по-видимому, не могло быть и речи, Морс выбрал кофе и, как хороший хозяин, директор школы с ним согласился.

– Я пришел, чтобы спросить вас об Эйкаме, – сказал Морс с бойкой честностью. – Что вы можете рассказать о нем?

– Эйкам? Не так много на самом деле. Он оставил школу в конце моего первого года работы директором. Преподавал французский язык. Хороший квалифицированный учитель. Окончил университет в Эксетере (секундная запинка), – если я правильно помню.

– А как насчет его жены?

– У нее тоже была ученая степень в области современных языков. Они познакомились в университете, я думаю. На самом деле она преподавала у нас недолго, когда один из сотрудников был болен. Боюсь, что не слишком успешно.

– Почему это?

– Попался трудный класс – вы знаете, как это бывает. На самом деле она не была готова к такому.

– Вы имеете в виду, что они сели ей на шею?

– Боюсь, они основательно сбили с нее спесь.

– Вы имели в виду в переносном смысле, надеюсь?

– Я тоже надеюсь на это. Хотя до меня доходили слухи, от которых волосы вставали дыбом. Тем не менее, это была моя вина, не надо было принимать ее. Такого рода работа не для недотрог.

– Что вы сделали?

Филлипсон пожал плечами.

– Я должен был избавиться от нее.

– А как насчет самого Эйкама? Куда он делся?

– Перевелся в одну из школ в Кернарфоне.

– Он, наверное, получил продвижение по службе?

– Ну, нет, не совсем. У него был небольшой опыт работы – всего один год, но они могли пообещать ему карьерный рост. Я не мог.

– Он все еще преподает там?

– Насколько я знаю.

– Он был учителем Вэлери Тэйлор – вы знали об этом?

– Инспектор, было бы более справедливо, если бы вы сказали мне, почему вы так им заинтересовались? Я был бы в состоянии помочь больше, если бы знал, к чему вы клоните.

Морс обдумал этот вопрос.