– Никогда не знаешь, какую заразу может подцепить солдат. Тут десяти долларов не хватает.

– Кому же не знать, как не вам, – сами почти всех и заразили. Ни хрена, доктор, цена – как договорились. Шестьсот двенадцать.

– Это было на прошлой неделе. Надо учесть инфляцию.

– Больше у меня нет, – жалобно сказал Билл.

– Тогда давайте расписку – пусть вычтут из ближайшей получки.

– Совести у вас нет, – пробурчал Билл, ставя свою подпись.

– А мне она не положена – я специально справлялся в церкви перед тем, как поступить на службу. Ваше имя? Мне надо проверить по компьютеру, где у меня хранится ваш клык.

– Билл. Через два "л".

– На два «л» имеют право только офицеры. – Он забарабанил по клавиатуре. – Вот он, «Бил», все правильно. Двенадцатый холодильник, в жидком азоте.

Схватив металлические щипцы, доктор выскочил из комнаты и через минуту вернулся с пластиковым цилиндриком, от которого валил пар. Он сунул его в микроволновую печь и нажал на несколько кнопок.

– Думаю, шестидесяти секунд хватит. Если продержать дольше, изжарится.

– Смотрите, без шуток, доктор, это серьезное дело.

– Только для вас, солдат. Для меня это всего несколько лишних долларов – они пойдут моему брокеру, чтобы когда-нибудь я смог откупиться от службы.

Из печи донесся сигнальный звонок, и доктор ткнул большим пальцем через плечо в сторону операционного стола.

– Снимите брюки и ложитесь.

– Брюки? Но он должен быть во рту, доктор, – куда это вы собираетесь его приживлять?

Вместо ответа Практис мерзко ухмыльнулся и подкатил к столу электронный автомат.

Билл поперхнулся – резиновые захваты широко разинули ему рот. Практис, что-то бормоча, принялся набирать на клавиатуре команды. Билл завопил хриплым голосом сквозь захваты: лазерный скальпель с шипением вгрызся ему в десну, а щипцы начали раскачивать зуб.

– Ах, виноват, забыл, – солгал Практис, делая обезболивающий укол.

Не прошло и нескольких секунд, как зуб был удален, десна разрезана, гнездо в челюсти рассверлено, корень клыка прочно установлен на место, в зазоры впрыснут ускоритель роста, и все залито шовным клеем.

– Прополощите рот, сплюньте и выметайтесь, – приказал Практис, когда Билл, шатаясь, встал со стола.

– Так-то лучше, – сказал Билл, восхищенно глядясь в зеркало. Он постучал ногтем по обоим клыкам и оскалился. Лицо его стало вполне ужасающим. – Смертвич Дранг мог бы мной гордиться, если бы остался в живых.

– Катитесь отсюда.

– Это еще не все, доктор. – Билл скинул свой огромный правый сапог, расправил длинные пальцы и провел три глубокие царапины в пластиковом полу. – А что вы скажете про это? Что скажете?

– Скажу, что это очень мило. Только когти, пожалуй, пора подстричь.

– Не когти, а ступню менять надо! Не оставаться же мне до конца жизни с куриной лапой громадного размера!

– А почему бы и нет? Это лучше, чем деревянная нога.

– Мне нужна настоящая!

– А у вас и есть настоящая – настоящая гигантская куриная лапа. И позвольте вам сказать – не буду хвастать, но во всей известной Вселенной нет другого хирурга, который смог бы это сделать. А еще жалуются, что я занимаюсь так называемыми противозаконными экспериментами! Да они все на коленях ко мне приползут, когда у них будет что-нибудь неладно со ступнями, вот увидите!

– Я хочу увидеть только одно – настоящую, живую человеческую ступню вместо вот этого.

– Вы не маленький, солдат, и не морочьте мне голову своими пустячными проблемами. Сейчас идет война, солдат, – или вы про это ничего не слыхали? То одного не хватает, то другого. А чего не хватает постоянно – так это запасных ступней.

– И вы ничего не можете сделать?

– Я могу пришить вам вместо этого кроличью лапку. Говорят, она приносит удачу.

– Но мне нужна настоящая ступня! – завопил Билл. Но его вопля никто не услышал, потому что как раз в этот момент прогремел взрыв и большая часть крыши госпиталя взлетела на воздух.

