Чиновник вздохнул с видом долготерпеливца поневоле:

– А как по-твоему, на какие деньги сатрап должен содержать тех, кого он нанял вас охранять?

Альтия поначалу предполагала, что возмущение капитана Тениры было отчасти наигранным, – на что только не идут люди в пылу торга! Но заметив краску, бросившуюся ему в лицо при этих словах, она более не сомневалась в искренности капитана.

– Это ты говоришь о том калсидийском отребье, я полагаю? Да лишит меня Всеотец Са слуха, только чтобы моих ушей не касалась подобная чепуха! Я, значит, еще и плати за то, чтобы эти пираты швартовались в гавани Удачного? Да ни в жисть!!!

Стражники немедленно придвинулись совсем близко – один к правому локтю капитана Тениры, другой к левому. Альтия, отыгрывая роль мальчишки-юнги, напустила на себя невозможно крутой вид и приготовилась во всем поддержать своего капитана. Начнись драка – она в ней будет участвовать, ибо так поступил бы любой мало-мальски стоящий юнга. Тем не менее было страшновато. В настоящих драках она никогда не участвовала, если не считать той короткой стычки, когда их с Брэшеном пытались похитить…

Словом, Альтия выставила челюсть и приготовилась насесть на младшего из двоих.

Однако до рукопашной не дошло. Тенира проговорил ровным голосом:

– Я позабочусь, чтобы это дело дошло до Совета Торговцев.

– Имеешь полное право, – промурлыкал таможенник. «Ну до чего дурак, – подумала Альтия. – Будь у тебя хоть капля мозгов, остерегся бы ты дразнить Томи Тениру…»

Она почти ждала, чтобы капитан заехал чиновнику в морду, но Тенира, сдержавшись, оскалился в нехорошей улыбке.

– Правильно, имею, – кивнул он на прощание. Коротким жестом приказал Альтии следовать за собой и вышел из таможни.

Он не сказал ей ни слова, пока они снова не оказались на корабле.

– Живо старпома ко мне сюда, – приказал он затем. – Пусть ко мне в каюту придет.

Альтия со всех ног кинулась исполнять.

Когда они заперлись в капитанской каюте, Тенира-старший собственноручно налил всем рому. Никто, в том числе Альтия, не усомнился в сообразности выпивки, – после сцены в таможне у нее мурашки по спине бегали, хуже чем после стылой ночи на палубе.

– Плохи дела, – первым долгом сказал капитан сыну. – Даже хуже, чем я себе представлял. Как ни воротит с души от вида калсидийцев в гавани, это еще полбеды. Главная же беда в том, что Совет, оказывается, и не пикнул! Да еще сатрап, понимаешь, нас новыми налогами и податями обложил, чтобы оплачивать их стоянку у нас…

– И ты не стал им платить? – плохо веря услышанному, спросил Грэйг.

– Платить, еще не хватало! – хмыкнул Тенира. – В конце концов, кто-то должен первым сказать «нет» такой вседозволенности! Думается, нам теперь придется несладко… и мне, что говорить, боязно… Но спорю на что угодно: стоит лишь подать пример – и остальные за нами последуют! Чиновник сказал, что собирается нас здесь задержать. Ну вот и отличненько. Мы стоим здесь у причала и место без толку занимаем, ведь так? А присоединятся еще несколько кораблей – и у него вообще все дело застопорится. Ты, Грэйг, шепни кое-что Офелии на ушко… Да поможет нам Са! – я намерен дать ей полную свободу действий. Пускай безобразничает и стервозничает как умеет… а уж в этом деле она мастерица непревзойденная. Пусть-ка попрыгают портовые работнички, да и вообще все, кого нелегкая сюда занесет!…

Альтия почувствовала, что расплывается в неудержимой ухмылке. Казалось, воздух в маленькой каюте вот-вот заискрится грозовыми разрядами близящегося шторма. «Да, – сказала она себе, – вот уж будет шторм так шторм! Причем папа предвидел его еще годы назад!…»

И все-таки было жутковато смотреть, как старый капитан вроде Томи Тениры навлекает на себя самый первый удар. Альтия спросила:

– А мне что делать пока?

