Вэлери... Он много думал о Вэлери.

Колонна машин грузно остановилась за пределами хижины, и Джордж Тэйлор просунул голову через дверь.

– На верхнюю сторону, Джек. Подожди минуту.

Он указал неопределенно в дальний угол котлована, проглотил последние глотки своего чая, и приготовился к работе после полудня. На дальнем конце котлована оживился гидравлический поршень, кузов грузовика медленно наклонился вниз и его содержимое присоединилось к морю вонючего мусора.

Для Морса этот же понедельник был первым днем разочарования на этой недели. Вторая серия зажигательных бомб прогремела в минувшие выходные в клубах и кинотеатрах, и вся верхушка полиции, включая его самого, была вызвана на срочное заседание. Было крайне важно, чтобы все имеющиеся сотрудники были мобилизованы. Всех известных подозреваемых от ирландских республиканцев до международных анархистов навестили и допросили. Главный констебль требовал быстрых результатов.

В пятницу на рассвете был одновременно произведен ряд арестов, а позднее в тот же день восемь человек были обвинены в заговоре с целью совершения терактов в общественных местах. Собственный вклад Морса в успешное завершение данной операции был практически равен нулю.

Лежа в кровати в воскресенье, 21го сентября, Морс не мог избавится от навязчивого ощущения, что мог бы сделать сегодня столь многое, если бы только смог собраться с силами и начать действовать. Это чувство было похоже на отложенное, давно обещанное письмо, намеренно положенное на виду, – настолько сильное чувство, что простая задача постепенно вырастала до почти гигантских размеров. Правда, он написал директору школы «Роджер Бэкон» – и получил немедленный и деловой ответ. Но это было все; и он чувствовал, что не хочет заниматься делом. Большинство его причудливых представлений о девице Тэйлор испарились за прошедшую неделю после трезвой, утомительной рутины, и он начал подозревать, что дальнейшее расследование по факту исчезновения Вэлери будет включать в себя немного больше, чем непродуктивное продолжение подобной деятельности. Но теперь он за нее отвечал. И за все, что было до него.

Уже полдесятого. У него болела голова, и он решил устроить день полного воздержания. Он перевернулся, зарылся головой в подушку, и попытался ни о чем не думать. Но для Морса такое благословенное состояние безделья было совершенно невозможно. В конце концов, он встал в десять, помылся, побрился и направился быстрым шагом вниз по улице за утренней воскресной газетой. Дорога занимала не более двадцати минут пешком, и Морс наслаждался прогулкой. Его голова уже прояснилась, и он почти весело шагал по улице, мысленно размышляя, что купить – «Новости мира» или «Санди Таймс». Это была обычная дискуссия, которая происходила еженедельно, параллельно с борьбой в характере Морса между пошлостью и культурой. Иногда он покупал одну газету; иногда покупал другую. Сегодня он купил обе.

В половине двенадцатого он включил Радио-3, чтобы прослушать обзор новостей, и откинулся в своем любимом кресле с чашкой горячего, крепкого кофе на подлокотнике. Жизнь иногда бывала очень хороша. Он открыл «Новости мира», и на десять минут погрузился в шокирующие откровения и поразительные разоблачения, которые корреспондентам этой газеты так или иначе удалось накопать за последние семь дней. Было там несколько сочных статей, и Морс начал читать о тайной сексуальной жизни гламурной кошечки из Голливуда. Но ему надоело после первых же строчек. Плохо написано и (что более важно) не щекочет даже слегка; всегда было одно и то же. Морс твердо верил, что нет ничего более неудовлетворительного, чем такого рода половинчатая порнография; он любил или горячо, или ничего. Он не будет больше покупать несчастную бумагу. Тем не менее, он принимал подобное решение множество раз, и знал, что на следующей неделе он снова заглотит ту же глупую приманку непристойных обещаний на первой странице. Но этим утром с него было достаточно. Настолько, что он не бросил даже мимолетный взгляд на провокационную фотографию соблазнительной старлетки, обнажившей одну грудь за миллион долларов.

Предварительно выбросив (как всегда) раздел бизнес-новостей в мусорную корзину, он перешел к «Санди Таймс». Он поморщился, узнав, что «Оксфорд Юнайтед» основательно выпороли, прочел передовицу и литературную критику, без особого успеха попытался решить ребус с мостом, и наконец-то добрался до писем читатлей. Пенсии, загрязнение окружающей среды, частная медицина – все те же старые темы; но имеющие немало здравого смысла. И тут ему на глаза попалось письмо, которое заставило его выпрямиться. Он прочитал его, и недоумение отразилось на его лице. 24 августа? Покупал ли он «Санди Таймс» на той неделе? Он снова прочитал короткое письмо.

Для редактора.

Уважаемый сэр,

Моя жена и я хотели бы выразить нашу глубокую благодарность Вашей газете за статью «Девочки, которые убегают из дома» (номер от 24 августа). В результате, прочитав эту статью, наша единственная дочь Кристина вернулась домой на прошлой неделе после того, как отсутствовала более года. Мы искренне благодарны Вам.

Мистер и миссис Дж. Ричардсон (Киддерминстер).

Морс встал и подошел к большой куче газет, аккуратно сгруппированных в стопки, которые лежали в коридоре рядом с входной дверью. Бойскауты забирали их раз в месяц и, хотя сам Морс никогда не был даже скаутом-стажером, скаутское движение он одобрял. Нетерпеливо он разорвал веревки и погрузился в кучу. 31 августа. 14 сентября. Но за 24 августа не было. Она, возможно, была в той стопке, которую уже унесли. Проклятье. Он снова просмотрел, но ее нигде не было. Ладно, у кого может быть этот номер? Он подумал, не позвонить ли в соседскую дверь, но интуитивно решил, что может себя не утруждать. Как насчет Льюиса? Вряд ли, но стоит попробовать. Он позвонил по номеру его телефона.

– Льюис? Это Морс.

– Ах. С добрым утром, сэр.

– Льюис, вы покупаете «Санди Таймс»?

– Боюсь, что нет, сэр. У нас есть «Санди Миррор», – голос у него был несколько извиняющимся за неподобающее воскресное чтиво.

– Ох.

– Я полагаю, что мог бы принести вам газету.

– У меня есть сегодняшняя. Я хочу номер за август двадцать четвертого.

Теперь настала очередь сержанта Льюиса сказать: «Ох».

– Я не могу понять, как такой умный человек, как вы, Льюис, и не читает приличную воскресную газету.

– В «Санди Миррор» раздел спорта очень хорош, сэр.

– Вот как? Тогда вам лучше прихватить ее с собой завтра утром.

Лицо Льюиса прояснилось.

– Я не забуду.

Moрс поблагодарил его и положил трубку. Он чуть не сказал, что прихватит в обмен свой собственный экземпляр «Новости Мира», но посчитал, что будет правильнее скрыть от подчиненного определенные аспекты своей собственной испорченности.

Он всегда мог найти старые номера в справочной библиотеке. Это может подождать, сказал он себе. И, тем не менее, он не мог ждать. Он опять прочитал письмо родителей блудной дочери. У них теперь была дополнительная радость, с письмом в газете, впридачу. Папа, вероятно, вырежет заметку и будет носить в бумажнике – теперь, когда семейная ячейка снова функционирует. Мы все настолько тщеславны. Заметки, вырезки из газет и тому подобное. У Морса где-то до сих пор хранилась табличка с очками, набитыми им в крикете...

И вдруг его осенило. Все понятно. Четыре или пять недель назад Айнли возобновил дело Тэйлор по собственному желанию и проводил расследование в свое свободное время. Вероятно, репортер побывал в Управлении «Темз-Вэлли» и поговорил с Айнли о девице Тэйлор. Айнли дал ему факты (фантазиями Айнли не страдал!) Но, так или иначе, в результате он снова пересмотрел документы и заметил что-то, что пропустил раньше. Это было так же, как разгадывать кроссворд. Застрял. Оставь его на десять минут. Попробуй еще раз – и эврика! Подобное случалось со всеми. И он повторил себе – Айнли заметил что-то новое. Так и было.