Пока доктор Практис трясся от страха, тупо уставившись на зияющую дыру в потолке и падающие обломки, Билл проворно нырнул под металлический стол. Обеспечив таким образом безопасность своей шкуры, он подумал о будущем, о своей куриной лапе и из чисто эгоистических побуждений, протянув руку, втащил в свое убежище и доктора. В следующее мгновение на место, где тот только что стоял, обрушилась груда кирпичей, и Практис захлебнулся от ужаса, а потом бросил на Билла взгляд, полный собачьей благодарности.

– Вы спасли мне жизнь, – пролепетал он.

– Только не забудьте об этом, когда придет следующая партия замороженных ступней. Я хочу выбрать первым.

– Все будет ваше! А если вам не терпится, то у меня есть одна очень изящная ступня тридцать пятого размера – все, что осталось от медсестры, которую загрызли сторожевые псы.

– Нет, спасибо, уж лучше я подожду. Та, что у меня сейчас, не так уж плоха на время боевых действий, пока не появится вполне подходящая.

– Почему вы заговорили о боевых действиях? – взвизгнул Практис.

– Потому что они уже начались, и мы сейчас в самой гуще. Разве вам ни о чем не говорят свист бомб, разрывы снарядов и вопли умирающих?

Полный отчаяния стон Практиса заглушило громовое хлопанье крыльев, и по комнате пронеслась какая-то тень. Билл рискнул выглянуть из-под стола и увидел, что над ними кружит громадный дракон. Своими глазами-бусинками дракон заметил внизу движение, раскрыл пасть и выдохнул язык пламени. Билл поспешно втянул голову под стол, и дымное пламя опалило пол вокруг. Практис стонал и трясся от страха. Но Билл только рассердился.

– Как же это можно такое допускать на военной базе? Где оборонительные меры? Где противодраконная артиллерия? Ну, сейчас я покажу этой чешуйчатой гадине, пока она до меня не добралась!

Как только хлопанье крыльев отдалилось, Билл на четвереньках выполз из-под стола и выскочил сквозь пролом в стене. На секунду он остановился, с восхищением глядя, сколько разрушений произвел дракон за такое короткое время, и тут же снова нырнул в укрытие, когда над головой появился еще один дракон, извергая из клоаки поток бомб. Когда вокруг перестали падать обломки, Билл кинулся к ближайшему оружейному шкафу и одним ударом своей когтистой ноги вышиб дверцу.

– Отлично, просто отлично! – в восторге вскричал он и схватил черный цилиндр, на котором белыми буквами было написано: «РЗВ».

– РЗВ, – сказал он, пристраивая цилиндр на плечо. – Ракета «земля – воздух».

Поглаживая указательным пальцем спусковой крючок, он приложился глазом к прицелу. Перед ним предстала восхитительная картина – перекрестье линий, приходящееся в точности посреди брюха ближайшего дракона.

– Вот тебе от пехоты, – радостно воскликнул он, нажимая на спуск.

Послышался щелчок, и из дула высунулась металлическая лапа, державшая флажок. На нем было изящными стежками вышито: «ПРОМАХ».

– Вот те хрен – ракета-то, оказывается, учебная! – взвыл Билл и швырнул цилиндром в дракона.

Тот, заметив развевающийся флажок, сделал правый вираж и перешел в пике. Клубы дыма летели из его ноздрей и стлались позади, а из раскрытой пасти тянулся к Биллу ослепительный язык пламени, способный изжарить его, как отбивную на вертеле.

– Вот оно, – мужественно пробормотал Билл. – Погибнуть так далеко от дома – да еще с куриной лапой!

Язык пламени все приближался, и тут дракон взорвался: ракета угодила ему точно в пупок.

– Значит, кто-то все-таки нашел годную ракету, – буркнул Билл, глядя, как драконья туша валится на крышу отхожего места, стоявшего прямо перед ним. Но вместо мягкого шлепка, которого ожидал Билл, раздался оглушительный звон. Все стало понятно, когда на землю упала оторванная голова дракона. Из обрубка шеи торчали провода и металлические прутья, а из порванных трубопроводов вместо крови текло масло.

– Мог бы и догадаться, – сказал Билл довольным тоном. – Машина. Драконы из плоти и крови – это для пташек. Аэродинамически неустойчивы. Крылья слишком малы прежде всего.