– Отправляйся домой. Сообщи матери обо всем, что нынче увидела и услышала. «Проказницы» в гавани, кажется, не видать, но, если я ошибся и она все-таки здесь, прошу тебя, забудь на время о своей ссоре с Кайлом и попробуй ему втолковать, почему мы сейчас должны действовать все сообща. Я и сам через некоторое время отправлюсь домой. Грэйг, ты останешься за старшего на корабле. При первом признаке хоть самомалейшей опасности немедленно посылай ко мне Келько с запиской… Что скажешь, Альтия?

Девушка тщательно обдумала его слова и медленно кивнула. Как ни тошнило ее от одной мысли о перемирии с Кайлом, она понимала правоту капитана Тениры. Не время торговцам Удачного ссориться из-за чего бы то ни было. Определенно не время.

Улыбка, которой одарили ее оба Тениры, была настоящей наградой.

– Я так и думал, девочка моя, что смогу на тебя положиться, – с искренней приязнью проговорил капитан.

– И я так думал, – просиял Грэйг.

Особняк Вестритов – как это и было принято среди коренных торговых семейств – располагался среди прохладных лесистых подножий холмов, окружавших собственно Удачный. Если добираться со стороны гавани, это означало короткую поездку в конном экипаже. Или, если стояла хорошая погода, приятную прогулку пешком. Причем всю дорогу можно было любоваться нарядными домами других семей, расположенными в некотором удалении от проезжего тракта. Альтия шла мимо живых изгородей, покрытых недавно распустившимися цветами, мимо подъездных дорожек, обсаженных деревьями в невероятно яркой и свежей весенней листве. Вот каменная стена, ограждающая имение Осуэллов; по ней густым зеленым плащом раскинулся плющ, а у ворот проклюнулись бледно-желтые звездочки нарциссов. И всюду пели птицы, а тени, отбрасываемые деревьями в еще не огрубевшей листве, были прозрачными и кружевными…

Никогда еще знакомый путь не казался Альтии таким бесконечным.

Она шла по нему, точно осужденный на эшафот.

На ней все еще была одежда мальчика-юнги: им с Грэйгом и капитаном Тенирой показалось, что так проще всего будет ускользнуть с пристани, не привлекая лишнего внимания. И как отреагируют на такой наряд ее мать и сестра, оставалось только гадать. Главное, дома не было Кайла. Окончательно поняв это, она испытала облегчение, которое почти уравновесило разочарование при мысли, что, стало быть, и с Проказницей она не увидится. Ладно! По крайней мере, не надо представлять, какую именно рожу он скроит при виде ее моряцких одежек. Еще года не прошло с тех пор, как она насмерть рассорилась с зятем и со скандалом покинула родительский дом. Однако постигнуть за это время ей довелось столько, что казалось – прошло лет десять, не меньше. И ей хотелось, чтобы ее семья сразу поняла и почувствовала, как сильно она изменилась. А что в итоге?… Чего доброго, домашние разглядят лишь ее матросскую одежонку и смазанную маслом косицу и сочтут то и другое маскарадным костюмом капризной девчонки. Зря ли, сколько Альтия себя помнила, мать ругала ее за «упертость». А сестрица Кефрия долгие годы пребывала в уверенности, что Альтия способна втоптать в грязь фамильную репутацию ради мимолетного удовольствия. И вот нынче она явится к ним в таком-то костюмчике и примется объяснять, что-де вполне повзрослела и готова вступить в капитанскую должность на семейном живом корабле!… Как-то будет воспринято подобное возвращение блудной дочери и сестры?… Просто разгневаются – или еще и ледяным презрением ее обольют?…

Альтия яростно затрясла головой, словно пытаясь вытрясти из нее лишние мысли. И свернула на длинную подъездную дорожку, что вела к родному крыльцу.

И тут же испытала невольное раздражение, отметив, что рододендроны у ворот не были должным образом обрезаны. Нерадивый садовник оставил торчать долговязые побеги, выпущенные прошлой весной, и теперь на них красовались свежие почки. Обрежь их теперь – и придется пропустить целый сезон цветения… Альтия ощутила первый укол беспокойства. Все ли хорошо дома? Колл, садовник, всегда особенно пристально заботился именно об этих кустах… Уж не случилось ли с ним чего нехорошего?