– Не берите в голову, золотой мой, – рассеянно пробормотал Практис, отвинчивая очередной болт у несчастной машины, прибитой гвоздями к полу. Из ее динамика послышался предсмертный щелчок. Практис протянул руку, и Вербер подал ему гаечный ключ. Капитан Блай стоял рядом, глядя на него невидящими глазами и бессмысленно кивая головой. Хотя они отобрали у него большую часть зелья, но не смогли обнаружить заначку, спрятанную в выдолбленном каблуке. Он принял дозу-другую и теперь безнадежно торчал.

– Был бы рад не брать в голову, благодарю вас, – несчастным голосом ответил Зоц. – Но мне стыдно, что я оказался таким негостеприимным. Сначала пропал без вести один ваш товарищ, а теперь уже два.

– Два, двадцать, двести – какая разница! Я потерял куда больше людей, пока занимался своими противозаконными экспериментами с обычным насморком. Ага!

Машина взвизгнула – он отломил ей ногу и, склонившись над ней, направил свой глаз-микроскоп на сустав. На лице Зоца появилось выражение боли.

– Может быть, вы перестанете, пока я с вами говорю? По вашей просьбе я предоставил вам несколько машин для разборки – то есть для исследования. Но я был бы вам признателен, если бы вы подождали, пока я не выйду.

– Извиняюсь. – Практис выпрямился и вставил на место свой черный монокль. – Работа увлекает меня так, что иногда я обо всем забываю. Где Ки?

– Тут, – отозвался тот, появившись с подносом дымящихся бифштексов. – Еда. Я голоден. Вам?

– Ну, пожалуй, немного. – Практис откусил от куска и положил его обратно. – Я люблю полакомиться мясом не меньше других, но оно уже начинает приедаться. Надо бы мне было заняться скороспелыми артишоками или, может быть, кормовой свеклой…

Его прервал громкий скрежет: машина, которую он исследовал, вырвала из пола удерживавшие ее гвозди и на одной ноге поскакала прочь.

– Стой! – завопил Практис.

– Пусть идет, – сказал Зоц. – У нас еще много их осталось. Так вот, я бы хотел снова вернуться к нашей теме. К вашим пропавшим товарищам. Наши детекторы уловили слабый сигнал радиоответчика, идущий откуда-то с Пустопорожних земель. Похоже, что он передается на частоте, присвоенной Боевому Дьяволу Марку-1. Поэтому я послал за усовершенствован ной моделью – Марком-2. Если не ошибаюсь, он как раз прибыл.

Дверь с треском распахнулась, в комнату вбежал Боевой Дьявол, дважды обежал ее кругом, прострелил дыру в стене и, запыхавшись, остановился удовлетворенный.

– Модель, весьма усовершенствованная путем направленного скрещивания. Мы работали с образцами тканей. Немного поиграли с генами – в общем, вы понимаете. Так что теперь агрессивность у него еще выше, броня крепче, огневая мощь больше, аккумуляторы мощнее, а мозг меньше.

– Все в точности так! – радостно крикнул Боевой Дьявол и разнес в щепки половину потолка. Практис недовольно взглянул вверх и не заметил, как Вербер стащил остаток его бифштекса.

– И что предполагается с ним делать? – спросил Практис.

– Отправить на выручку, разумеется. Если вы последуете за мной, я отведу вас к орнитоптеру.

– Только не меня – я адмирал. – Он огляделся и скривился при виде балдеющего капитана Блая. – У нас, кажется, не хватает живой силы. Эй вы, там, сержант Ки Бер-Панк, вы только что вызвались добровольцем на эту операцию.

– Отрицание, нет, не пойдет. Боюсь высоты. Пошлите Вербера.

– Вербер слишком туп. А меня вы боитесь еще больше, чем высоты. Отправляйтесь!

Ки положил руку на свой бластер, размышляя, не разумнее ли будет прикончить Практиса, чем отправляться на это самоубийственное задание. Но у адмирала хватило опыта обращения с непокорными солдатами, добровольцами и больными, и он среагировал быстрее.

– Ну-ну, – улыбнулся он, направив свой бластер точно между глаз добровольца. – Все, что от вас потребуется, – это не отставать от Боевого Дьявола и вернуться вместе со своими товарищами. Отправляйтесь.

Ки неохотно вышел. Боевой Дьявол рысью бежал впереди, выставив глаз на ножке и разглядывая только что обретенного напарника.

