– Без вопросов, кэп, – кивнул Соркор. Потом опустил голову, внимательно разглядывая песок у себя под сапогами, и заявил: – Только я, кэп, Алиссум отсюда с собой забираю.

– Валяй, забирай, если должен, – не без некоторого раздражения отозвался Кеннит. Здоровяк вскинул голову, и капитан увидел в его глазах искорки гнева. – А ведь тебе и правда придется ее забрать, – торопливо поправился Кеннит. И грустно покачал головой: – Что бедной девочке здесь светит? Да ничего хорошего. И защитника у нее другого нет, только ты, Соркор. Конечно, прямой долг обязывает тебя ее увезти!

Соркор кивнул с величайшей серьезностью:

– Вот и я о том же, господин капитан.

Кеннит с отвращением покосился на перемешанную ногами жижу, которую хочешь не хочешь, а придется ему снова преодолевать на обратном пути к шлюпке. Делать нечего, придется идти, да еще и делать вид, будто ему это дается ничуть не труднее, чем обладателям двух здоровых ног. Он поудобнее перехватил скользкий костыль:

– Пошли, что ли. Здесь нам все равно больше нечего делать.

И на всякий случай оглянулся на делипайцев, кучками стоявших поодаль. Кажется, больше никто не рвался нападать, но можно ли быть в чем-то до конца уверенным?…

Заметив, что Кеннит оглянулся, один из беженцев посмелее вышел вперед.

– Ты что, вот прямо так нас тут и оставишь? – спросил он, будто Кеннит был чем-то обязан ему. Кеннит поинтересовался:

– «Прямо так» – а что, надо оставить вас как-то иначе?

И вновь его удивил Уинтроу.

– Вы сами только что всячески показали, что капитан здесь – гость не слишком желанный, – сказал он. – Так с какой стати ему тратить время на вас?

Мальчишка говорил с искренним презрением.

– Это же не мы накинулись на него! – столь же искренне возмутился делипаец. – Это все те… буяны несчастные. Вот и получили, на что нарывались. Нас-то что винить за чужие проступки?

– Может, и не накинулись, но и на защиту не бросились, – отрезал Уинтроу. – Сразу видно – так вы ничему и не научились! Ни-че-му! Все верите, что беда, приключившаяся с соседом, к вам самим никакого отношения не имеет. Пусть кого-то другого угоняют в неволю, пусть рушат и грабят другой город… пусть кого-то убивают на берегу прямо у вас на глазах! Вам и дела никакого нет… пока самим глотку резать не начнут. Ну а у нас времени нет дожидаться, пока это произойдет. В других городах люди только рады слушать, что говорит капитан Кеннит. Там, в отличие от вас, рады процветать под крылом такого вождя! А ваш Делипай – он теперь мертв. Его никогда не было на картах. И никогда не будет. Потому что в нем остались одни мертвецы!

Голос Уинтроу обладал немалой притягательной силой. Люди, которых он столь страстно осыпал поношениями, тем не менее подтягивались поближе, точно рыбины на лесках. Кто-то хмурился, кто-то выглядел пристыженным. У некоторых был отсутствующий вид, словно у выживших после тяжелой болезни, тем не менее унесшей рассудок. Все подходили к Уинтроу. Что еще удивительнее – пираты расступились, чтобы Уинтроу мог невозбранно говорить со своими слушателями. Когда же он замолчал, наступившая тишина зазвенела, точно эхо брошенных им обвинений.

– Какие такие другие города?… – наконец спросил кто-то из толпы.

– Другие города, – подтвердил Уинтроу. – Такие, например, как Кривохожий. Они взяли корабль, который вручил им Кеннит, и нашли ему достойное применение. Теперь он приносит добычу, улучшая жизнь каждого жителя города. Там больше не прячутся, но, наоборот, гордо заявляют всему миру: вот они мы, мы живем здесь, мы – свободны! Они в открытую торгуют вблизи и вдали и вовсю потрошат работорговцев, которые суются в их воды. Потому что, в отличие от вас, они приняли слова капитана Кеннита всем сердцем! Они трудятся, чтобы обезопасить свою гавань, и никого не боятся!

– У нас так не получится, – возразила какая-то женщина. – Как нам здесь остаться? Охотники за рабами отныне знают, где наш город. Они обязательно вернутся… Вы должны непременно взять нас с собой! Вы должны!… У нас теперь одна надежда – бежать! Что нам остается еще?

