– Слишком опасно, – сразу отмел ее затею торговец Полск.
– Тебе нечего будет им предложить, – вполголоса заметила торговец Фрейе. – Нужно, чтобы у тебя было нечто ценное для них. Скажем, какие-то сведения о нас или о реке. Хотя бы что-то!
Кефрия ненадолго задумалась, потом предложила:
– Записку, собственноручно начертанную сатрапом. О том, что он жив-здоров и молит своих вельмож выручить его. А я предложила бы выдать его…
– Не то, – покачала головой Фрейе.
Кефрию вдруг осенило.
– Мой живой корабль, – сказала она. – Да, вот о чем я могу с ними поторговаться. Они вызволяют моего мужа и корабль. А я, со своей стороны, позволяю им воспользоваться «Проказницей», чтобы подняться вверх по реке, напасть на вас и захватить сатрапа…
– Это может сработать, – неохотно согласилась Янни Хупрус. – Если ты просто явишься к ним, расскажешь о своих обидах и посулишь выдать сатрапа, они начнут подозревать тебя, да и правильно сделают. А вот когда к ним являются просители или с ними начинают торговаться – это им как-то понятней…
– Все может слишком просто рассыпаться! -фыркнул Полск. – Допустим, кто-то переговорил с твоей матушкой. Сразу возникнет вопрос, как к тебе попала записка сатрапа? И потом, всем известно, что Малта была обещана Рэйну. Кто поверит, что ты вот так вдруг нас возненавидела?
– Я уверена, что моя мать покинула город в тот же день, что и я. Я же после бала ни с кем не разговаривала; мы все как бы просто исчезли. Я могу даже заявить, что нас похитили заодно с сатрапом, что мои дети умерли от полученных ран, а меня держали с ним вместе. Он облек меня своим доверием и написал эту записку, потом мне удалось бежать… а выдать его я хочу, потому что считаю, что это он во всем виноват!
Кефрия умолкла. Вдохновение оставило ее. «И о чем только я думаю?» – трезво спросила она себя. Весь план был шит такими белыми нитками, что только полный глупец не сумел бы мгновенно его раскусить. Конечно же, другие торговцы сразу это поймут и отговорят ее от опасной затеи. Да и она сама наперед знала, что у нее ничего не получится. Вот младшая сестра Альтия – та смогла бы. И даже у дочери, Малты, хватило бы и смелости, и присутствия духа. Но она-то, она!… Серенькая домашняя мышка!… Куда сунулась?… Все торговцы наверняка уже поняли, что она собой представляет. Они никуда не пустят ее. И вообще, она выставила себя безнадежной дурой, предложив такой смехотворный план…
Торговец Полск свел худые пальцы «домиком» перед собой на столе.
– Что ж, – сказал он. – Ты, похоже, права. И все же я требую, чтобы торговцу Вестрит дали хотя бы сутки на размышление, прежде чем она окончательно решится на это. На ее долю и так выпали немалые переживания… Ее дети будут здесь в безопасности, но ее-то саму мы отправляем в самое пекло, едва ли не на верную гибель…
– «Кендри» отправляется завтра. Она будет готова? – спросила торговец Лорек.
– Мы еще поддерживаем связи с рабами кое-каких «новых купчиков». Они будут снабжать нас новостями. Я дам тебе все имена, чтобы ты их запомнила, – предложила торговец Фрейе. И оглядела стол: – Полагаю, излишне напоминать, что все говорившееся в этой комнате не должно покинуть ее пределов…
– Конечно. Сама я скажу лишь капитану «Кендри», вернее, намекну, что на его корабле, вероятно, будет тайно путешествовать некто. Некто, о ком и он сам не должен разузнавать, и команду близко не подпускать…
– Тебе понадобятся припасы, вот только мы не сможем в полной мере снабдить тебя всем необходимым, иначе твоя история не будет выглядеть правдоподобно, – забеспокоилась Янни.
– Надо будет сделать для нее браслет. Из чистого золота, но раскрашенный под дешевую эмаль, – добавила Фрейе. – В случае чего хоть выкупиться сможет!
Кефрия молча наблюдала, как обретал живую плоть придуманный ею план. Кем же ей надлежало теперь себя чувствовать? Рыбкой в сети или рыбаком, закинувшим эту сеть? Проснувшаяся дрожь в коленках была весьма знакомым ощущением. А вот крылатый восторг – чем-то поистине новеньким. Во что же она превращалась?…
– Я все же настаиваю, чтобы ей дали хотя бы сутки подумать! – повторил Полск.