– Я так волнуюсь – это мое первое боевое задание.

– Заткнись.

– Не грубите Боевому Дьяволу, а то Боевой Дьявол разнесет вас в клочья.

– Извини. Это нервы. Вообще-то я человек мирный. Показывай дорогу.

Во дворе их ждал орнитоптер. Вокруг него суетились маленькие машины обслуживания, смазывая ему крылья и начищая зубы.

– Отправляемся, – проскрипел Боевой Дьявол и жестом отпустил машины.

– Очень может быть, – произнес орнитоптер глубоким басом. – Ваши психи уже отправили отсюда мою сестренку, она так и не вернулась. Куда мы собираемся?

– На Пустопорожние земли.

– И не думайте! Я не самоубийца.

Молния вылетела из паха Боевого Дьявола и выжгла в хвосте орнитоптера полуметровую дыру. Тот покосился на свой хвост и деланно улыбнулся.

– Знаете, я как раз подумал, что давно втайне хотел взглянуть на эти Пустопорожние земли. Залезайте.

– Еще один доброволец, – мрачно заметил Ки. – Что-то не нравится мне это задание.

– Ничего, слизистые, не унывайте, – сказал Боевой Дьявол, подсаживая его на спину орнитоптера. – Мы летим в бой! Смерть и разрушение!

Он выстрелил в землю, оставив глубокую воронку, и они с лязгом поднялись в воздух.

Полет был как полет. Боевой Дьявол напевал про себя воинственные песни, время от времени весело постреливал из орудий и прислушивался к сигналу далекого радиоответчика.

– Становится громче. И яснее. Держи вон на то темное пятнышко на горизонте и маши крыльями почаще, – скомандовал он.

Орнитоптер, дребезжа, сделал вираж и полетел в указанном направлении. По мере приближения к цели настроение у него неуклонно падало.

– Так я и знал, – простонал он тихо. – Плато Обреченных.

– У меня на карте нет никакого плато Обреченных. А карты у меня хорошие.

– Ни одна карта не может передать его немыслимо отвратительных очертаний и запечатлеть его запретное имя.

– Тогда откуда ты про него знаешь?

– Это случилось так. Представьте себе уютную картину. Вечером вокруг нефтяного источника сидят старики, беседуя о том о сем, – и вдруг умолкают. В наступившей глубокой тишине раздается голос самого старого орнитоптера. Бессильно опустив дряхлые крылья и треща ржавыми заклепками, он в бессчетный раз пересказывает притихшим слушателям старинные легенды, передающиеся из поколения в поколение. И в конце всегда предупреждает, что от плато Обреченных нужно держаться подальше.

Увлекшись рассказом, орнитоптер сбился с курса. Ки заметил это, но не подал виду, надеясь, что тупая машина, за которую он изо всех сил держался, тоже не обратит на это внимания. Плато, лежавшее впереди, вызывало у него не больше энтузиазма, чем у их механического летучего коня.

– Куда повернул? – рявкнул Боевой Дьявол. – Правь вон туда, а не сюда!

– Но это же верная смерть!

– Будет еще вернее, когда я разнесу тебя в клочья!

Пламя вырвалось из его орудий, и кончики крыльев орнитоптера рассыпались в пыль.

– Не смей это делать! – взвизгнул орнитоптер. – Если ты меня собьешь, ты тоже погибнешь!

Еще раз сверкнули огнем орудия, и от крыльев отлетело еще несколько кусков металла. Боевой Дьявол пожал железными плечами.

– Знаю. Но что я могу поделать? В конце концов, идет тотальная война.

Проливая нефтяные слезы, орнитоптер свернул на прежний курс. Ки подумал, не попробовать ли столкнуть этого металлического кретина за борт, но увидел, что тот прочно привинчен к месту.

– Почему ты летишь так высоко? – спросил Боевой Дьявол.

– Чем выше мы летим, тем дальше от тех ужасов, что ждут нас на земле.

– Мне отсюда плохо видно.

– А твои телескопы – ты про них забыл?

– А, ну да. Забыл. – Боевой Дьявол выдвинул телескопы. Ки подумал, что, конечно, для военнослужащего ослабленный интеллект – как раз то, что нужно, но с этой машиной, кажется, хватили немного через край.

– Вон туда. К развалинам города. Сигнал сильный. Посылаю сообщение. Эй, дорогой мой вегетативный родственник, Подмога идет!