– Что еще?… – задумался Уинтроу. Приподнявшись на цыпочки, он обвел глазами вонючую лужу гавани, точно мысленно сравнивая ее с чем-то. – Вон там! – указал он на невысокий обрыв. – Вон там вы могли бы начать! Принимайтесь строиться, но перво-наперво заложите там башню. Не обязательно очень высокую, просто чтобы с нее был виден весь залив. Если там все время будет стоять стражник… да какой стражник, это может быть даже ребенок – лишь бы вовремя оповестил вас о том, что пора драться либо бежать! Так и прошлого налета можно было бы избежать…

– Ты предлагаешь нам отстроить Делипай заново? – недоверчиво поинтересовался мужчина. Он обвел жестом руины: – Из чего строить-то?…

– Ага, – сухо отозвался Уинтроу. – Надо полагать, в другом месте бревна и доски прямо из ниоткуда появятся?

Делипаец не ответил.

– Начинайте строить из того, что найдете, – продолжал Уинтроу. – Думаю, далеко не вся древесина сгорела. Можно и деревьев нарубить, чтобы бревна подсыхали пока… Вытащите из воды затонувшие в гавани корабли. Если окажется, что их нельзя починить, можно разобрать и тоже использовать… – Уинтроу покачал головой, как бы изумляясь степени глупости своих собеседников. – Неужели вам все до мелочей объяснять надо? Просто возьмите и останьтесь! Ведь здесь был ваш дом, так? Что же вы позволяете кому ни попадя вас из него выгонять? Стройтесь заново, но на этот раз делайте это с умом! С мыслью насчет обороны, торговли, чистой пресной воды для себя и для кораблей! Чего ради причалы были устроены именно здесь? Их следовало расположить во-он там! А вы самое лучшее место отвели под лабазы. Здесь выстроить бы жилые дома и конторы, а склады могли бы стоять и на сваях, чтобы корабли имели возможность причаливать прямо к воротам… Это не я придумал. Это все планы, которые нарисовал для вас Кеннит. Он все наперед видел!… Поверить не могу, будто вы сами не можете сообразить, что к чему!…

Мало что так вдохновляет людей, как возможность начать жизнь заново. Кеннит видел: делипайцы прямо-таки новыми глазами посмотрели кругом. Потом начали переглядываться между собой, а на иных лицах успела возникнуть явственная хитреца. Эти люди уже почуяли возможную выгоду, вероятность по ходу дела приобрести больше, чем потеряли. Бедняки и недавно приехавшие в город неожиданно оказались на равной ноге с бывшими богатеями. К примеру, Кеннит мог бы поклясться, что владельцев угодивших на дно кораблей наверняка заковали в цепи и увезли прочь. А значит, найдутся пройдохи, которые быстренько присвоят оставшееся бесхозным добро…

Уинтроу же продолжал вещать, точно вдохновенный пророк:

– Кеннит – добрый и благородный человек. Он заботился о вас всегда, и даже тогда, когда вы высокомерно отвергали его помощь. Он и теперь всем сердцем радеет о вас! Признаюсь вам, я тоже поначалу подвергал сомнению чистоту его помыслов. Я боялся его… Но сегодня я вам вот что скажу! Я сподобился заглянуть в самую глубину его сердца и ныне верю в то же, во что верит он! Ибо Са наделил его особым предназначением! Кеннит станет королем Пиратских островов. Станете ли вы одним из городов его страны? Или предпочтете бесследно исчезнуть?

У Кеннита тонко звенело в ушах: он никак не мог поверить тому, что доносил ему слух. Но потом вдруг сердцем почувствовал: ага! Мальчишка стал его пророком, вот оно что! Стало быть, Са ниспослал ему Уинтроу, Своего жреца, дабы открыть всем остальным глаза на его высокое предназначение. Вот, значит, что именно он почувствовал, когда впервые встретил парнишку… Их соединило то, что соединяет предсказателя и короля. Вот в чем дело. А вовсе не в каком-то животном стремлении повторить прошлое, на которое намекал талисман. Уинтроу был пророком, и Госпожа Удача осеняла своим благословением их обоих…

Чудо между тем продолжалось, даря все более удивительные события. Вот вперед выступил мужчина и во всеуслышание объявил:

– Кто как, а я остаюсь! И строиться буду! Когда я сбежал в Джамелии от хозяина и добрался сюда, я решил, что отныне буду свободным. Но теперь я вижу, как далек я был от настоящей свободы! Парнишка прав! Не быть мне свободным, покуда не перестану прятаться и убегать!