– Я поплыву на «Кендри», -твердо ответила Кефрия. – Вверяю своих детей вашим заботам… Сама я им скажу, что, мол, возвращаюсь в Удачный уговаривать их бабушку присоединиться к нам здесь. Прошу вас, не говорите им ничего более!
Головы под вуалями кивнули – одна за другой.
– И будем молиться, —негромко добавила Янни Хупрус, – что к тому времени, когда ты туда доберешься, гавань Удачного будет по-прежнему в наших руках. Не то наш план сразу прахом пойдет…
Ночь была соткана из черноты и серебра. Вероятно, она была прекрасна. По-своему. Вот только Малте было не до красоты. С некоторых пор… Вверху сияла луна, под ногами неслась смертельно опасная река, а между ними медленно струился туман и дул легкий ветерок. Малта ни на что не обращала внимания. Все ее внимание поглощал легкий мостик, раскачивавшийся под ногами.
У нее кружилась голова.
Мостик был, естественно, снабжен веревочными перилами, но они провисали и к тому же находились где-то там, у самого края настила. Малта предпочитала держаться посередине и осторожно переставляла ноги, чтобы мостик не раскачивался сильнее. Руки она держала плотно сжатыми у груди, обхватив ими себя. Фонарики на перилах заставляли ее тень двоиться и троиться – примерно так, как она все видела первое время после ранения. Ее мутило…
Она услышала перестук стремительных ног по настилу, и к ней вприпрыжку подлетел Сельден. Она тут же упала на четвереньки, мертвой хваткой цепляясь за доски.
– Что ты возишься? – спросил мальчик. – Давай, Малта, поторопись, иначе мы никогда туда не дойдем! Всего три мостика осталось. Да канатка одна…
– Канатка?…-слабым голосом переспросила она.
– Ну да. Ты садишься в такой маленький ящик, подвешенный на блоке, и знай тянешь себя вперед. Можно так разогнаться потеха!
– А медленно можно?…
– Не знаю. Ни разу не пробовал!
– Сегодня попробуем, – пообещала она. Кое-как собралась с духом и поднялась на ноги. – Послушай, Сельден. К этим мостикам я еще не привыкла. Так что, может, не будешь скакать, чтобы они не качались?
– Почему?
– Чтобы твоя сестра шею себе не свернула, – пояснила она.
– Да ну тебя! – был ответ. – И потом, ты меня все равно не поймаешь. Ладно… Берись за руку и ничего не бойся! Просто не думай ни о чем таком, вот и все. Пошли!
Его ручонка была грязной и влажной. Она крепко стиснула ее и пошла за братишкой. Сердце колотилось у горла.
– А что ты вообще потеряла там, в городе?
– Просто любопытно… Хочу все посмотреть.
– А Рэйн почему тебя не сводил?
– Ему сегодня некогда было.
– Так он, может, завтра время нашел бы?
– Слушай… Давай прекратим болтать и просто шагать будем, а?
– Как хочешь. – И Сельден молчал шага этак три. – Значит, ты не хочешь, чтобы он знал, что ты тут делаешь, так?
Малта изо всех сил спешила следом за ним, стараясь не обращать внимания на головокружительные размахи мостика. Сельден, кажется, умудрялся попадать с ними в такт. А она, если споткнется, точно сразу вывалится за край.
– Сельден, – негромко проговорила она, – тебе очень хочется, чтобы мама узнала о ваших вылазках на толстых лодках?…
Он не ответил. Подобные сделки заключались как-то даже без слов.
Канатка оказалась еще хуже мостиков… Ящик, о котором говорил Сельден, оказался плетеной корзиной. Сельден стоял в ней во весь рост, натягивая канат, Малта же съежилась на податливом дне, гадая про себя, провалится оно прямо сейчас или чуть позже. Она крепко держалась за края и гнала мысли о том, что будет, если лопнет сам опорный канат.
Канатка оканчивалась на ветвях громадного дерева. С ветвей до земли тянулись витки деревянной лестницы. Когда они спустились по ней, ноги Малты отказывались держать ее. И не только от переживаний, но и из-за отвычки от работы. Она непонимающе огляделась в потемках:
